— Наш новый медик — Меган Уиллиамс, 0-3-1-12 по КМ, — произнёс капитан Дэвис перед практически всем личным составом эсминца «Агамемнон».
Меган сдержанно улыбнулась, разглядывая полсотни военных — вопреки ожиданиям, отвращения или ненависти она к себе не услышала. Согласно Кодексу поведения менталистов, созданному после подписания Соглашения, телепаты были обязаны называть свой уровень по квалификации менталистов (КМ): первыми шли боевые данные, потом по программированию разума, третьими — по чтению мыслей, а четвёртой называли уже степень эмпатии. Именно в такой очерёдности — законодатели решили, что способности должны идти в порядке убывания опасности для обычных людей.
В общем, Меган не умела применять силовые телепатические приёмы, но могла внушить лёгкие галлюцинации и почти не была способна читать мысли. Зато она являлась довольно сильным эмпатом: прекрасно считывала эмоции людей, могла их истолковать, а ещё — в случае необходимости поделиться энергией. То есть с помощью своего дара Меган лечила лёгкие травмы, головную боль, справлялась с похмельем или недосыпом.
В Консорциуме сильные эмпаты традиционно обучались медицине — чтобы диагностировать более серьёзные проблемы, например. Поэтому Меган уже знала следующий шаг — обучение в медицинской академии для обычных людей. В принципе, её знаний хватало, чтобы работать фельдшером, но спорить с системой никто не хотел — ни люди, ни псионики, — потому просто создали двухлетний курс по переподготовке менталистов, чтобы новые, теперь уже полноправные члены общества имели стандартный диплом о высшем медицинском образовании.
Со момента краха Консорциума прошло больше двух лет — одновременно и мало, и много. Когда заговор против земного правительства был раскрыт, а верфь по производству Призраков — разрушена, большинство выживших офицеров тоталитарной организации попали на скамью подсудимых.
Меган в числе немногих этой участи избежала — вместе с двумя десятками менталистов подпольно боролась с системой в сопротивлении, оттого вопросов о роли в чёрном деле Консорциума никто не задавал. Напротив, стало широко известно, что сама Меган лично приложила руку к победе. Точнее, ладони к голове менталиста, который переломил ход схватки — отдала ему энергию.
Лиам Олдридж тоже служил медиком во флоте, на крейсере «Аполлон», и ему удавалось очень долго скрывать от Консорциума свои способности. Наверное, именно жизнь среди людей и дала ему возможность победить — не было покорности перед, казалось бы, незыблемой властью Консорциума над телепатами.
Так что после окончания войны Лиам превратился в своеобразный положительный образ менталиста в обществе — хороший человек, сильный телепат, верный боевой товарищ. И все сослуживцы относились к нему без предубеждения, поскольку знали, на чьей стороне он сражался.
В общем, в том числе и поэтому Меган, завершив переподготовку, выбрала сектор, где служил Лиам. Так было проще: несмотря на законы, активную пропаганду в СМИ, развенчивавшую мифы о том, что телепаты — хладнокровные твари, которым ничего не стоит обмануть и убить обычных людей, в воздухе всё равно витало напряжение.
Многие менталисты предрекали, что рано или поздно случится новый взрыв. Но в этот раз не потому, что отдельно взятые телепаты посчитали себя выше людей и решили захватить власть, а потому, что человеческое общество не готово к новым членам со сверхспособностями.
Командир «Агамемнона» спокойно отнёсся к новой подчинённой — так же поступили и остальные военные. Возможно, они были наслышаны о Лиаме с «Аполлона», а может, их устроило, что Меган по квалификационному табелю не являлась ни боевиком, ни чтецом, то есть фактически никакой особой опасности для людей не представляла. Работу в мирное время можно было назвать непыльной — диагностикой занимались сканеры, манипуляции проводили медботы, а для самых тяжёлых случаев на борту крейсера имелась продвинутая медкапсула. Кроме того, как эмпат Меган могла прекрасно диагностировать и сама — обучили этой науке ещё в Консорциуме. Правда, чаще всего в первые недели работы приходилось заниматься похмельным синдромом и последствиями редких драк.
Увы, несколько месяцев в закрытом пространстве в преимущественно мужском коллективе приводили к стрессу — военные частенько напивались. Ещё случались стычки. Поговаривали, что полковник Блэкмор на «Аполлоне» разрешает свободные бои, чтобы мужчины могли выпустить накопившийся пар и снять напряжение. Но капитан Дэвис категорически выступал против таких развлечений, так что сослуживцы время от времени били друг другу морды без разрешения руководства.
— Док, у меня голова болит, — пожаловался один из пилотов, Скотт.
— Опять надрался? — с улыбкой спросила Меган.
— Не, всю неделю болит, места себе не нахожу.
— Чего раньше не пришёл?
Меган поверила — ни тени лукавства в его словах не услышала, как и в эмоциях, которые военный транслировал не задумываясь. Нет, Скотт не врал, хотя откровенных проблем со здоровьем медосмотр месяц назад не выявил, как и периодические обязательные проверки перед вылетами.
— Давай посмотрю, — Меган подошла к сидящему пилоту и положила ладони на виски — стояла несколько секунд, а потом, убрав руки, спросила: — Стало лучше?
— Да, спасибо! — ответил удивлённый Скотт. — Горячо было. То есть от рук тепло сильное шло.
— Так проявляются мои способности, — кивнула Меган. — Постарайся спать больше и не доводить до переутомления.
— Спасибо, док! — обрадованный пилот убежал из медблока.
Почти два месяца службы не выявили никаких проблем в работе — Меган справлялась, а весь личный состав был дружелюбен. Даже удивительно, что так всё хорошо для неё складывалось. Правда, кроме одного факта — обмен энергией никогда не являлся для эмпатов игрой в одни ворота. И сейчас Меган испытывала нехватку близкого общения и прикосновений. Так были устроены менталисты четвёртого ранга — они нуждались в интенсивном телесном контакте. Чувство неудовлетворённости усугублялось ещё и длительной автономкой — люди находились в замкнутом помещении и варились в собственном соку, что безмерно угнетало привыкшую к свободным перемещениям Меган. Консорциум имел множество баз на планетах и станциях, никто не препятствовал передвижению офицеров между ними. После побега Меган и вовсе путешествовала по разным мирам — в числе десятков, которые повстанцы успели посетить, оказался и Дарн, где на орбитальной станции создали штаб сопротивления.
Первое время ионный душ в каюте ещё помогал, а потом Меган стало совсем тяжело — тело изнывало от тактильного голода, приятельские отношения с сослуживцами не позволяли вести слишком откровенные беседы и делиться мыслями. То же самое касалось и секса — Меган считала себя довольно привлекательной, но по неизвестной причине не являлась объектом всеобщего вожделения (чего не скажешь о прошлом в Консорциуме и сопротивлении). Во всяком случае, она не слышала подобных эмоций — лишь скромные намёки, блуждавшие в глубинах подсознания военных. Пятьдесят шесть человек, из них только восемь женщин, в течение нескольких месяцев обходились без секса? Странно… По крайней мере, Меган бы так долго не смогла.
