Поезд бесшумно катил вдаль, сквозь холодный утренний туман, разрезая его плотную ткань ровно напополам. И вскоре за запотевшими стеклами можно было разглядеть синевато-лиловую кромку моря, пирамиды темных голубых елей и пики сосен. Спелёнутое покрывало тумана отступало по мере приближения поезда к назначенной станции. Пассажиры сонной, ленивой рекой затопили платформу. Среди них одинокой фигурой выступила девушка в горчичного цвета драповом пальто, пыльно-розовом колючем на вид шарфе и высоких коричневых сапогах, похожих на те, что предназначены для верховой езды. На правом плече у неё висела сумка из мягкой кожи, из недр которой девушка достала путеводитель по городку у моря. Следовало для начала устроиться в гостинице, передохнуть с дороги, а затем можно будет выйти и осмотреть окрестности. Цель её визита заключалась в поисках некоего артефакта, если вообще можно было так назвать текущий объект, и все же именно за ним она приехала в это отдаленное, будто бы оторванное морем и горами от остального мира место.
В нескольких метрах от станции вверх по склону змеилась асфальтированная дорога. По бокам там росли низкие склоненные от непрестанно дующего бриза кустарники, местами прореженные жестяными указателями и старинными черными фонарными столбами. Несколько машин сигналили девушке по пути, но не одна не затормозила, чтобы обратиться с предложением подвезти. Примерно через полчаса прогулки легкий солоноватый бриз окончательно разогнал промозглый туман и небо засияло чистым бирюзовым океаном безбрежности. Опаловый солнечный диск то и дело возникал над верхушками сосен и елей, растущих в большом количестве на другой стороне городка. Далекий источник тепла и света играючи целился с высоты своего пьедестала увы короткими лучами. К нему присоединились рассыпавшиеся по округе, будто бусины с порванной нитки, птичьи трели. Девушка слабо улыбнулась, для верности на ходу заглянув в путеводитель с закладкой-открыткой на нужном развороте. Подъем на холмистую местность оказался утомительным, но в тоже время приятным из-за обозначившихся видов, птичьих перекличек, хрустко-прохладного воздуха и бирюзы неба, в миг ставшей по краям кружевной от наплывших облаков. На встречу ей попались пожилая женщина с весело лающим псом на поводке, молодой бегун в больших наушниках и группка школьниц в черных дутых куртках, точно стайка галок, галдящих о всяком разном, важном и не очень. Чем выше она пробиралась к местоположению гостиницы, тем удивительней ощущалась действительность, открывшаяся её пытливому взгляду. Отдышавшись девушка поправила развязавшийся шарф на шее и обнаружила прямо перед собой еще один указатель, на этот раз с названием гостиницы. Здание предстало однотипным, серо-белым бетонным прямоугольником со стеклянными раздвижными дверьми. В холле было тихо, зелено от огромных древовидных папоротников и монстер в керамических горшках. От создаваемой ими тени ощущалась щекочущая прохлада и было впечатление, будто оказался в оранжереи ботанического сада. Зарегистрировавшись и получив карточку от дверей номера, девушка решила выпить чего-нибудь горячего в кафе-ресторане на втором этаже. Это оказалось довольно небольшое, уютное место с огромными панорамными окнами с видом на морскую гладь и далекие пики гор, как будто бы взявшие её в плен. За столиками расположились постояльцы. Из динамиков лилась джазовая композиция. Перемалывались звучно зерна кофе, жужжала машинка для варки, звенела печка, выпускающая соблазнительные ароматы свежих круассанов и булочек с корицей. Девушка заказала у барной стойки кофе со сливками, дождалась когда его сделают и взяв чашку направилась к свободному месту, желательно у окна. Она чувствовала, что за поездку сюда немного промерзла, отчего пальцы на руках сильно побелели, точно мрамор.
– Летта? – позвал её кто-то по имени.
Девушка в горчичном пальто с развязанным пыльно-розовым шарфом уставилась на сидящего около окна парня. Он был одет в полосатый свитер без горла, шерстяные синие брюки и походные ботинки. Его открытое светлое лицо с карими глазами выражало потрясение, быстро сменившееся на задорное удивление и улыбку, вызванную им. Эмоции сменялись на этом красивом лице, точно страницы книги или журнала с фотосессией. Он махнул ей изящно кистью, приглашая за свой столик. Летта подошла к нему острожным шагом, натянув на лицо маску суровой богини войны.
– Привет, Ван, – всё что она сказала парню в полосатом свитере с глуповатой по её мнению улыбкой.
– Привет. Не ожидал встретить тебя здесь. Присаживайся скорее.
Летта тяжко вздохнула, явно будучи не в столь живом восторге от встречи, как Ван. Он смущенно откашлялся, поерзал на стуле и отпил из чашки китайский зеленый чай. Рядом стояла опустевшая тарелка с хлебными крошками.
– Давно не виделись, – отойдя от шока, продолжил Ван. – Ты всё также занимаешься фотографией как?..
– Да, – не дав ему договорить, вставила Летта, сдунув сбившуюся плотную челку со лба. – А ты пишешь для журналов фэнтези?
Она нахмурилась, быстро добавив:
– Не мой жанр.
Ван опустил голову, коротко отсмеявшись, затем резко посмотрел на Летту. Оба испытывали неловкость, уязвимость друг перед другом. Летта чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего пила мелкими торопливыми, словно птичка, глоточками кофе. От тепла и уюта кафе-ресторана девушка немного расслабилась, сняла шарф и пальто, повесив их на спинку алюминиевого стула.
– Пишу, – наконец ответил Ван, вновь стараясь привлечь её внимание. – Не только фэнтези, иногда приходится строчить грошовые ужастики и мистические новеллки на заказ. Сейчас я вроде как числюсь в отпуске, но честно скажу, отпуск или отдых для меня это в первую очередь смена деятельности. Сбор материала проще говоря.
Летта делала вид, что её нисколько не интересует жизнь и работа Вана. Случай из-за которого они прекратили общение всё еще властвовал над сознанием девушки и она старалась отрешиться от малейшего упоминания связей с ним.
– А ты какими судьбами в этом краю? Говорят, в елово-сосновых борах можно наткнуться на присутствие потусторонней силы. Призраки, духи, даже элементали… Видишь ли, ель сама по себе древний символ – храбрости, смелости (до дерзости, безрассудства), приподнятого состояния духа, верности, бессмертия, долголетия, надменности, царских достоинств, – он окинул внимательным, цепким взглядом писателя отрешенную Летту. – Многие народы садили ель на кладбищах и во дворах храмов предков – это должно было предохранить тела усопших от гниения и разложения, а живым принести счастье и удачу. Такое утверждение обусловлено тем, что ель связанна с миром умерших, также ель – дерево иного мира, оно связано с культом предков.
