- Тань, ну что, заедешь
ко мне сегодня? – голос Вероники звенел в трубке бешеным колокольчиком.
Ну что за манера начинать
разговор без всякого приветствия? Это бесило невероятно, хотя за столько лет я
почти смирилась с этой неприятной чертой характера подруги.
- Наверное, нет, - устало
ответила, смахнув с лица надоевшую прядь волос. – Сижу разгребаю вещи.
- Ой, да бросай ты тряпье
свое, отметим развод, повеселимся! Ты ж теперь сво-бод-на-я! Прослушай только,
как это звучит, а?
Я кинула косой взгляд на
валяющийся на полу голубоватый листочек из загса. Ну да, ну да… Свидетельство
моей нынешней свободы, ага.
- Нет, сегодня никак! –
говорю твердо.
Вообще, у меня были
намерения отметить этот день. Наедине с собой. Я даже в магазине бутылку водки купила,
чтобы, как говорится, напиться и забыться. Бывший мой, наверное, уже укатил куда-нибудь
в путешествие со своей силиконовой куклой, а я вот… Вернулась в свою пыльную
квартиру с парой чемоданов и этой бутылкой. У меня ведь даже закуски нет!
Положив телефон на край
дивана, поднялась на ноги, разминая их, и оглядела беспорядок.
Эта квартира досталась
мне от бабушки еще до брака. Димка уговаривал продать, да я упрямилась,
говорила, что вот будут дети у нас, им и передадим, а теперь вот сижу тут
посреди советской мебели и пытаюсь склеить себя заново из осколков.
Десять лет брака! Десять,
мать их за ногу, лет! И все полетело в тартарары, стоило перед очами супруга
замаячить силиконовым сиськам его новой секретарши. Все так банально, что аж
тошнит! И мало того, что брак мой треснул, так еще и с работы пришлось уйти в
никуда. Не оставаться же на фирме мужа в положении брошенки, чтоб меня жалели и
шушукались за углом. Нет уж, я себя не на помойке нашла! Итак, оказывается, они
с этой Леночкой кувыркались на протяжении нескольких месяцев, пока я по
клиникам ЭКО бегала и анализы сдавала. А она мало того, что буферами своими
тыкала в лицо мужу, так еще и залететь от него умудрилась.
- Сука! – со злостью
пнула я валяющееся на полу платье.
То самое, в котором год
назад мы с Димкой шли на перенос эмбриончика. Счастливое платье, как я его
называла. Правда, беременность была несчастливой и прервалась в четырнадцать
недель, оставив мне на память несколько фото с узи и одно видео, где моя
девочка махала ручками и ножками, как маленький футболист.
Одинокая слезинка
покатилась по щеке, но я вытерла ее упрямо. Не буду плакать! Еще докажу тебе,
козлина, что я достойна большего, и что у меня будут дети! Не от тебя!
Прошла в кухню, рывком
открыла дверцу старенького бабушкиного «Минска», тарахтевшего, словно трактор,
достала бутылку водки и со стуком водрузила ее на стол. Сейчас отмечу!
Первая рюмка прокатилась
по пищеводу, обжигая его, я закашлялась и судорожно хлебнула воды прямо из-под
крана, чтобы затушить пожар внутри. Голову приятно закружило, кожа лица
онемела, пустой желудок раздраженно сократился, требуя еды.
Слава богу, что сейчас
существует доставка. И не надо выходить из дома, светить на улице заплаканными
глазами и избегать людей у прилавков.
В тот момент, когда я уже
собиралась накидать в приложении в корзину колбасы и чего-нибудь еще, как
дверной звонок выдал трель.
Кого это еще принесло ко
мне?
За дверью оказалась моя
подруга с пакетом в руках.
- Отойди, давай, видишь,
Чип и Дейл приехали, сейчас будем проводить интенсивную терапию, - отпихнув
меня плечом, пухляшка-Вика протиснулась в узкую прихожую и критически
осмотрелась.
