Пролог
Долгие годы в великом королевстве Норолон, состоящем из двадцати графств, царили мир и процветание. Король Уильям Жестокий правил железной рукой, предотвращал грызню за земли между графствами, лично контролируя их правителей, поддерживал равенство оных и был гарантом стабильности и благополучия, пока на неудачной охоте не встретился с лихой стрелой. Жестокий скончался на месте, а виновного так и не нашли.
Новым правителем Норолона в ту же ночь стал его старший сын Родерик Могучий, как он сам себя прозвал. В народе же короля Родерика очень быстро стали величать Гулякой. Молодому монарху были интересны балы, развлечения, дипломатические поездки в соседние державы, но никак не собственные земли.
В первый год правления Родерик полностью переложил контроль за графствами на плечи местных властей, даровав графам полную вседозволенность и тем самым дав добро на открытую борьбу за власть и землю. Родерик заявил, что не станет, как его отец, контролировать графов, не будет следить за равенством размеров и доходов их территорий. Также он обещал не вмешиваться в конфликты без крайней на то необходимости. Главным для молодого короля были налоги, которые каждый из правителей обязан был уплачивать в срок. До тех пор, пока налоги шли в казну, королевская гвардия не вмешивалась в конфликты графств и более мелких землевладельцев. Такое решение монарха не на шутку напугало владетелей малых и слабых армий, и очень обрадовало правителей графств с сильной боевой мощью.
Через некоторое время постоянных междоусобиц и конфликтов Родерик понял, что войны между графствами не способствуют стабильному пополнению казны, и ввёл запрет на кровопролития и захват власти силой. Теперь, как только где-то разгорался конфликт, королевская гвардия, сильная и многочисленная, успешно его подавляла.
После более сотни внутренних войн в королевстве стало на девять графств меньше, зато территории их значительно увеличились.
Во время наступившего затишья Родерик, которого начала тяготить корона, издал новый закон о праве наследования земель. Король, получавший массу недовольства от своих подданных, буквально возненавидел покойного отца за то, что тот возложил на него бремя наследника и правителя. Родерик Гуляка решил, что с сего дня любой из наследников графов и даже его собственные наследники могут отказаться от титула и земель. И если вдруг случится так, что у графа не останется дееспособных, психически здоровых и желающих занять его место наследников, судьба его земель решится во время турнира, в котором мог принять участие один воин от каждого из графств.
Так начался период «тихих» воин. В это время быть наследником стало совсем небезопасно, потому что за их головами велась настоящая охота: их травили, сводили с ума, убивали, чтобы впоследствии поучаствовать в турнире. Ведь правителям не очень состоятельных земель хотелось расширить и укрепить свои владения – к примеру, за счёт богатого золотыми рудниками соседнего графства. Но дожидаться, пока переведутся все законные наследники на богатую землю, очень долго, гораздо быстрее помочь им перевестись. И уж потом получить реальный шанс забрать столь привлекательный трофей за счёт одного единственного воина, которого, как правило, учат убивать с раннего детства.
Когда смертей среди наследных графов и графинь стало слишком уж много, Родерик высказал свои сомнения по поводу несвоевременности кончины большинства из них, ведь убийства были и есть незаконны в королевстве.
Тогда, чтобы избежать гнева взбалмошного монарха, графы начали атаковать друг друга более хитрыми методами. Проще всего было заставить человека добровольно отказаться от наследства. Этим правом отказа, дарованным самим королём, пользовались весьма активно. Одних можно было заставить подписать отказ пытками – правда, это также было незаконно, и если вдруг обстоятельства пыток всплывали, заводилось целое расследование, а после выяснения обстоятельств виновных наказывали уже палачи. Других опаивали дурманом, и поди докажи, что отказ от наследства был подписан в состоянии аффекта. Третьим банально затуманивали рассудок. В те времена люди, а точнее, особы, облачённые властью, активно прибегали к услугам мурий – существ, которые мастерски проникали как в сознание, так и в подсознание людей, и могли с лёгкостью ими управлять. Правда, после вмешательства мурий человек начинал постепенно сходить с ума, и если маг-исцелитель не вмешивался вовремя, спасти его было невозможно.
Когда число умалишённых среди бывших наследников достигло существенных размеров, Родерик начал серьёзно опасаться за свою собственную жизнь, ведь его паранойя говорила, что его младшие братья и даже дети могут применить силу волшебных существ и к его величеству.
Тогда Гуляка подписал свой самый последний серьёзный указ: изловить и казнить всех магических существ данного вида, и даже тех, в ком есть хоть немного их крови.
***
– Дарина и Ларс Геер, вы обвиняетесь в преступлении против правящего графского рода. Цена вашего предательства – смерть. – Центральную площадь Квека, крупнейшего города в графстве Вилдо, огласил голос палача. Стандартная фраза, после которой обвинения оглашает сам граф, а толпа, собравшаяся поглазеть на муки преступников, замирает в ожидании.
– Позвольте нам хотя бы попрощаться! – выкрикнул приговорённый к смерти мужчина до того, как седовласый граф, стоящий на высоком помосте рядом с местом казни, начал говорить.
Палач нехотя взглянул на графа Вилдо, и лишь когда тот еле заметно кивнул, позволил мужчине подняться с колен и подойти к связанной женщине, ожидающей своей участи.
Высокий худощавый брюнет с ярко-синими прядями в длинных спутанных волосах плавно поднялся и, подойдя к своей единственной возлюбленной супруге, просто улыбнулся. Казалось, что он не боялся смерти, да и не о ней сейчас думал. Просто смотрел на ту, кого любил больше жизни, и улыбался ей в последний раз. Невысокая хрупкая блондинка с алыми и зелёными мелкими прядками в волосах беззвучно заплакала, не в состоянии ответить улыбкой на улыбку мужа.
– Как же наша малышка? – едва шевеля губами, спросила она. – Ни ты, ни она не должны погибать из-за меня.
Женщина всхлипнула. Слёзы влажными дорожками бежали по её лицу, и чем дольше она думала о дочери, тем больше их становилось. Именно в этот момент Дарина Геер особенно остро ощущала свою вину, отчётливо понимая, что её муж сейчас погибнет. Погибнет по её вине, просто потому, что она родилась такой, а он полюбил её.
– Время вышло! – крикнул палач.
– Я заблокировал её силы, Дарина, – прошептал мужчина. – Никто и никогда не узнает, что она маг, и что она наша дочь – тоже. Даже она сама не узнает, – быстро продолжил он. – Слышишь, никто и никогда! – уже выкрикнул Ларс в то время как палач тащил его к колоде.
