ПЕТР I. Эпоха великих потрясениий. Екатерина, Меншиков, Анна Монс и шут Балакирев
Петровские реформы в России внедрялись в жизнь с жестокостью и не без курьезов.
В 1709 году Петр I издал указ, гласивший: «Нами замечено, что на Невской перспективе в ассамблеях недоросли отцов именитых в нарушение этикета и регламенту штиля в гишпанских камзолах с мишурой щеголяют предерзко. Господину полицмейстеру Санкт-Петербурга указую впредь оных щеголей с рвением великим вылавливать, сводить в Литейную часть и бить кнутом, пока от гишпанских панталонов зело похабный вид не окажется. На звание и именитость не взирать, также и на вопли наказуемых…»
* * *
Однажды командующий российским флотом адмирал Федор Апраксин на правах друга упрекнул Петра I, что тот делает слишком скромные подарки родным. Петр I (вице-адмирал) парировал:
– Мои доходы меньше твоих. Они состоят единственно в получаемом только жалованье по чинам, из сих денег я и одеваю себя, и на другие нужды держу, и на подарки употребляю.
* * *
Петр I заметил при французском дворе одного придворного, который ежедневно появлялся в одежде нового покроя.
– Возможно, этот дворянин недоволен своим портным, – сказал Петр I.
* * *
Петр I, находясь в гостях у короля Франции, ухаживал за одной дамой и на вопрос своего сподвижника Александра Даниловича Меншикова «Как успехи?» отвечал:
– Дама имела честь, а я имел удовольствие.
* * *
Когда фаворитка Петра I Анна Моне завела себе нового любовника, царь, узнав об этом, посадил ее под домашний арест и сказал:
– Чтобы любить царя, надобно иметь царя в голове!
* * *
Петр I, заседая однажды в Сенате и слушая дела о различном воровстве, в гневе своем клялся пресечь оные и тотчас сказал генерал-прокурору Павлу Ивановичу Ягужинскому:
– Сейчас же напиши от моего имени указ!
– Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором один, без служителей и подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, нежели другой.
Петр, услышав такой забавный ответ своего высокопоставленного правдоборца, рассмеялся.
Грозный указ государь не подписал.
* * *
При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра I выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили царю, что положение очень опасное.
– Чего боитесь, господа? – отвечал Петр весело. – Слыханное ли дело, чтобы царь русский утонул в немецком море?
* * *
Незадолго до смерти Петра I Екатерина влюбилась в придворного красавца Монса. Об этом донесли Петру. Петра поразила измена Екатерины.
– Ты видишь, – сказал он ей, стоя у окна дворца, – это венецианское стекло. Оно сделано из простых материалов, но благодаря искусству оно стало украшением дворца. Я могу возвратить его в прежнее ничтожество.
С этими словами Петр разбил стекло вдребезги. Екатерина поняла намек, но не потеряла присутствия духа.
– Вы можете это сделать, но достойно ли это будет вас, государь? – сказала она.
* * *
Шут Петра I Иван Александрович Балакирев был талантливым острословом. Однажды царь спросил у него:
– Правду ли при дворе говорят, что ты дурак?
– Чужим слухам не верь, Петр Алексеич, – ответил Балакирев, – мало ли что говорят. Они и тебя называют умным, но не верь этому!
* * *
Балакирев как-то пожаловался Петру I, что известный придворный вельможа за шутку на него пригрозил:
– Я тебя до смерти прибью, негодник!
– Если он тебя убьет, я его велю повесить.
– Да я этого не желаю, Алексеич, а мне хотелось, чтобы ты его повесил, пока я жив, – ответил шут.
* * *
Раз Балакирев, упав в ноги царю, сказал:
– Воля твоя, Алексеич, мне прискучило быть придворным шутом. Перемени это звание на другое.
– Да какое же тебе дать звание? – спросил его Петр. – Дурака? Ведь это, чай, будет хуже.
– Вестимо, хуже. Назови меня царем мух и выдай мне указ за твоей царской подписью.
* * *
Однажды в дворцовом застолье, на которое у Петра I собралось много вельмож, Балакирев важно расхаживал с хлопушкой, которой бил мух. Вдруг, подойдя к одному придворному, ведавшему дворцовым хозяйством и обкрадывавшему царскую казну, Балакирев изловчился и хлопнул по лысине казнокрада.
– Это что значит? – спросил Петр.
– Ничего, Алексеич, – сказал Балакирев, – одна из моих подданных крала твои царские запасы, и я ее казнил на лысине вот его милости.
