– Малыша удалось спасти. Раны были тяжелыми, но он выживет.
Слова советника Ирмара повисли в душном вечернем воздухе. Он замер, вглядываясь в широкую спину главы клана, ожидая ответа или хотя бы движения. Глава клана не отводил взгляда от весело трещавшего костра. Его стального цвета глаза казались раскаленными от плясавших в них рыжеватых отблесков.
– Что Кама? – наконец, спросил он, разлепив сухие губы.
– Рвет и мечет, мой вождь. Чтобы отомстить за своего щенка, она готова перебить всю деревню и уже собирает недовольных…
– Кто дал ей право? – Он, наконец, расправил плечи и повернулся к советнику. Яркие блики костра в его глазах сменились холодом сумерек.
– Права ей, быть может, никто и не давал, – осторожно заметил Ирмар, – но у нее слишком много сторонников. Клан устал от того, что люди нами помыкают, мой вождь.
– Никто никого не тронет, пока я возглавляю эту стаю, – оборвал глава. Советник невольно отступил назад, повинуясь силе его голоса – низкого, рокочущего. – Будь Кама трижды первой охотницей клана, решать его судьбу она не смеет.
Ирмар склонил голову в знак согласия.
– Что сказать ей, мой вождь?
– Передай мои последние слова. Если недовольна решением вождя, пусть сообщит об этом лично.
Советник еще раз склонил голову и бесшумно скользнул в темноту. Глава клана, оставшись в одиночестве, выдохнул и прикрыл глаза.
О временах, когда люди и зверолюды жили в мире, нынешний глава клана, Рууман Острый Клык слышал лишь по рассказам своего предшественника. Лес Лииш, где проживала их многочисленная семья, не одно столетие принадлежал зверолюдам. Люди жили в домах вдоль реки, ловили речную рыбу и собирали грибы, ягоды и различные травы на окраине леса. Вглубь не заходили – из страха и уважения перед хозяевами здешних мест.
Время шло, и людей становилось все больше. Их небольшие хижины вдоль реки превратились в деревянные избы, и на окраине леса выросла небольшая деревенька. Даже тогда зверолюды делили с ними богатства здешних мест и защищали от нападения хищников.
А потом один охотник случайно застрелил молодого волка из клана, тем самым посеяв раздор.
Стычки между людьми и зверолюдами продолжались уже несколько столетий. От войны их удерживали лишь главы кланов и старосты деревни – повторения резни трехсотлетней давности не хотел никто. Постепенно им удалось выстроить мир, но хрупкий и шаткий, как старая переправа в ливень.
Рууман отвлекся от дум, заслышав тихие шаги. Первая охотница, Кама Зрячая, вынырнула из темноты и крадущейся походкой приблизилась к главе.
– Ты звал меня, мой вождь?
– Значит, моим решением ты все же недовольна, Кама.
Кама склонила голову, пряча взгляд, но Рууман успел заметить, как ее глаза блеснули гневом.
– Я едва не потеряла сына, мой вождь. Я хочу, чтобы люди заплатили за содеянное…
– Ты и пальцем не тронешь никого в деревне, пока я не разрешу, – оборвал ее глава клана. Кама вздрогнула, но все же подняла взгляд. – Я понимаю твою злость. Но оставить детей на равнине было твоим решением.
– Это не людская равнина! – прошипела Кама. – Это наши земли!
– Люди могут пасти скот на равнине, но не трогают лес. Так было принято задолго до твоего рождения. Не тебе ставить это под сомнение.
Голос Руумана стал тише, и первую охотницу вновь пробрала дрожь. Она услышала в нем прикрытую угрозу и отступила назад.
– Я поняла тебя, мой вождь. Впредь я буду внимательнее смотреть за своими детьми.
Рууман склонил голову, и гнев в его глазах поутих.
– Ты свободна.
Когда Кама растворилась в сумерках, Рууман сделал знак рукой, и от дерева неподалеку отделилась тень. Она приобретала все более четкий контур, пока приближалась к свету костра, и наконец сложилась в рослую фигуру юноши.
– Ты слышал.
– Да, отец.
– Хорошо… – Рууман потер переносицу. – Завтра утром пойдешь со мной в деревню. Староста давно тебя не видел, а общаться вам придется много.
Сын главы клана прищурился.
– Ты собираешься уйти? Надолго?
– Мне нужно встретиться с Советом Пяти. Маар прислал весть, что в земли на западе пришел какой-то чужеземец и теперь ищет встречи со всеми, кто ведет за собой разные народы.
– Зачем?
– Этого он не рассказал. Но чужеземец успел привлечь внимание Совета. Значит, он не простой путник, иначе бы не стали собирать кланы.
– Кошек тоже? – Юноша скривил губы. – Нам быть готовым к стычкам на плато?
– Их царица слишком гордая, чтобы удостоить своим взглядом какого-то человечка. Но от требования Совета Пяти она вряд ли отмахнется. Ее воительницы будут предоставлены самим себе, так что…
Рууман перевел взгляд на сына.
– Не знаю, когда вернусь. Но ответственность за клан временно ляжет на твои плечи. Я оставлю с тобой Ирмара, он поможет…
– Разве Ирмар не нужен тебе на собрании кланов? – поморщился юноша.
– Если за время моего отсутствия здесь вспыхнет война, это будет гораздо хуже, чем неудачные переговоры с чужеземцем. Или ты готов возразить?
Губы юноши дрогнули и сжались в тонкую полоску, но он не отвел глаза.
– Нет. Решение моего вождя – закон.
Рууман помедлил и затем одобрительно кивнул.
– Обход земель завтра оставь Тайре. В деревню пойдем рано утром. Не опаздывай. Можешь идти.
На землях Калсангансого удела достоверно известно лишь об одном зверолюдском клане, проживающем в лесах на севере, и то, благодаря лишь бойне, разразившейся на тех землях на 203 году с основания удела, в месяц Тени. По словам очевидцев, волки явились в деревню Альрикан отомстить за убитого сородича: они вырезали весь скот в стойлах и загрызли несколько человек. Снег пропитался человеческой и животной кровью и еще седьмицу напоминал жителям о том, что бывает, если разозлить хозяев леса.
Летописи Саэдгирского монастыря
Особую осторожность следует проявлять на восточном тракте Алсена, идущем вдоль лесов Лииш: ни в коем случае не сходить с тракта, чтобы не попасться в зубы волкам-двоедушникам.
Памятка торговцу гильдии Калсанганского удела
Х514 год1, 6 день месяца Зреяния
Впервые Митьяна увидела волколюдов спустя несколько дней после летнего солнцестояния.
Рассвет выгнал ее из дома, пока отец и вся деревня еще спали. Травница умылась ледяной колодезной водой, вышла во двор, вздохнула полной грудью свежий утренний воздух и направилась в курятник.
Тогда-то она их и увидела.
Незнакомцы выглядели как обычные люди. У одного были густые волнистые волосы, черные с проседью; на лице уже залегли морщины, но взгляд был пронзительным, цепким. В осанке и в походке мужчины чувствовалась сила, древняя, как мир, перед которой хотелось склонить голову и упасть на колени, чего Мита едва не сделала. Усилием воли она заставила себя заскочить в курятник и прижаться к деревянной стене, мелко дыша и цепляясь пальцами за неровные доски.
