От автора
Я решил написать эту повесть-воспоминание по многим причинам. Главная из них – мне бы хотелось, чтобы мои потомки знали обо мне чуть больше, чем я знал о своих предках. Они не оставили о себе, кроме фото, почти ничего, что бы говорило мне, как они жили и каково им было в их жизни. Вот мой дед, тоже Михаил Александрович, он ушел из жизни за пять лет до моего рождения. Я его не видел, лишь наблюдал вещи, которые остались после него: различные колодки для изготовления обуви, много различных ножей, которые, видимо, служили ему для обработки кожи. Он был сапожником. Хорошим сапожником. В детстве, лазая по чердаку деревенского дома, я находил много старых вещей, которые мне говорили о нем.
Структура дома была очень интересной. Если смотреть на дом прямо, то правее крыльца находится дверь во двор, далее ворота, как зайдешь в них, сразу справа – будка туалета, за туалетом, в правом углу – загон для коровы. Она там была, я помню. В другом углу этой (северной) стороны был бревенчатый утепленный сруб, бабушка называла его «омшельник». Там, в студеные зимы, я обычно находил козлят, поросят или другую живность. Мне особенно нравились козлята. Они пахли как то по-особенному, завораживающе, и всегда были веселыми – забавно прыгали на низенькую табуретку и бодались, спихивая друг друга вниз. На западной стене в половину высоты находился сеновал, под ним загоны для овец и коз. Эти загоны с западной стороны прикрывались еще одними воротами. Открывая их, можно было выпустить скотину сразу их всех загонов, исключая корову. Еще один сеновал, очень высокий, был над «омшельником» и загоном для коровы. К нему была приставлена лестница. Когда мне было грустно, я забирался туда, на самый верх и думал свои думы. Вдоль всего двора, на высоте стен лежало большое несущее бревно, которое, видимо, укрепляло всю конструкцию. Будучи маленьким, я ходил по этому бревну и однажды упал с него. Говорили, что получил при этом сотрясение мозга. На южной стене двора, что примыкала к крыльцу, слева была входная дверь и правее ее – большой ларь для всякой всячины, который правым краем соприкасался с загонами. А перед ларем – на цепи сидела собака, которую я, будучи маленьким и неблагоразумным, часто дразнил. И однажды она отплатила мне – на лице на всю жизнь остались отпечатки ее зубов.
Отдельно хочется сказать о крыльце и сенях1 дома. Сразу за входной дверью, направо была дверь во двор. Прямо же, чуть правее – дверка в подполье, чуть левее – ступеньки вверх, которые заканчивались небольшой площадкой, с дверями на три стороны. Левая, массивная дверь – в дом. По центру – дверка в шкаф для хранения продуктов. Справа – дверка, которая открывала лестницу на чердак. Ниже этой дверки, вдоль всех ступенек вниз были еще открывающиеся створки, за которыми я находил принадлежности для изготовления обуви и множество деревянных колодок различной формы, которые дед использовал в своей работе сапожника.
Как-то раз, на полке, которая была над окном на кухне, я наткнулся на шкатулку, полную старых денег. Там были пятирублевки царские, совсем новые, они даже хрустели. Цвета они были синего, а в середине купюры красовался царский шатер, отороченный горностаем, и где то еще, возможно на другой стороне, красовался двуглавый орел, на крыльях которого виднелись гербы, а в когтях – скипетр и держава.
Были там и советские деньги. Особенно меня удивила советская купюра номиналом 10000 рублей. В то время, когда произошло это событие, все покупалось за копейки, и такой номинал купюры просто шокировал. Что касается моего деда (Михаила), бабушка Аня мало рассказывала мне про него. Я знал лишь, что он воевал в первую мировую, был разведчиком и был ранен. Его награды и пуля, которую из него достали, тоже были в той шкатулке.
