– Папа, когда мама придет? – четырехлетняя Аленка теребит отца за рукав. В глазах – слезы.
– Скоро, доченька, скоро… – успокаивает ее Артур и, посадив на колени, крепко прижимает к себе.
Половина первого ночи. Старые настенные часы тихо отсчитывают секунды: «тик-так, тик-так». Эти размеренные звуки наводят дикую тоску и кажутся невыносимыми.
Взяв дочь на руки, он начинает укачивать ее, как маленькую. Вскоре Аленка засыпает. Прикрыв дверь, Артур на цыпочках выходит на кухню.
Ему нехорошо. По телу волнами пробегает дрожь, руки мелко трясутся, горло сжимают спазмы. Он чувствует, как начинают неметь кончики пальцев.
– Черт!.. Совсем нервы расшатались… – бормочет он, беспомощно роясь в пачке с сигаретами.
За окнами бушует метель. Снежная пыль кружит, мечется в тусклом свете уличных фонарей. В доме напротив гаснут окна: одно, другое, третье… Как свечи на ветру.
Из кухни виден край улицы. Артур всматривается в темноту, надеясь с высоты седьмого этажа разглядеть знакомый силуэт. Но улица пустынна.
В раковине – гора немытой посуды. Он стряхивает пепел в фарфоровое блюдце и рассеянно думает: «Курить опять начал… Зачем?».
Взгляд его падает на халат жены, небрежно висящий на стуле. Он вздрагивает, как от удара. «Да где же она!.. Хоть бы позвонила!».
Из комнаты слышится плач. Аленка проснулась… Этого только не хватало! Чего Артур терпеть не мог, так это детских слез…
– Где ма-ма-а-а? Когда-а приде-е-ет?!
– Скоро, скоро… Время еще рано. Ты спи, когда мама придет – я тебя разбужу.
– С тобой хочу! – Аленка обхватывает руками отца за шею и прижимается к его груди. У Артура перехватывает дыхание – еще немного – и он сам зарыдает.
– Ну, все, все!.. Перестань!.. Хочешь, сказку расскажу?
Девчушка согласно кивает и шмыгает носом.
– В некотором царстве, некотором государстве… – протяжно, вполголоса начинает Артур.
Скоро Аленка уже спит… В наступившей тишине снова слышен лишь размеренный стук часов. Артур со страхом смотрит на циферблат. Стрелки неумолимо движутся по кругу… С каждой минутой становится все тревожней. И все труднее успокаивать себя. Сжав ладонями виски, он шепчет: «Только бы ничего не случилось! Только бы…».
Вика пришла под утро… Измученный долгим ожиданием, Артур услышал сначала шорох ключа в замке, потом – легкий щелчок и шум открывающейся двери. В прихожей вспыхнул свет. «Слава Богу!» – облегченно подумал он.
Вика никак не могла справиться с молнией на сапоге. Непослушная застежка, застряв посередине, не шла ни вверх, ни вниз… Отчаявшись, Вика взяла сапог руками за носок и каблук, рывком сдернула с ноги. Ее сильно качнуло, и, чтобы не упасть, она схватилась за стену.
Артур молча смотрел на жену. Выглядела она ужасно. Пока поднималась в лифте, снег растаял, и мокрые сосульки волос неряшливо свисали по сторонам. Лицо тоже было мокрым, один глаз потек, черная тушь расплылась на щеке. Увидев Артура, она пьяно улыбнулась, вытянула в трубочку размазанные губы и потянулась к нему. Удушливый запах винного перегара заставил его содрогнуться. Он отстранил жену и, глядя ей в глаза, спросил:
– Где шлялась?
– Я?.. Шлялась?.. – обиделась Вика. – Я шляюсь, значит… Прекрасно!.. Мне что, уже и на день рождения к подруге сходить нельзя?
– Где ты была?
– На дне рождения… Выпили, посидели – а чего здесь такого?
