Есть у меня мечта: личная, большая, давняя.
Я хочу, чтобы меня читали.
Не как очередную тысячную бездельницу-писаку из соцсетей, мельком в новостной ленте, без следа и памяти. Соц. сети и так достаточно засраны бумагомарателями. Не хочу быть таким «засранцем». Ненавижу словоблудие и сама стараюсь не «блудить».
Я хочу, чтобы меня читали.
И забирали кусочек моей истории в свою жизнь. Чтобы после моих постов оставалось читательское послевкусие – улыбка, сопереживание, причастность, теплота или же непонимание, спор и даже неприязнь. Пусть. Я не обижусь и не забаню. Мне важно, чтобы мои истории оставляли отклик у читателя. Текст без эмоционального следа – это пустышка. Прочёл – забыл. Не хочу, чтобы меня забывали. Наверное, поэтому мои посты с перчинкой, привкус подольше остается
Читайте с удовольствием, а я ещё напишу.
Телефон зазвонил в тот момент, когда я, обжигаясь через тонкое полотенечко, сливала сваренные макароны в дуршлаг. Духовку привезли. Курьер звонит. Где мой телефон?!
Теряя макароны мимо дуршлага, я бросила кастрюлю и рванула из кухни в поисках телефона.
А это дело непростое. Он может быть где угодно: на зеркале – в куче расчесок, косметических карандашей, магазинных чеков и халявных свистулек из супермаркета, Валеркиных отвёрток, всевозможных метизов, лампочек, перчаток и собачьего ошейника.
В кармане пальто, в кармане куртки.
Мобильник может взывать из последних сил где-нибудь на столе, около компьютера, под грудой книг, бумаг, стикеров, засыпанный канцелярской мелочовкой.
Есть у меня слабость – мелкая канцелярия: ручки, маркеры, симпатичные гвоздики-кнопочки, разноцветные скрепки.
В Окее была распродажа минус 50%, так я закупилась скрепками на три жизни вперед. Теперь, когда пылесошу, слышу, как этот маленький мощный демон с циклонным фильтром, словно автоматной трелью, безжалостно всасывает все мои скрепочки, кнопочки и колпачки от ручек.
Бывает, телефон дёргается в конвульсиях, зажатый между диванными подушками. Сидела, разговаривала, встала, а этот бедолага завалился в недра дивана, под подушки – а у нас их целых пять. Это настоящая засада. А если мобильник на виброрежиме, то его можно искать целый день
И самое страшное, когда телефон лежит в моем маленьком, компактном рюкзачке, потому что рюкзачок – это чёрная дыра. Нет, это бермудский треугольник. Даже хуже, это шляпа фокусника – положила туда телефон, и он исчез. Навсегда. А взамен эта бездонная шляпа фокусника – мой рюкзачок – выдает кучу всякой хрени:
– рассыпанная мелочь из раскрытого массивного портмоне,
– толстая ключница,
– конфеты в фантиках и фантики без конфет,
– смятые чеки и бонусные свистульки из супермаркета,
– огрызок карандаша для глаз и огрызок карандаша для записей (вдруг меня озарит писательским вдохновением, а мне и записать-то нечем), да, кстати, блокнот в сумке тоже есть. Когда-нибудь я вытащу оттуда кролика.
А также – очередная книга, бутылочка с водой и какой-нибудь забытый фрукт. Яблоки я успеваю спасти, а вот бананы частенько умирают в моем рюкзачке. Из задорных желтых крепышей они превращаются в липкое, мягкое, почерневшее месиво под темной кожурой. Зная за собой такой грешок, я всегда кладу банан в пакет. Вдруг умрёт. Кто-то называет такие бананы – медовыми.
Где вы здесь видите мёд? Ребята, банан испортился, он сгнил. В мусорное ведро.
Ну вот, опять отвлеклась. А телефон-то звонит. Где? Где ты, родной? Я иду. Умоляю, не прекращай звонить. Я уже близко.
Случилось страшное – он в рюкзачке. Времени нет. Вываливаю разом содержимое прямо на пол. Хватаю телефон:
– Да, я слушаю!
А оттуда – бархатными, проникновенными, сексуальными импульсами, прямо мне в уши – льется хорошо знакомый голос:
– Здравствуй, прекрасная Жанна! (о, боже мой, кто это? кто это?)
Это звонит Дима Билан (да ладноооооо)
Я знаю, ты вела себя хорошо целый год (да, Димочка, я старалась. Мама дорогая! Я кокетничаю с телефонным автоинформатором)
А еще я знаю, как на тебе прекрасно смотрятся ювелирные украшения фирмы ********* и я хочу… (ааа, всё понятно. Пошел ты в жопу, Дима Билан!)
и бросила трубку. Пошла на кухню злая, подбирать рассыпанные макароны и ждать звонка от курьера с духовкой.
Сейчас сижу и думаю, откуда у «Димы Билан» мой номер. А я знаю. Однажды я заполняла анкеты для какой-то медклиники, типа, худеем по составу крови. На разводилово я не пошла, а телефончик засветила. Вот и гуляет он по разным рекламным базам. Теперь мне периодически названивают: то похудеть, то почиститься, то приобрести чудо-посуду, то подлечить щитовидку, то приехать на омолаживающие процедуры, то заняться ценными бумагами, то одно, то другое.
Вот сегодня «Дима Билан» позвонил.
Сегодня на обед курица (правильно «кура», но «курица» привычнее). Хожу в супермаркете вдоль длинной витрины, туда – обратно, придумываю обед.
Гастрономическое изобилие мешает принять решение: и цыпленок-бройлер, и грудка в трех вариантах, и крылышки, и печенка, и шашлычок, и…
Хожу туда и обратно, мучаюсь, а гастрономическая нить убегает, прыгает с одного рецепта на другой, с жареных окорочков на жульен с курицей, с куриного супчика на куриные котлетки. Куриная расчлененка призывно смотрит на меня с витрины: красивая, гладкая, холеная, грациозно сложив ножки и деликатно спрятав гузку. Прямо конкурс красоты, красавиц много и каждая стремится быть коронованной на моем обеде.
Я делаю третий заход вдоль прилавка. Так, на «Северную» сегодня акция, вот ее и возьмем.
В моем детстве курица была в одном виде. Просто курица. Целиком. Непотрошеная. Худая, бледная, длинноногая, с синими прожилками и морщинистой скрюченной шеей. А еще она была плохо ощипана.
Мама приносила эту несчастную, завернутую в бумагу, курицу, которая вызывала не аппетит, а жалость. Распаковывая курицу, мама ворчала: «Опять спортсменок завезли» и медленно поворачивала ее над горящей газовой конфоркой. Форточка не спасала от запаха паленой курицы, открывали входную дверь.
Звук ножа об точильный камень заставлял мое бедное сердечко сжиматься и морщиться. Бррр, ужасный звук!
На первых же «вжик-вжик», как по волшебству, появлялись наши домашние питомцы. Тишка и Гансик терпеливо сидели на кухне, ждали. А если кто-то из них пытался пролезть без очереди, то получал по морде, по наглой усатой морде. Но Гансик редко нарушал заведенный порядок, у мамы не забалуешь.
Свою курицу я вымачиваю, долго полощу в воде. Срезаю кожицу и весь жир. Я предпочитаю грудку, диетическое белое мясо. А теперь добавим специальной ароматной приправы для курицы, щепотку гранатовой соли, сбрызнем лимончиком и на полчасика мариноваться. А еще соевый соус и побольше чеснока. А потом в мультиварку, в режиме «Тушение». И минимум масла.