На одной планке – медаль за храбрость и георгиевский крест. Что меня удивило тогда, что стороны медали располагались не так, как было принято в наше время. На лицевой стороне медали было выгравировано «ЗА ХРАБРОСТЬ», а портрет царя Николая II был на внутренней стороне, ближе к сердцу. Бабушка рассказывала, что он раненый ползком пробирался из разведки, и ему встретился австрияк, который его увидел, но добивать не стал, хотя дед просил его об этом.
Вот и все, что я знаю о дедушке, по линии отца. Позже я нашел материалы про полк, в котором он служил. Это 145 пехотный Новочеркасский полк. В интернете есть книга-воспоминание одного из офицеров этого полка2. Я читал ее с трепетом и упоением, проходя мысленно рядом с дедом его нелегкий боевой путь. А ранен дедушка был 10 августа 1916 года. Об этом я узнал из картотеки потерь, которая была опубликована на одном из сайтов глобальной сети.
Мы с сестрой Наташей пытались, как то, систематизировать нашу родословную. Наташа по опросам родственников собрала некоторую информацию о наших предках в Вощажникове, и я привожу ее здесь без правок, хотя лично у меня есть сомнения в достоверности некоторых фактов. Например, когда я был маленьким и исследовал чердак дома, на его козырьке я видел цифры, вырезанные из дерева. Это были цифры 1897. Это год построения дома. Наташа же приводит цифру 1926.
Пишет Наташа (моя сестра): «Мать бабушки Ани Шорохова Александра Капитоновна (прожила 94 года, похоронена в Вощажникове), отец бабушки Ани Шорохов Александр Михайлович (похоронен в Николе Березниках). Бабушка Аня была пятым и последним ребёнком. Два старших её брата погибли в первую мировую войну, третий брат Семён (играл на гармошке) погиб во вторую мировую войну, четвёртый Леонид выжил (был военным, несколько раз горел в танке) и долго жил в г. Данилове. Вся семья б. Ани жила в д. Денисьево (самый большой дом). У них был крахмало-паточный заводик. Раскулачили. Отца б. Ани хотели посадить, но вся деревня встала на защиту и его не тронули. Отец б. Ани был очень хорошим строителем, почти половину домов в Вощажникове построил он, в т. ч. и бабушкин дом в 1926г. (на его месте теперь новый дом 2017 г.). Муж б. Ани (дедушка) Коротков Михаил Александрович (прожил 58 лет, пох. в Вощажникове) был ранен осколком в ногу в первую мировую, но выжил и работал потом на обувной фабрике, был хорошим сапожником. У него было два брата. Они родом из Николы Пения. Потомки братьев Коротковых живут в Вощажникове. Бабушку Аню тоже раскулачивали, отняли всё. Папу из-за этого не приняли в комсомол. Дед папы Александр Александрович, жил в деревне Денисьево. Бабушку папа не помнит. У деда (Михаила Александровича) было 3 брата, Александр Александрович (дом у пруда), Василий Александрович (красный посад)».
Приведу некоторые пояснения касательно расположения этих домов. Наш (родительский) дом долгое время был крайним. Здесь становится понятным назначение вторых ворот для скота. В более поздние годы появился с западной стороны дом соседей Тихоновых. К центру же поселка, с восточной стороны от нашего дома шли дома Яблоковых, за ним Графовых, далее Шишкиных, и, наконец, Коротковых (потомки брата деда Александра Александровича). Этот дом стоял на берегу большого пруда. В период моего детства там жили дядя Саша и тетя Соня. Дядя Саша был большим любителем шашек. Он любил их до фанатизма. Помню, как мы с отцом часто ходили в их дом играть в шашки. Когда дядя Саша проигрывал, он очень страдал. Именно благодаря ему я, наверное, теперь сносно играю в шашки. Дядя Саша и тетя Соня Коротковы похоронены на деревенском кладбище справа от входа, прямо перед церковью. Сестра мамы, тетя Елена Михайловна с мужем Николаем Антоновичем (в действительности Оттовичем) проживали в пихтовой роще, недалеко от развалин графского дома. Говорили, что раньше на этом месте была графская баня.
