…три года спустя. Помойка. Ур. 0 – 199
События последних недель жутко бесили короля Помойки. Сначала весь этот сброд устроил истеричный галдеж у стен цитадели, его цитадели. Оборванцы пришли к замку с требованиями пропустить. Затем, стоило молочной спирали в облаках начать движение, как случилась повальная паника, народ ринулся к мосту. В результате – мертвая стража, массовые резня и разбой. А теперь вот это вот – единственные ворота твердыни сломаны, и бесконечный людской поток неустанно прет вперед. Народ бежит, пытается свалить из Помойки через первый и возможно последний в истории этого захудалого мирка, пространственный разлом.
Но что бесит больше всего, так это вонь тысяч немытых тел, крики искалеченных, предсмертные стоны и треск арбалетных болтов. Стража круглосуточно бьёт толпу с высоких стен его замка, толпа огрызается, швыряет в ответ проклятья и заклинания, а ему, ЕМУ, Королю Помойки приходится со всем этим мириться.
Грозно вышагивая по темному коридору, выбивая шпорами окованных сапог искры по каменным плитам, мужчина остервенело засучил левый рукав, злобно прорычал:
– Как же меня всё это достало!!
Толстыми, волосатыми пальцами, громила (а другое сравнение королю не подходило) выкрутил до максимума забитый в амулет массивный винт, взвел хитрый механизм. Целиком опутанный металлическими проводами, мудрено приспособленный на тыльной стороне ладони, кругляш жалобно заскрипел. Секунда, и полумрак пустого коридора испуганно кинулся по сторонам. Диковинное изображение пенька с торчащей из него ножкой, пришло в движение, засияло в центре амулета.
– Вонючее сборище! – мужчина предвкушающе оскалился, демонстрируя безучастным стенам два ряда кривых пожелтевших зубов. – Сейчас я вам!
Не теряя времени, ибо винт имел свойство выкручиваться, король подскочил к ближайшему окну-бойнице. Выбитая увесистым кулачищем, разлетевшаяся осколками стекла рама ухнула в чернеющую темноту. Порыв ветра тут же ворвался в коридор, окутывая хозяина цитадели смрадом тысяч немытых людских тел.
– Жрите!! – из бойницы вытянулась рука, раздался хлопок.
Словно дожидаясь чего-то подобного, в небесах громыхнуло, небосвод разрезал кривой излом молнии. Толпе на головы приземлилось выбитое окно, а следом людской поток прихлопнуло миниатюрное солнце. Безумие и вопли заживо горящих людей взмыли под небеса. Тут же из бойницы высунулась злобно скалящаяся рожа, глянула вниз проверяя результат. С удовлетворением понаблюдав, как по брусчатой мостовой мечутся сотни горящих заживо людей, громила гаркнул вниз:
– Тащите на стену чан!! Тащите чан, ленивые ублюдки!
Стража синхронно задрала головы, высматривая со стен цитадели кто там орет из бойницы.
– Король вам приказывает! Тащите чан!! Вылить смолу им на головы! – вновь проревело высоко наверху. – Шевелитесь, ленивые бездари!
Орущая голова спряталась обратно в окно, очевидно, чтобы вновь взвести механизм. Не дожидаясь второго снаряда, ибо сейчас он мог прилететь уже на их собственные головы, стража хлынула со стен. Сотни «верных подданных» короля побежали к сторожевым башням, спеша выполнить указание. Уж лучше вылить смолу на орущую толпу, чем ощутить на себе гнев сумасшедшего хозяина Помойки. К тому же, волосатая ручища вновь высунулась из бойницы.
Брусчатку мостовой накрыл огненный ад. Повторно. Под морось холодного дождя и грохот в чернеющих небесах, людской поток очередной раз утонул в криках. Из бойницы шустро высунулась все та же озлобленная рожа. Убедившись, что стража принялась за дело, а толпа хлынула подальше от горящего моста, рожа быстро скрылась в бойнице.
– Вонючий сброд, – по мере того, как крики заживо горящих оставались позади, хозяин замка торопливо шагал по безлюдному коридору.
На ходу застегнув манжет рубахи, расправив подол своего увесистого мехового кафтана, хозяин цитадели миновал длинный коридор. Сам того не заметив, король Помойки оказался перед входом в казематы.
– Открывай!! – в массивную дверь саданули носком окованного сапога.
По ту сторону двери тут же послышалась возня, звон ключей, заскрипели ржавые петли. Увесистая дверь медленно приоткрылась. Из проема высунулась худая, облезлая голова, глянула по сторонам, проверяя.
– А… это ты, – взгляд мусорщика уперся в лысеющую макушку нетерпеливо рычащего короля. – К хозяину?
Мусорщики. Его собственные порождения, «лучшее творение безумца», как их называют в народе. Существа, чья жизнь протекает в самозабвенном поиске сыплющихся с небес в помойку артефактов. Ведущие в основном ночной образ жизни, мусорщики крайне редко попадаются на глаза простому обывателю. А если и попадаются, то потом бегут без оглядки со всем своим собранным барахлом обратно в цитадель, тащат найденное хозяину. Беззаветно преданы своему создателю, однако, попадаются и такие вот экземпляры.
– К хозяину? – вновь переспросила облезлая голова.
От подобного пренебрежения к персоне собственного создателя королю захотелось врезать кулаком прямо в эту наглую морду. Да толку-то. Стучи не стучи (а он стучал, и не раз), этот экземпляр уже не исправишь. Чем его переманил на свою сторону мейстер, барон так до сих пор и не смог понять.
– Сам знаешь, что к нему. Открывай. По роже сейчас дам, – тем не менее, рыкнули в исхудалое лицо.
– А-а… Понятно!
Что там стало понятно мусорщику неизвестно, но лысая башка скрылась, чтобы через секунду открыть дверь.
– Не убрано, – почесывая череп когтистой пятерней, мусорщик посторонился, пропуская.
Сгорбленная исхудалая фигура с огромным мешком за спиной молча дождалась, пока король войдет в помещение. Лязгнул дверной засов. Завывание холодного ветра и крики безумной толпы окончательно оборвались. Прокашлявшись от ударившего в нос запаха гнили и помоев, хозяин цитадели спешно зашагал вперед. Без особого интереса, ибо ничего нового, на ходу заглядывая в рабские клети, громила двигался сквозь казематы.
– Прошу… пощадите! – сотни худых рук потянулись к ногам спешащего короля.
Убийцы, насильники, проститутки, должники – в общем, законные обитатели этого захудалого мирка-свалки пачками томились в многочисленных клетках каземат.
– Вонючий сброд! – король наотмашь пнул одну из тощих рук, что едва не коснулась его сапога.
Раздался хруст ломаемых костей и треск рвущихся сухожилий. Вся в перстнях и кольцах, пятерня отлетела в сторону. Полумрак коридора заполнил протяжный вой, роняя на грязный пол тягучие капли крови, обрубок дернулся обратно в клетку.
– Портишь товар, барон, – недовольно пробурчали позади мужчины.
Сутулясь, ибо по природе своей слишком высоки для подобных помещений, мусорщик быстро проковылял вперед по коридору. Обогнал короля, ловко поднял валяющуюся на полу кисть, замер в ожидании. Долгих десяток секунд ничего не происходило. Надрывно стонали в клетках сотни проклятых (второй после мусорщиков источников дохода короля), сновали крысы по клеткам, подъедая обгорающую плоть узников.
