Это мог бы быть обычный писательский марафон, коих в соцсетях предостаточно, но, благодаря вашим живым историям, интересному замыслу и нашей общей работе, он стал книгой.
Само название говорит за себя – это книга написана женским пером. И сами истории правдиво раскрашены целой палитрой чувств – мудрые, нежные, лёгкие, задорные, тревожные, рассудительные, отважные, эмоциональные… Настоящие.
В нашей книге нет профессиональных писателей, авторы – обычные женщины: педагоги, психологи, менеджеры, домохозяйки…
В книге нет выдуманных историй, нет вымышленных персонажей. Каждая история – это реальная жизнь наших авторов. Тем интереснее читать эти истории – такие разные, непохожие и одновременно созвучные вашим собственным мыслям. Потому что главный автор и главный герой наших историй – это сама Жизнь.
И знаете, в чём ещё одна особенность нашей книги – автором может стать каждый. У нас ведь получилось.
Вот так живешь себе спокойненько: с кактусами воюешь, замуж выходишь, с подругами дружишь, смеёшься, плачешь, в различные истории попадаешь. Потом рассказываешь эти истории, а однажды решаешь записать их, а вдруг кто прочитает. И тут выясняется, что ты вполне себе автор, пишущий в самом популярном нынче литературном жанре – автофикшн.
Но автор невозможен без читателя, и потому самый главный человек здесь ты, драгоценный наш читатель. Очень надеюсь, ты не успеешь заскучать…
Да кто такой этот Минька?!
Почему-то моему отцу было особенно важно, чтобы первенец был мальчиком. Имя задумывалось исключительно под эту теорию. Малыш должен был родиться Алексеевым Алексеем (Господи, что за фарш был в мозгу у моего родителя?! Тоже мне – князья Пожарские). УЗИ тогда еще не существовало, поэтому рождение девочки случилось большим обломом всей этой наследной истории.
Батя долго не горевал: не вышло Алёши, будет Алёной. Матушка попыталась было возразить, ей грезилась романтичная Валерия… «Никаких мужских имён – Сашек, Женек, Лерок! Алёнушкой будет!» – самоутвердился родитель.
Пошли регистрировать Алёну. Второй облом подкрался неожиданно. «Имени Алёна не существует. Алёна – уменьшительное от Ольги или Елены. Не могу зарегистрировать ребёнка несуществующим именем», – давила вредная паспортистка, ссылалась на талмуды инструкций. Ольги там и рядом не стояло, родители сдались, зарегистрировав Елену. На семейном совете решено было о сем позорном факте просто забыть, мало ли чего там в зелёной бумажке записали – Алёна у нас, и точка.
Нежнозадуманное Алёнушка, впрочем, на меня ложилось плохо. Однажды на утреннике на вопрос: «Как зовут такую красивую девочку?» – я честно ответила: «Здравствуйжопановыйгод!». «Длинное у тебя имя», – удивилась тётя.
Дома меня звали исключительно Алёшкой, чаще Лёхой, ёще чаще Лёха-Минькин брат. Кто такой этот чертов Минька, чьим братом я просуществовала большую часть детства, я не знаю до сих пор.
О том, что де-юре я – Елена, я вспомнила лишь к шестнадцати, когда пришла пора получать паспорт. Наконец я должна была стать Алёной «по-настоящему». И тут случился третий облом в виде наследства, в которое как раз именно в это время пыталась вступить моя мама. Пройдя через кучу бюрократических заморочек, она твёрдо заявила: «Имена в паспорте и свидетельстве о рождении должны совпадать добуквенно! Так что не вздумай менять имя. Да и кому какое дело, чего там в этой бумажке написано…»
Так я и осталась жить под двумя именами. Одно для чиновников и начальников, строго официальное – Елена Игоревна. Второе для себя и близких, мягкое и родное, как домашний халат – Алёна, Алёнчик, Алёшка…
А вот про брата Миньку я уже лет двадцать, наверное, не вспоминала… Кем же он всё-таки был?! Теперь уже и спросить не у кого…
Моя подруга Лена по первому образованию медик, а медики, как известно, бывшими не бывают. К ней и сейчас за советом и таблеточкой ходят все коллеги, родственники и знакомые, а во времена описываемых событий Ленчик была для нас непререкаемым авторитетом. Она приезжала на сессии с большой пухлой косметичкой, набитой медикаментами, и вся общага знала, что бы ни случилось: головная ли боль, зубная или аллергия – за спасением дуй к Ленчику…
В тот вечер что-то случилось с моим пищеварением. Это красивое слово «диарея» прошлось по мне всей своей поносной сущностью. Полвечера я провела в застенках общажного туалета. Комната сочувствовала, Ленчик честно пыталась помочь, подсунув мне таблетки, от которых я легкомысленно отказалась, уповая на «само пройдёт».
Легли спать. Где-то после пятого забега от кровати до туалета я поняла – не пройдет, таблетки надо было брать. Меж тем Ленчик уже давно и крепко спала, будить подругу не хотелось, но выбора не оставалось. Подкравшись к кровати, я осторожно тронула ее за плечо:
– Лееен.
– Ууу?
– Лен, я похоже не засну без твоих таблеток, выручай.
– Угу… на подоконнике в косметичке, в коричневом пузырьке в серебристой обёртке… возьми одну, одной хватит.
– Спасибо.
В косметичке, действительно, нашёлся пузырёк коричневого стекла, наполненный мелкими таблеточками в серебристой фольге. Понятно, что названия было не прочитать, но мне оно было и неважно, а к странностям подруги, зачем-то разрезавшей конволюту поштучно и ссыпавшей всё это в пузырёк, я давно привыкла. Я выпила таблетку и улеглась в кровать. Довольно скоро лекарство подействовало, и я счастливо заснула…
Утром следующего дня в умывалке я ещё раз решаю поблагодарить Ленчика за чудесное спасение:
– Лен, спасибо за таблетку, так быстро помогла, всё прошло, и я наконец уснула.
– Да, они сильные, я обычно с половиночки засыпаю…
Я замерла, не донеся до рта зубную щетку, подозрение окатило меня холодной волной:
– С половиночки?! Лееен, а ты мне что за таблетку-то подсунула???
– Ты ж заснуть не могла – снотворное, конечно.
– Снотворное?… Снотворное от поноса?!
И вот ведь что странно во всей этой истории – помогло же!
В тот вечер у нас с девчонками был повод. Сильно шуметь не хотелось, девичник обещал быть камерным, чисто на комнату. Собрали шикарный, по общажным меркам, ужин, купили бутылочку вина. Уже накрывая на стол, осознали наконец полное отсутствие штопора. Идея – пробежаться по соседям и поклянчить наудачу – представлялась весьма логичной, мы ж в общаге, уж штопор-то найдём. Посовещавшись, засланцем выбрали самого уважаемого члена нашего маленького коллектива – подругу Лену. Ленчик, по-чесноку, тут же попыталась слиться со столь почётного поручения, но была переубеждена аргументом: «Кому-то могут и не дать, а тебе точно не откажут!» (эх, знали б мы насколько были правы…)
