Мама, расскажи мне о дожде…
…Синий дождь раскрасит сливы у тебя в саду;
Синий дождь – он самый сильный, от него растут…
Из колыбельной песни
У нас в Сибири июль – обычно самый жаркий и относительно стабильный месяц в году. Его ждут, словно манну небесную, ведь наша зима с ее куцыми, как заячий хвост, днями, со снегами, в которых можно увязнуть по уши, да подчас просто экстремальными морозами испытывает наше терпение и угнетает. Говорят, недостаток солнечного света, белое однообразие и лютые холода даже могут вызвать настоящую депрессию!
Не подвел июль и нынешним летом – погода установилась просто отменная: вот уже с неделю целыми днями ни облачка, и легкий ветерок, прилетевший к нам с юга, ласково обдувает разгоряченную кожу. В заросших дворах такая обильная листва, что кажется – кое-где зелень сомкнулась плотно, без зазора. Но солнце упрямо, его веселые соломенные лучи пробьются через любые, даже самые непроницаемые кроны. Потоки золотистого света то тут, то там пронзают насквозь парковые кущи, отчего по аллеям скачут юркие пятнистые тени. В скверах многоструйные фонтаны, своими хрупкими нитями похожие на серебристые струны каких-то сказочных водяных арф, разбрызгивающие вокруг мини-радугу, работают исправно, что само по себе большая редкость.
Но в городе пустынно: то ли народ дружно отправился в отпуска, то ли поголовно валяется на пляже – желающих погреть впрок свои кости да запастись на зиму ультрафиолетом всегда хоть отбавляй. Массы горожан обычно скапливаются в районе центрального моста, на берегу Оби, по обе стороны массивной опоры. Там, на истоптанном множеством голых ступней горячем песке, в такую пору негде упасть даже яблоку.
С высоты проезжей части городской пляж смотрится огромным пестрым покрывалом, сотканным из тел: черных, будто доставленных с Африканского континента; бронзово-коричневых, под цвет скорлупы зрелого кедрового ореха; пунцово-красных, подпаленных жаркими лучами, а также пока не тронутых загаром девственно-белых, почти фарфоровых – с добавлением в это живое полотно ярких фрагментов купальников и плавок всех мастей. Так что и у нас в Сибири бывает как в Сочи в бархатный сезон!
Конечно, щедрое солнце порой весьма докучает населению своим непривычным постоянством. Коварство местного светила заключается в том, что неподготовленная кожа сгорает почти мгновенно, а человек, не замечая подвоха, продолжает торчать на солнцепеке, обугливаться дальше и радоваться, как ненормальный – нет, чтобы вовремя нырнуть в тень. Днем с неба жарит так, что местами даже плавится асфальт, зато почти каждую ночь, как по заказу, город навещают безмятежные теплые ливни.
С вечера жители распахивают настежь окна в домах, в надежде получить вожделенную порцию прохлады. В сумраке мигают сполохи молний и доносятся звуки очень далекой грозы, но раскаты грома настолько слабы и неотчетливы, что утомленных зноем горожан они не беспокоят. Неторопливый дождь размеренно шелестит и шелестит листвой, мнет ее в незримых мокрых руках, уютно барабанит по крышам, редея и выдыхаясь лишь к рассвету. Но потом еще долго вкрадчиво и ритмично накрапывает по металлическому подоконнику, зачем-то иногда выделяя отдельные капли усиленным ударом о жесть, словно кто-то невидимый выстукивает тайный шифр. Под эту азбуку Морзе спится удивительно сладко…
Вроде, только сомкнешь ресницы, а короткая душная ночь – раз, и пролетела. Многообещающее утро бодрит и радует своей свежестью недолго, максимум часов до девяти: сразу после завтрака солнышко начинает припекать так, что глянцевые от влаги листья на глазах становятся матовыми, лужи исчезают бесследно, а к обеду в мегаполисе опять воцаряется жара. В общем, лето в полном разгаре.
…В ту ночь мне приснился сон. Он был продолжительный и чудный: снилось, будто за окном хлынул ливень, долго-долго поливал землю, а когда стал утихать, я успела подставить ладошки и поймать ускользающие струи. Пробуждение совпало с полным моим изумлением. Кажется, кисти рук по-настоящему охладились, и в ушах стоял все тот же шуршащий дождевой фон, хотя на улице уже не капало. И пахло… как во сне! Только там, я помню, влажный древесный дух источали гигантские, в три обхвата, стволы в сказочном непроницаемом лесу. Наяву же в наличии имелись лишь старый тополь, одиноко торчащий посреди двора, два деревца рябины да живой бордюр из кустов шиповника под нашим балконом. Странно, как мог реальный дождь, посетивший город ночью, просочиться в мое сознание? И к чему вообще людям снится дождь? Я задумалась. Сама по себе вода, это, скорее всего, хорошо, поскольку очищает мир от грязи, – пришла в голову пафосная, но довольно здравая мысль. Значит, все-таки, к добру? Ого! Это ж сколько богатства должно мне сразу привалить – воды в моем сне было предостаточно! А вдруг – к слезам? Тогда уж определенно – к крокодильим. Да не к фальшивым, если кто подумал, а к самым искренним, чистейшей воды, слезам в изрядном количестве.
