Дверь в подъезде этого дома никогда не закрывалась, судя по виду. Припёртый кирпичом уголок стёрся давным-давно, а потом и вовсе покорно прогнулся, упираясь в асфальт, где ему и место.
Карина ещё несколько секунд рассматривала неоригинальные надписи на металлической ржавой поверхности: номера телефонов доступных дам перемешивались во всей этой беспорядочной борьбе краски и маркеров с обидными фактами о жильцах сталинки. И не важно, если это всего лишь выдумки – по крайней мере, теперь девушка имела возможность морально подготовить себя к тому, что на первом этаже её мог поджидать алкаш-уголовник, а сразу на следующем – мать мерзопакостного ребёнка, колющегося героином. Впрочем, что делать с этой бессмысленной информацией, она не знала.
Карина робко отошла в сторону, пропуская мимо себя пожилую даму. Немощная старушка проковыляла мимо Карины, наградив ту осуждающим взглядом из-под седых бровей. За женщиной тянулся специфический старческий запах с нафталиновой отдушкой.
– Опять вы, – кряхтела бабка, стуча тростью по асфальту в поиске удачной опоры. – Всё прётесь и прётесь сюда! – Казалось, будто она вела беседу сама с собой, но причиной её негодования абсолютно точно была Карина. – Распутницы! Своего дома нема? – Старуха махнула тростью, медленно оборачиваясь назад, но Карина решила не испытывать судьбу и быстро прошмыгнула внутрь подъезда, продолжая улавливать лишь отголоски чужого причитания: – Хоть бы постыдилась, девка!
Карина ухватилась за поручень, вернее, за то, что от него осталось, и поспешила взобраться на первый этаж. Её удивляло всё, что она имела возможность наблюдать сейчас. Карины внимательно рассматривала облупившуюся зелёную штукатурку, со временем утратившую свою привлекательность. Под её ногами хрустели осколки стекла, точно первый снег на улице, – так же неожиданно и завораживающе – это приводило её в восторг.
Девушка переступила через кучу разбитых бутылок, аккуратно поднявшись выше. Её пальцы скользили по засаленной поверхности металлического основания бывших перил, но руки Карина не отдёрнула. Она не обращала на это внимания, будучи слишком увлечённой изучением странной системы: на каждой ступени подъезда валялось минимум по одному бычку, а чем выше, тем больше было окурков.
В пролёте между первым и вторым этажом она притормозила, обнаружив переполненные до краёв банки, в которых принято хранить огурцы. Но жильцы этого дома хранили там исключительно сигаретные бычки, которые ждали судного дня, разместившись поверх почтовых ящиков без дверц. Кстати, на них также валялись бычки из-за нехватки места в банках. В некоторых ящиках даже лежали какие-то бумаги, письма или счета, но Карина предпочла не злоупотреблять любопытством – голос недовольной преследовательницы-старухи раздался вновь:
– Кыш, кыш! – донеслось с первого этажа, и Карина двинула дальше.
В доме было всего пять этажей. Ей нужен четвёртый.
Раньше она могла наблюдать подобное только на каких-нибудь картинках, но сейчас лицезрела воочию печальную разруху дома за МКАДом.
В подъезде воняло старостью и, что не удивительно, въевшимся в стены табаком. Вряд ли бы Карина когда-нибудь согласилась жить здесь по собственной воле, но у неё нет выбора. Ей нужно попасть в Обитель.
Замерев перед коричневой обитой кожей дверью, девушка извлекла телефон из кармана и бросила взгляд в экран своего сотового. Адрес, подъезд и этаж оказались верными. Восемьдесят шестая квартира прямо перед её носом.
Карине мерещилось, будто бы кто-то подглядывал за её нерешительными движениями через дверной глазок. Но девушка не спешила стучаться, собираясь с мыслями.
Она прокручивала слова, которые любила повторять её подруга: «Двери Обители открываются перед каждым, кто нуждается в убежище. Не имеет значения, кем ты являешься и от кого скрываешься – Обитель примет тебя, если ты умеешь подчиняться её правилам и неравнодушен к несчастьям других людей».
Девушка занесла руку, кладя палец на чёрную пимпочку звонка. За дверью раздался продолжительный свист. Она отодвинула палец, а затем нажала на кнопку повторно.
Сначала ничего не происходило, но чуть позже послышался интенсивный топот, а потом и скрип от тугого движения ключа в проржавевшем замке, чьи-то перешёптывания внутри восемьдесят шестой квартиры, нарастающий грохот сердца в собственной груди. Карина спрятала руки в толстовке, врубая диктофон, лежавший на дне её кармана, и делая шаг назад. Волнение сковало её, не позволив сдвинуться с места и убежать, как того хотелось.
Дверь резко распахнулась и врезалась в стену.
Её встретила девушка в несуразной многослойной юбке зелёного цвета. Незнакомка округлила глаза и вскинула брови, разглядывая Карину. Затем она наклонила голову, ища кого-то за спиной у нежданной гостьи.
– Ты чья? – спросила девица, торчащая в дверях. На её башке покачивались два небрежно собранных хвостика таких же, как юбка, зелёных волос. Она снова склонила голову набок, и выражение её лица постепенно приобрело дружелюбный вид. – Немая, что ли?
– Я не немая, – наконец-то ответила Карина, переборов цепенящий страх перед неизвестностью. – Можно войти?
– Ишь ты, – усмехнулась девчонка, демонстративно скрестив руки на груди с важным видом. Она подпёрла дверной косяк плечом, заглядывая Карине в глаза. – Как зовут, сколько лет, от кого скрываешься? – с порога начала она задавать такие вопросы, к которым Карина была абсолютно не подготовлена.
Надя не посвятила её во все тонкости правил Обители, так что внезапно начавшийся допрос заставил Карину вновь беззвучно замереть.
– Алло, гараж, – активно тряся рукой, звала её жительница Обители, а потом шагнула вперёд, переступив порог, и бросила взгляд на лестницу. С первого этажа до сих пор доносилась брань старушки. Теперь её могла слышать и эта обладательница странноватой одежды. – Ладно… – она поморщилась, а затем снова повернулась к Карине. – Заходи, а то эту престарелую пизду удар хватит, если она продолжит слушать наши, – прижав ладони ко рту, девчонка резко выкрикнула, будто в рупор: – шлюшьи, – и сразу же продолжила говорить спокойно: – шушуканья, понимаешь, да? – она подмигнула и развязно вплыла обратно в квартиру, кивком головы приглашая гостью войти следом за ней.
Вот она, точка невозврата, подумала Карина.
На окраине Выхино стояло множество похожих друг на друга домов с грязными перилами и обшарпанными лестницами. Там отовсюду торчали использованные шприцы и отсечённые горлышки стеклянных бутылок, а воздух пропитался никотином. В таких домах жить по собственной воле оставались разве что старики, да зеки с алкашами. Но лишь в одном из таких домов находилась квартира под номером восемьдесят шесть, истинное имя которой «Обитель». Место, где всё спрятано. Карина шагнула вперёд, переступая порог квартиры. Место, которое невозможно покинуть. Она прикрыла за собой дверь, оборачиваясь к причудливой девице.