- Ну проходи, - закрыв
дверь, я кивнула ей на комнату.
— Вот говорила я тебе,
Танька, что инвестиции надо в себя делать, а не в козла этого, а ты мне все
«Димочка такой, Димочка сякой». Козел твой Димочка винторогий, чтоб ему пусто
было! – возмущенно цокнув языком, прокомментировала она обстановку. – Это ж
надо, в таком говне квартира твоя. Ты ж сдавала ее, вроде? Неужели люди соглашались в таком бабушатнике
жить?
Я пожала плечами. Бабушка
ж моя жила. Нормальная квартира, все работает, краны не текут, мебель есть. Ну
да, не евроремонт, но крыша над головой точно.
- Ой, дурища! – покачала
Вика головой и направилась в кухню.
Мы дружили с песочницы,
где в самую первую встречу я получила лопаткой по голове, а Викуся обзавелась
симпатичным фингалом. Оценив боевые травмы и единодушно придя к выводу, что
противник достойный, с тех пор были не разлей вода. И даже после моего
замужества, как Дима ни противился нашим с Викой встречам, мы стабильно раза
два в месяц ходили в кафе и общались до состояния не стояния.
- Так, сейчас воду на
пельмени поставлю, - сказала Викуся, деловито обыскивая шкафчики и выуживая на
свет старую кастрюлю с облупившейся эмалью.
Обернувшись ко мне, она
спросила:
- Ну вы хоть имущество-то
брачное пополам поделили? Надеюсь, ты козлину без трусов оставила?
Я виновато пожала
плечами. Какое там имущество? Как оказалось, я после стольких лет брака просто
нищеброд, ибо «любящий» супружник мой заранее готовился к разводу и все
имущество записывал на свою мамочку. Что там в итоге делить-то? Кровать? Да
пусть подавится вместе с Леночкой! Ничего, как-нибудь выкарабкаюсь, чтоб им
треснуть обоим!
Тяжкий вздох Викуси
известил, что она все поняла.
- Вот смотрю я на
некоторых баб и думаю – куда у них мозги деваются, а? – едко прокомментировала
она, деловито помешивая ложкой пельмени в кастрюле. – Это ж надо такими дурами
быть! Вот ты столько лет с этим своим Димасей прожила, что ты нажила? Геморрой
и седые волосы?
- Геморроя нет, - мрачно
буркнула я, усаживаясь на скрипнувший стул и глядя в пыльное окно.
- Угу! – попробовала с
ложки пельменный бульон подруга. – Нет – значит будет! У Димаси твоего, чтоб он
жидко обосрался, подлец! Ладно, сейчас мы с тобой отметим этот праздник жизни,
а потом будем тебе работу искать. Ты, поди, думала тут отсиживаться, честь свою
девичью оплакивая? Так вот – чем быстрее ты в социум выйдешь, тем лучше. Новые
люди, мужики появятся, знакомства всякие, флирт.
- Какой флирт, Вик? –
подняла я глаза на нее. – Где я и где флирт? Я ж, поди, разучилась за все эти
годы, это раз, ну и потом – не стоит у меня на мужиков теперь. Козлы все!
- Ишь ты, не стоит у нее!
– пробурчала подруга, хмыкнув. – Конечно, еще бы! Я б тоже, наверное,
расстроилась, попадись мне такой экземпляр винторогий. Ну ничего, пусть теперь
со своей сисяндрой кудлатой якшается, как говорится – мужик с возу, кобыле
легче. Доставай ложки и рюмку мне, сейчас мы с тобой отметим свободу попугаям!
Мы хряпнули по рюмочке,
потом еще по одной, потом незаметно приговорили бутылку водки и пригорюнились,
как Винни Пух – пить в доме стало совершенно нечего. И время наступило такое, в
которое приличный алкоголь уже не продают.
