Тогда я понял, что во мне Есть место для другой, большой и вечной жизни.
Р. М. Рильке. Я темные часы существованья люблю…
О дух потерянный и ветром оплаканный, вернись домой!
Томас Вулф. Взгляни на дом свой, ангел!
Жизнь обращается к вам со следующими вопросами:
Что привело вас к этому месту в путешествии, к этому моменту в вашей жизни?
Какие боги, какие силы, какая семья, какое социальное окружение сформировали вашу реальность, то ли поддерживая, то ли ограничивая ее?
Чьей жизнью вы жили все это время?
Откуда берется ощущение, будто что-то не так, даже тогда, когда все вроде бы обстоит так, как надо?
Почему так часто приходит разочарование, чувство измены, краха всех надежд?
Считаете ли вы, что нужно многое скрывать, от других и от себя (если считаете, то почему)?
Почему ваша жизнь выглядит как сценарий, написанный где-то в другом месте, причем без совета с вами?
Почему вы взяли в руки эту книгу, или, с другой стороны, почему она оказалась у вас в руках именно в этот момент?
Почему мысль о душе тревожит вас, но одновременно кажется отголоском чего-то хорошо знакомого, словно память о друге из далекого прошлого?
И если уж этому суждено сбыться, то почему именно теперь пришло время ответить на призыв души и начать жить второй, более полной жизнью?
Порой, к немалому своему разочарованию, мы обнаруживаем, что живем не своей жизнью, что чужие ценности руководят нами и управляют нашими поступками. И кажется, у нашей жизни нет альтернативы даже тогда, когда мы чувствуем, что с ней что-то не в порядке. Даже тогда, когда окружающие рукоплещут нам, где-то глубоко внутри мы продолжаем чувствовать себя обманутыми. Задумаемся, к примеру, над такой подлинной историей: всю свою жизнь человек посвятил высшей школе, добросовестно служа делу просвещения. Выйдя на пенсию, он впал в депрессию, поскольку не было больше структуры, способной поддерживать его психологическую энергию. Не было прочной системы ценностей, которым он призван был служить, не было ощущения самого себя вне своей роли, своих обязанностей, своей преподавательской задачи. Однажды по пути домой после часового сеанса психотерапии он разрыдался прямо за рулем автомобиля, казалось бы, беспричинно и не имея какого-либо определенного образа в потрясенном сознании.
Человек этот, всю жизнь работавший головой, притом весьма успешно, вынужден был признать, что возвращение к телу может оказаться опытом, весьма отрезвляющим. В ту же ночь во сне он увидел, что снова оказался в знакомой университетской среде, в экзаменационной аудитории, но к экзамену не готов, а все остальные вот-вот начнут сдавать выполненные тестовые работы. Женщина-экзаменатор подходит к нему и говорит: «Ты не имеешь права провалиться. Я этого не переживу». Он вспоминает, что в детские годы его энергия вечно направлялась матерью, которая выстраивала свои цели как его цели, нередко отчитывая его в том же тоне, что экзаменатор. Не имея, как и все дети, возможности противиться матери, он знал, что ее воля должна быть и его волей. Как следствие, вся жизнь оказалась посвящена воплощению материнских амбиций. Но вот что произошло в этом сне: «Вдруг совершенно неожиданно я начинаю понимать, что не обязан сдавать никаких экзаменов. Я подумал: „При чем тут я? Все свои экзамены я давно сдал!“ Облегчение волной накатилось на меня. Я разорвал экзаменационный лист и побежал к выходу из аудитории». И этот выход ознаменовал для него одновременно и вход в другую жизнь, уже свою собственную.
Или случай 38-летней женщины, которая дослужилась до должности вице-президента по продажам в компании, занимавшейся реализацией медицинского оборудования. Она летела самолетом из Нью-Йорка в Даллас, коротая время за чтением книги. И где-то над Небраской в ее сознание вторглась неожиданная мысль: «Я ненавижу свою жизнь». Жизнь для нее оказалась равнозначна достижению профессиональных целей. Но в этот миг на высоте тридцати пяти тысяч футов ей открылось, что все это время она ступала по тонкому льду депрессии.
А вот сон, который приснился мне в Цюрихе, когда я сам в середине жизни впервые оказался на приеме у психоаналитика: я в рыцарских доспехах, нахожусь за стенами средневекового замка, укрываюсь там от тучи стрел, несущихся в мою сторону. К замку подступает лес, и на самом краю леса я замечаю фигуру. Это злая колдунья; очевидно, она и руководит атакой. Я почувствовал огромную тревогу: казалось мне, замок вот-вот падет. Сон кончился, а дальнейшая судьба замка так и осталась неясна. Как предположил мой психоаналитик, наконец-то настало время опустить подъемный мост моего замка и выйти навстречу ведьме, чтобы выяснить, что же ей так не нравится во мне. Естественно, подобная встреча страшила меня, ибо кто из нас по доброй воле выйдет из надежного укрытия и безоружным предстанет перед тем, что его пугает? Но я знал, что совет моего аналитика имеет смысл, и так началось мое долгое странствие через темный лес, в котором я успел провести немало лет, прежде чем тот открылся моему сознанию.
Что объединяет нас, в сущности совсем непохожих людей? Каждый на личном опыте испытал, что означает мятеж души, ниспровержение того, как Эго понимает себя и окружающий мир, и получил настоятельное приглашение сделать вторую половину жизни более осознанной. Но вначале были смятенность сознания и ощущение, что тебя вынуждают к согласию на рискованный шаг, просто-таки тянут из привычного окружения в некий сумрачный лес. Но разве нам не был знаком и раньше этот образ странствия по темному лесу? Свое знаменитое, ставшее нарицательным нисхождение в подземный мир Данте начинает с признания, что в середине жизни он оказался в темном лесу, сбившись с пути. И мы тоже, несмотря на все свои благие намерения, нередко обнаруживаем, что блуждаем по темному лесу. И какие бы надежды ни возлагались на эти добрые намерения, проницательный разум, предусмотрительность и точный расчет, молитвы или назидания других, все равно порой придется иметь дело с растерянностью, дезориентацией, усталостью, депрессией, разочарованием в себе и других и крушением планов и схем, которые прежде никогда не подводили. Так что же может означать для нас этот, по всей очевидности, автономный процесс, врывающийся в сознательный ход жизни, и каким образом можно преобразовать эти малоприятные свидания с тьмой в личностный рост? Если те вопросы, которые были предложены в начале книги, затронули какую-то струну глубоко внутри вас, может быть, даже напугали немного или заставили по-новому взглянуть на некоторые вещи – значит, и вы не посторонний в этом процессе и уже находитесь в нем определенное время. Выход из старой уютной гавани, порой вопреки вполне понятному желанию комфорта, безопасности, предсказуемости, – не что иное, как глубинное проявление психе, движущим мотивом которой был и остается смысл, исцеление и целостность. Как правило, в самый разгар подобных психологических пертурбаций мы воспринимаем себя как жертву и даже не в силах представить, что в этих страданиях может заключаться некий смысл и перспектива роста. Пусть потом, значительно позже, но мы все же часто признаемся себе, что
