ПРОЛОГ
Минуло две ночи с того момента, как жалкие остатки войска во главе с молодым князем прошагали по родному посаду и снова скрылись за рекой.
Зрелище это произвело самое тягостное впечатление на жителей стольного града. Сначала, едва завидев вдали стяги княжеской дружины, они ликовали, обнимались и плакали от счастья, ведь это означало только одно – рать возвращалась с победой.
Но уже совсем скоро крики радости перешли в растерянные возгласы. Из пяти тысяч красивых, статных воинов, вышедших из этих ворот в прошлую седьмицу, назад вернулась лишь жалкая сотня покрытых запекшейся кровью, израненных и падающих с ног от усталости дружинников князя. Со стен, на которые высыпал весь город, понеслись завывания баб.
Вернулась только дружина. И больше никого. А значит все ополчение, набранное из простых мужиков, осталось лежать на ратном поле.
Сын писаря Бориска сжимал руку отца и взволнованно наблюдал, как со скрипом открываются посадские ворота. Он на всю жизнь запомнил момент, когда в них появился князь Бреслав верхом на вороном коне. Первым он вышел из тени ворот на освещенный участок, и кольчужный доспех Великого князя ослепил Бориску своим блеском. Из-под остроконечного шлема с резным наносником прошелся по толпе усталый взгляд, преисполненный благородства и властности. Мальчишеское сердце наполнилось восхищением.
Бориска с ненавистью посмотрел на позолоченный корешок писчей книги, выглядывавшей из сумки. Какая незавидная судьба выпала ему – родиться в семье писаря и всю жизнь провести за переписыванием волховских книг и городских указов! Скука и тоска.
Лишь после того, как спало очарование момента, Бориска увидел вмятины на доспехе молодого князя, его обвисшую неподвижную руку, перевязанных окровавленными тряпками дружинников, которые не спали и не ели уже несколько дней.
Единственный, кто выглядел бодро и свежо – шедший последним седовласый старик с посохом и большим амулетом в виде солнца. Он махнул рукой, и тяжелые ворота с пылью и грохотом захлопнулись, будто легкая плетеная калитка.
Князь нашел в толпе тысяцкого и еле заметным жестом подозвал его к себе. Тысяцкий подбежал и грохнулся на колени.
– Славный князь, спаситель! Слава тебе, Солнцеликий и воинству нашему победоносному!
Князь спрыгнул с коня и подошел к тысяцкому.
– Вставай, друже, время дорого. Нужны припасы, мы выступаем в новый поход.
Тысяцкий поднялся с колен и растерянно осмотрел то, что осталось от войска.
– Прости мне глупость и дерзость, славный князь! Но как? У вашего брата большое и свежее войско. В чистом поле он вас разобьет, а здесь для обороны почти не осталось людей…
– Он уж знает, что я разбил Ижеслава, потеряв почти все войско. И рассчитывает, что я запрусь в городе. Мой единственный шанс – внезапность.
– Но, светлейший князь…
– Ты слышал мое слово?
Тысяцкий покорно кивнул и стал раздавать указания сотникам.
По площади пронеслась тень, но лишь некоторые задрали головы. Все уже привыкли к тому, что третье лето под солнцем величественно парит Могол – предвестник темных времен. С земли Могол казался совсем маленьким и разглядеть его было почти невозможно, поскольку он всегда кружился рядом с солнечным диском, иногда пересекая его. Но все знали, что это гигантская птица, размахом крыльев шире любой реки.
Могол появился в небе еще когда был жив Великий князь. Еще был крепок мир и спокойно на границах, цвели и разрастались города, простой народ не мог нарадоваться на урожаи, а истуканы богов всегда были окружены богатыми подношениями. Под властью стольного града Темнеца лежали десять удельных княжеств, простирающиеся от заснеженных гор на западе, до теплых берегов Вечного океана на востоке, и каждый из них отдавал в Темнец солидную долю дохода.
Проклятая птица, прошлое появление которой помнили лишь самые ветхие старцы, не обманула и в этот раз. Минуло всего лишь три зимы, а Великий князь уже вознесся к предкам с погребального костра, восемь из десяти уделов отложились от первого стола, а с запада и с востока одновременно наступали братья Бреслава – Ижеслав и Ингвар, намереваясь вопреки завещанию отца отнять у младшего брата Великий престол.
– Он не улетит, пока не погибнет молодой князь, – негромко сказал отец, увидев, что Бориска пытается разглядеть Могола. – Маошь уже спряла его судьбу.
Князь о чем- то советовался с седовласым волхвом. Дружинники жадно пили студеную воду, принесенную из колодца, жевали ячменные лепешки, пока усталых лошадей нагружали новыми припасами.
– Пойдем, – потянул Бориску отец. – Нам нужно собирать вещи.
– Мы тоже идем в поход? – удивленно спросил мальчик.
– Нет. Просто наш дом скоро сгорит дотла. Ингвар отдаст наш город на разграбление своему войску.
Они выбрались из толпы и направились по посаду в окольный город, где располагались жилища ремесленников. Как гордился Борискин дед тем, что сумел выбраться туда из посада, построить небольшой, но уютный дом…
– Отец, а вдруг князь снова победит?
– Если только сами боги спустятся на землю и помогут ему.
– Но почему боги не спустятся? Почему разрешат сжечь наш дом? Давай попросим их!
Отец с горечью отмахнулся, размышляя, как перевезти в детинец хоть часть книг, которым он отдал всю свою жизнь.
– Ты поедешь с нашими вещами в крепость, сын, – строго наставлял он, запрягая лошадь в телегу. – Храни их надежно, ведь именно тебе предстоит описать эти великие события и продолжить дело нашего рода. Снова построить дом, взять подмастерьев…
– А ты, отец? – беспокойно спросил Бориска.
– А я буду вместе со всеми оборонять наш славный город.
Отец вынес с закромов меч, достал из ножен и неуверенно взмахнул им пару раз.
С пригорка было видно, как открылись Восточные ворота, и князь с дружиной вышли из города, навстречу верной погибели.
– – -
Все эти два дня тысяцкий без сна и отдыха готовил город к обороне. Всех женщин, детей и стариков с пожитками переместили под высокие стены детинца. Остальные – кто мог хоть как- то держать оружие – перегораживали улицы, укрепляли стены, таскали от реки воду, готовясь к осаде.
Начавшиеся было пересуды о возможности сдать город Ингвару тысяцкий быстро пресек, поручив показательно выпороть болтунов и бросить их в темницу.
В отличие от них, он помнил, что умерший Великий князь написал в завещании. И двум вероломным братьям, алчущим власти и завидующим младшему, не позволено идти против древнего закона.
После полудня небо затянуло тяжелыми тучами, а затем пошел ливень, лишающий лучников возможности вести точный обстрел.
Солнцеликий Хорас отвернулся от своих подопечных – так восприняли это бойцы, и у многих в сердце разлилось глухое отчаянье.
Бориска разрывался между желанием как- то помочь, доказать, что он уже взрослый мужчина, и страхом не исполнить наказ отца. Он должен был сохранить книги и восстановить дело рода – ведь предки смотрят. Дед будет очень зол, если Бориска оплошает!
