Вспышка
Резко зазвонил телефон.
Недовольно ворча от дикой головной боли, которую вызывали эти звуки, я искал телефон среди скомканного белья, учебников, бутылок и грязных тарелок.
Хорошо вчера погуляли.
В итоге я просто отбросил одеяло в сторону вместе со всем, что там было.
– Алё, – протянул я так тухло, чтобы от меня хотелось поскорее отстать.
– Толян! Слава Богу! Ты в общаге же ведь торчишь? – раздался возбужденный голос Паши.
– Я сплю, Паш, что такое? – недовольно протянул я.
– Вставай! Срочно закройся на ключ, слышишь, Толь! И еще лучше загороди дверь чем-нибудь! Не впускай никого, вообще никого, даже самую красивую бабу! Я буду минут через двадцать!
– Чего? Что случилось то?
– Сделай, если жить хочешь, блин!
Гудки.
Я недоуменно посмотрел на телефон. Появившийся страх боролся внутри с нежеланием стать жертвой глупого розыгрыша.
Наконец, разум возобладал. Пожав плечами, я пошел на кухню, чтобы поставить чайник.
На кухне воняло от мусорного ведра. Я открыл окно, включил чайник, и под его ровный шум стал рассеянно думать, что же означал этот звонок.
Сосед Паша был отличным парнем, веселым и разговорчивым, но при этом с адекватным чувством юмора. Редкий набор для биофака. И чего это вдруг его понесло на тупые пранки? Имея черный пояс по борьбе и полный шкаф наград за спортивные успехи, он вообще не имел привычки задираться и злобно шутить над кем-то.
Внезапно меня отвлекли звуки из открытого окна. На улице что-то происходило. Выглянув наружу, я увидел на большой дороге вдалеке гигантскую пробку. Машины стояли в пять рядов в диком беспорядке, тыкались в разные стороны и гудели как-то слишком рьяно, как встревоженный пчелиный рой. Некоторые резко срывались с места, и, наплевав на все, гнали по тротуарам. Пара брошенных автомобилей стояла с распахнутыми дверцами. Вдалеке между домами, спотыкаясь, пробежал человек.
Я с тревогой почувствовал, что происходит что-то неладное. Перегнулся и посмотрел вниз. На улице не было ни души. И тут у меня прошёл мороз по коже – откуда-то из глубины двора раздался пронзительный женский крик. Я оцепенел, напряженно вслушиваясь.
Может, все-таки не пранк?..
Резко щелкнул чайник.
Я захлопнул окно и двинулся в комнату. Ключ был похоронен где-то на полке под грудой бумаг, пустых пачек из-под чипсов и истрепанных десятирублевок. Я подбежал к двери, быстро запер её и прислушался. В коридоре слышались голоса. Потом хлопнула дверь, и шаги нескольких человек стихли на лестнице. Наступила тишина.
Что, черт возьми, происходит?
Стараясь успокоиться, я вернулся за стол и открыл ноутбук. Открыв сразу несколько вкладок, я увидел, что сайты пестрят одинаковыми заголовками:
«Очевидцы сообщают о нападениях на прохожих сразу в нескольких районах Москвы».
«Буйное помешательство: группы неадекватных граждан нападают на прохожих северо-западе столицы».
С каждым словом мурашки на моем теле становились все больше.
«В Царицыно по агрессивно настроенным гражданам открыла огонь полиция».
«По всей столице отмечаются массовые ДТП: граждане бесцельно бегают по проезжей части и бросаются под машины».
«Давка на станции «Киевская»: неизвестные атаковали пассажиров метро»…
Внезапно зазвонил телефон. Мама.
– Толенька, ты где? – раздался в трубке плачущий голос.
– Я в общаге, мам, все в порядке, – быстро сказал я. – Все хорошо, я сижу в квартире! Что творится то такое, ты знаешь? Где вы? У вас все хорошо?
– Я… я не знаю, сынок! Просто стали передавать по всем каналам… В Москве что-то непонятное… Я так за тебя боюсь, вдруг это террористы!
– Мама, не беспокойся! Я в безопасности, – я постарался придать голосу уверенности. – У вас все спокойно? Отчим где?
– Со смены еще не вернулся.
– Опять бухал где-то? – бросил я и тут же ругнул себя.
– Он… я же тебе говорила! Он работает и уже давно не пьет, – ко всхлипам добавилась обида.
– Ладно. Извини. У вас в городе все спокойно?
– Да… Вроде да…
– Не переживай, ма. Может, это теракт. Я пересижу в общаге, а потом постараюсь вырваться и приехать к тебе, если здесь будет что-то опасное.
– Я тоже за тебя! Толя, я буду звонить каждый час! Слышишь?!
Но я не услышал ответа. С всплеском животного ужаса, от которого затряслись коленки, я заметил движение за окном. Кто-то перевалился через перила балкона и замер за дверью! Оцепенев, я бешено обдумывал варианты: схватить что-нибудь… нож с кухни! Драться, когда полезет через окно! Нет! Убежать, закрыть дверь за собой, бежать быстрее и спрятаться! Я уже подскочил, чтобы спасаться, как вдруг за окном появилась возбужденная, раскрасневшаяся физиономия Пашки с вечным «ежиком» и выразительной мимикой, над которой часто потешались. Он постучал в стекло пудовым кулачищем и что-то прокричал.
Я почувствовал, как гора падает с плеч.
– Ты вообще нормальный? – радостно спросил я у ворвавшегося внутрь соседа. – По балкону лезть…
– По-другому не получилось бы, – бросил Паша, кидаясь в коридор. – Дверь закрыл?
– Да. Что происходит, ты мне расскажешь?
– Я не знаю, Толь. Полный трэш… Я такое увидел сегодня. Помоги.
Паша раскрыл шкаф в коридоре, вышвырнул на пол все книги, одежду и другой хлам, пылившийся на полках.
– Тащим к двери, – скомандовал он.
Мы перегородили дверь и снова наполнили полки импровизированной баррикады тяжелыми талмудами.
Паша осмотрел все это, пнул шкаф, подергал ручку.
– Сейчас, Толь, дай мне отдышаться, – махнул рукой он, заметив мой немигающий взгляд. – Я плохо понимаю, что тебе сказать.
Он прошел в ванную закрылся. Вскоре оттуда донеслись бульканье, невнятное бормотание и еле слышное постукивание по двери. Потом я понял, что Паша разговаривает по телефону.
Сказать, что я недоумевал, значило ничего не сказать. До сих пор не было уверенности, что все это не какой-то глупый розыгрыш. Это чувство упорно не оставляло меня и теплилось надеждой где-то в укромном уголке. Вот сейчас выйдет Паша, посмотрит на мое хмурое и встревоженное лицо и, наконец, рассмеется. И этот груз неопределенности, ощущение непонятной угрозы сменятся заслуженными насмешками над тупым чувством юмора. Но с каждой секундой я чувствовал, как слабеет этот слабый огонек, и разум охватывает мрачное понимание чего-то необратимого, большого и страшного.
В кармане завибрировал телефон. Мама писала сообщения с кучей вопросительных знаков, спрашивала, почему я так резко сбросил. Несколько пропущенных звонков. Совсем их не чувствовал. Я написал: «Мама, все хорошо, вернулся Паша. Мы в квартире. Какие новости? Я позвоню позже».
Стукнула щеколда, и вышел Паша с мокрым и красным, будто от слез, лицом.
– Нужно в Инет, – бросил он и пошел в комнату.
Я молча, как тень, двинулся за ним.