– Хоть позвонить ты могла? Мы ждем здесь, волнуемся…
– Ха! Чувствительный какой… Он, видите ли, волнуется! Я, может, тоже волнуюсь, да вида не подаю.
Артур понял, что говорить с ней бесполезно. По крайней мере сейчас… Он развернулся и пошел в комнату. Не раздеваясь, лег на диван.
Он слышал, как Вика гремела на кухне посудой, бесцельно бродила по комнатам, шумела водой в ванной.
Проснулась Аленка. Зажмурившись от яркого света, заплакала, но, увидев мать, успокоилась. Вика подсела к Артуру на диван.
– Чего психуешь? Чего тебе не нравится?.. А?..
Она снова попыталась его поцеловать. Артур брезгливо поморщился и прикрылся руками. Но жена была настойчивой. Тогда он оттолкнул ее.
– Слушай, иди спать!
– Что? – Вика поджала губы. – Иди, да?.. Гонишь?..
Хорошо, я сейчас совсем уйду!
Она поднялась с дивана и пошла в прихожую. За ней с ревом, шлепая босыми ногами по полу, засеменила Аленка.
– Ма-а-ма-а!.. Не уходи, ма-ма-а!
Вика набросила пальто и принялась за сапоги. «В самом деле, ведь уйдет сейчас!» – испуганно подумал Артур.
– Ма-ма-а! Не уходи-и, я тебя слушаться бу-у-ду! – захлебываясь, плакала Аленка, приплясывая на месте.
Уже одетая, Вика, как ни в чем не бывало, расчесывалась перед зеркалом. И эта ее невозмутимость окончательно добила Артура. Не помня себя, он схватил ее за воротник, встряхнул так, что затрещала материя, и, задыхаясь от бешенства, зашептал:
– Если ты сейчас же не прекратишь!.. То… То… Я не знаю, что с тобой сделаю!
Он хрипло, со свистом, вздохнул и вдруг, уже не владея собой, крикнул:
– Спать!.. В постель! Живо!..
Крик этот подействовал на Вику отрезвляюще. Она покорно разделась и, ни слова не говоря, ушла в спальню.
Артур лег на диван. Трудно было дышать. Казалось, на груди у него – огромный тяжелый камень. С этим ощущением он и заснул.
Город был весь в снегу. Он лежал повсюду: на крышах, на деревьях, на тротуарах – только дороги темнели, как русла рек меж белых берегов.
Артур решил пройтись до работы пешком. После бессонной ночи он чувствовал себя отвратительно.
– Сибирцев! – остановил его знакомый голос. – По дожди!
Артур оглянулся и увидел сослуживца – Валерия Ивановича Шульгина, тренера по вольной борьбе. Вот уже два года кабинеты их были по соседству.
– Здравствуй!
– Привет…
– Чего такой вялый?
– Не выспался.
– Рано ложишься! Запомни – чем больше спишь, тем больше спать хочется… Вот я – засыпаю в одиннадцать, встаю – в семь… Пробежка, душ контрастный… Бери пример.
– Ага, – кивнул Артур и посторонился.
Навстречу шла полная розовощекая женщина. На длинном поводке она вела двух фокстерьеров. Собаки были одеты в одинаковые байковые жилетки и шапочки; на лапах – что-то вроде детских пинеток. Бедолаги выглядели так же нелепо, как аквариумные рыбки в водонепроницаемых комбинезонах.
– Дурь! – мрачно изрек Валерий Иванович, глядя им вслед.
Сибирцев усмехнулся… Морозный воздух освежил его, но боль в груди не исчезла. «Может, это инфаркт? Или что там еще бывает? – вдруг с беспокойством подумал Артур. – Эти бесконечные ссоры… Как все надоело!.. То проклятия, то поцелуи… Если камень поливать то ледяной водой, то кипятком – он, в конце концов, треснет. А тут – сердце…»
На ступенях Дворца Спорта, опершись о фанерную лопату, стоял дворник Притыкин. Он стрельнул у Артура закурить и пожаловался:
– Глянь, сколько снегу навалило… На неделю работы!
