Итак, эта история о мальчике, который выжил… А, хотя, Вы знаете, нет, он не относится к миру волшебников и охотников. Хорошо, тогда я расскажу о величайшем маге, охраняющем один из камней бесконечности, в своём убежище на планете Земля… Ох, нам нужна совсем не она! Хорошо, допустим, не Земля, а Вода. Так лучше? Итак:
Трое агентов, не так давно окончивших академию магов в Страйкхерте, сидели в одном кабинете. Судьба нечасто сводила их в одно время в одном месте.
Желтоватый свет просачивался сквозь маленькое окошко с щелью (за окном виднелась пустая улочка города Кор де Менте, а из-за здания напротив выглядывали часы на башне королевского дворца). На потолке вращалась бабочка, которую охотники из Цитадельфии назвали бы «вентилятором».
Если бы стены ожили, они бы захотели поскорее умереть, потому что под потолком стояла ужасная вонь. Пол был покрыт грибком, и в самом помещении слышался запах сырости. Волшебники, наверное, чувствовали себя так же, как мертвецы в могильной яме.
– Как же сильно дует из форточки! Когда уже придет мастер? – спросила девушка.
Она смахнула со лба белую ленту волос.
– Пока не найдём работу, денег на ремонт не будет, – ответил человек в шляпе.
Его лицо, руки и ноги скрывались за старыми бинтами. Тело невозможно было разглядеть из-за длинного бежевого пальто. Этот человек (человек ли?), одним словом, был ходячей мумией. Он иногда смотрел на собеседников сквозь стекла солнцезащитных очков (а все остальное время в газету).
– Так а чего мы сами не починим? – спросила маленькая девочка. – Мы волшебники четыреста первого поколения, отличники академии. Для нас эта форточка – сущий пустяк!
– Вот именно, что мы волшебники, а не охотники… – сказала мумия в бежевой шляпе. – Пускай они ремонтируют форточки. Я бы уже давно наколдовал новую… Да только не знаю, как она устроена…
– Лили, – сказала девушка за столом, – В академии нас учили превращать вино в воду, а не зачаровывать молоток и гвозди.
– Ой, а вы в курсе, что в Ферстандбурге закрыли академию? – спросил забинтованный человек. – В этом году вступительный экзамен…
– Сдал только один ученик, Жан Поль, которого перевели в нашу академию в Страйкхерте, – перебила девушка с белым локоном. – Этой газете уже неделя, но сдалась она тебе только сейчас…
Мумия спряталась от них за листами столичной макулатуры, несильно свежей и не очень информативной.
– Я предлагаю взять инструменты в руки! – продолжила Лили с того места, на котором ее перебили.
Человек в шляпе промычал. Похоже, это был вздох.
– Делай что хочешь, кроха. И ты тоже, милочка. И дайте мне почитать. Информация новая – нет. Интересная – да.
Забинтованный человек встряхнул газетку, откинулся на спинку стула и забросил ноги на стол (так, что его пятки легли возле пурпурной ракушки, которой самое место в бескрайнем океане, а не на обшарпанном столе). Зверь, сидящий под столом, взмахнул длинным и острым хвостом, после чего положил его на пол и прижал подбородком. Вслед за этим раздался тихий рык. Животное засопело, а человек-мумия вновь промычал и выглянул из-за серого листа.
– Девочка, ну куда ты полезла? Ты, конечно, неглупая, но лучше дождаться человека, который знает, как устроена форточка.
Лили залезла на стол в черных ботиночках, прихватив с собой молоток и дюжину гвоздей.
– Лили, прекрати. Не строй из себя чудо-девочку, – продолжил человек в бинтах.
– Тебя только что послали к ЧЕРТУ, – сказала девушка с белым локоном.
– Ай-ай-ай, читаешь мысли детей? Да и нет никакого Черта, – ответила мумия. – Лили придумала его, чтобы не выглядеть постыдно.
– Черт тоже тебя послал подальше, – сказала девочка.
– Смотрите, кто заговорил! И двух минут не прошло.
– Я не могу на тебя обижаться, Харон. Я выше этого, – ответила Лили.
– Да? Оно и видно: стоишь на столе, а все равно мне по пояс.
Девочка только фыркнула и подозвала к себе кого-то. Немного погодя, Лили будто поднялась по ступени, оказавшись на одном уровне с кончиком шляпы забинтованного Харона. В этот момент она повернулась к собеседнику и показала язык. Харон усмехнулся, но со стороны это было похоже на судорогу.
– Можешь колдовать сколько угодно. Я все равно не верю в твоего Черта.
– А на ком же я сейчас стою?
Лили поднялась на носочки, чтобы приставить гвоздик к краю оконной рамы.
– Ну, ты стоишь на воздухе. По крайней мере, я так вижу.
– Можешь погладить Черта и убедиться, что он реален, – сказала девочка.
– Ну уж нет, – ответил Харон. – Я не простой смертный, поэтому меня провести не получится. Я знаю тебя как облупленную.
Девушка с белой прядью волос вмешалась в потасовку:
– Харон на самом деле все чувствует – он просто много терпит, – сказала она.
– Лоскут мне в зад! И какого черта столько охотников нынче развелось? В этом году число поступивших в академию Цитадельфии превысило…
– Превысило число всех прошлых лет. Да-да, газета все еще старая, – сказала девушка за столом. – А самый высокий проходной балл получил парнишка одиннадцати лет…
– Пэтр, одиннадцать лет; пробовал свои силы в Академии Ферстандбурга, в которой обучают магическим искусствам. С позором провалил все вступительные испытания, после чего направился в учреждение охотников, но там уже с отличием сдал экзамен, – прочитал Харон. – Интересно, что у охотников за экзамены такие, если любой двоечник так хорошо их выполняет?
– Ой, а там, случайно, ничего не сказано про новую коллекцию у охотников? Я как-то забыла глянуть, завезли ли им их стильные плащи?
Харон перелистнул страницу с таким одолжением, будто девушка напротив него попросила простить долг в несколько чешуек. Забинтованный человек приосанился, и его ноги чуть не упали со стола.
– Ой, а плащи и правда со вкусом, – сказал он.
Лили пыхтела до тех пор, пока из ее рук не посыпались гвозди.
– Лили, может, Харон прав? Может, лучше оставить эту затею? – вмешалась девушка за столом.
– Ты посмотри, что теперь со стеной! «Вот это трещина!» – сказал Харон.
– Трещин тут и без альтруизма Лили полно…
Харон выглянул из-за газеты.
– Слушайте, если вас так не устраивают эти стены, то просто обратитесь к вампиру – он сделает вас слепыми, – сказала мумия.
– Ты такой добрый… – сказала девушка.
– Не правда! Это Фокси добрый, а Харон противный, – ответила Лили.
Харон, по всей видимости, был настолько солидарен с мнением Белого локона (и оно настолько его устраивало), что он в ее защиту тут же произнес:
– Девочка, это называется иронией…
В тишину ворвался противный звук, похожий не то на звон колокола, не то на треск искрящейся розетки. Девочка вздрогнула и грохнулась прямо на забинтованные ноги. Харон принялся громко ворчать, а из-под стола донесся
