Андрей Платонов - Офицер и крестьянин

Офицер и крестьянин
Название: Офицер и крестьянин
Автор:
Жанр: Книги о войне
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2010
О чем книга "Офицер и крестьянин"

«По своему обыкновению, майор Александр Степанович Махонин въезжал в занятый населенный пункт вслед за своими штурмовыми группами, когда, бывало, уничтожение и рассеяние противника еще не было окончено и бой еще догорал кратким автоматным огнем в истлевших русских избушках или где-нибудь возле уцелевших овинов и малых однодворных бань. Жизнь вот-вот должна сызнова заняться в этих обжитых, еще не остывших крестьянским теплом местах…»

Бесплатно читать онлайн Офицер и крестьянин


По своему обыкновению, майор Александр Степанович Махонин въезжал в занятый населенный пункт вслед за своими штурмовыми группами, когда, бывало, уничтожение и рассеяние противника еще не было окончено и бой еще догорал кратким автоматным огнем в истлевших русских избушках или где-нибудь возле уцелевших овинов и малых однодворных бань. Жизнь вот-вот должна сызнова заняться в этих обжитых, еще не остывших крестьянским теплом местах.

Деревню Малую Верею майор занимал уже дважды, но оба раза оставлял ее, потому что немцы направляли по десять и пятнадцать танков и по два полка пехоты против одного его батальона. Александр Степанович не мог понять столь жертвенной борьбы немцев ради удержания незначительного населенного пункта. Местоположение Малой Вереи и ее тактическая ценность в плане обороны противника не давали оправдания для защиты Вереи во что бы то ни стало, для мощных контратак с потерей целых рот от огня нашей артиллерии. Майор Махонин любил вникать в мысль противника, чтобы из сочетания ее с нашим замыслом найти истину боя и овладеть ею ради победы. Но здесь, в сражениях за Малую Верею, он не мог угадать здравого военного расчета неприятеля, глупости же его он из осторожности не хотел допустить. Уже и мощный узел немецкой обороны на грейдерной дороге, что на левом фланге, был оставлен противником, и справа от Вереи наши войска тяжким прессом далеко вдавились вперед дугой по фронту, а немцы не жалели своих войск и машин, чтобы ужиться на этой избяной погорелыщине у проселочной дороги. И поэтому наши войска в третий раз штурмовали Малую Верею, и в третий раз майор Махонин въезжал в эту деревню, сотлевшую в прах, но все еще невидимо живую. Здесь Махонин двое суток тому назад беседовал с одним жителем-стариком: жив ли он теперь? Беседа их не была тогда закончена; они расстались по чужой воле, не удовлетворив своей симпатии друг к другу.

* * *

Старый крестьянин был жив. Он сам вышел на дорогу – опытный житель войны, потому что разглядел, что броневик, в котором ехал Махонин, был русский. Старый человек обождал, пока офицер остановит машину и выйдет из нее, и тогда назвал его по имени.

– Здравствуйте, Александр Степанович! В который раз мы с вами встречу делаем, и все без ущерба живем…

– Без ущерба, Семен Иринархович, – сказал майор, – смерть еще заслужить надо, чтоб от нее добро и польза народу была, а так зачем же ущерб терпеть… Здравствуй сызнова, Семен Иринархович!

– Здравствуй, Александр Степанович… Правда твоя – и смерть даром не дается, ее тоже еще надо заслужить, а зря к чему же со света уходить! Правда, правда твоя!.. Да ведь и так можно сказать, Александр Степанович, – ты, конечно, и сам о том чувствуешь, – что ведь надо кому-нибудь и на земле дежурить остаться, чтоб безобразия на ней не было… Без нас-то, глядишь, и непорядок будет. Нам надо тут быть…

– Надо, надо, Семен Иринархович, – говорил майор Махонин.

Они стояли один возле другого, радуясь друг другу, как родня. Крестьянину было лет под семьдесят; он был человек небольшого роста, уже усыхающий от возраста, с клочком бурой бороды под подбородком и с теми небольшими, утонувшими во лбу светлыми глазами, которые наш народ называет мнительными: в его глазах различались одновременно и слабость неуверенной человеческой души, и сосредоточенное глубокое внимание, доверчиво ожидающее, когда истина осенит его, – и тогда он будет способен на любую страсть, на подвиг и на смерть. Этот старик, как он сам сообщал, еще до войны сумел своим усердием исхлопотать из местной отощалой почвы столь тучный урожай льна и конопли, что его пригласили на выставку в Москву, чтобы показать всему народу этого тщедушного, но хитроумного труженика. Офицер перед ним был высок ростом, угрюм и худ, с тем выражением спокойствия на лице или привычки к печали, которое бывает у людей, давно живущих на войне. На вид майору можно было дать и пятьдесят лет, и тридцать пять: его могли утомить долгие годы труда, тревоги и ответственности, принимаемой близко к сердцу, и оставить застывшие следы напряжения на его лице, – или то были черты постоянно сдерживаемой крайней впечатлительности, доставляющей усталость человеку. Но в голосе Махонина все еще была слышна молодая добрая сила, располагающая к нему, кто слышал его, и звучало добродушие хорошего характера.

Майор и крестьянин не окончили своего разговора, начатого в прежний раз, тоже после штурма деревни.

– Ну как, теперь-то надолго к нам, Александр Степанович? – спросил крестьянин. – Пора бы уж быть у нас неотступно…

– Теперь навек, Семен Иринархович, – сказал Махонин.

* * *

Он пошел со стариком и ординарцем по деревне, по всем ее закуткам, погребам и земляным щелям, чтобы найти там оставшихся жителей, успокоить их и вызвать на свет. Он всегда так делал в наступлении; он чувствовал в этом удовлетворение своей работой солдата и конечное завершение боя; он чувствовал в тот час особое сознание, похожее на сознание отца и матери, рождающих своих детей; спасенные, худые, устрашенные люди, таившиеся в рытой земле, открывали в майоре Махонине глубокую тихую радость, подобную, может быть, материнству: он спас их победным боем от смерти, и это казалось ему столь же важным и трудным, как рождение их в жизнь. «Живите опять, – шептал он, наблюдая жителей, отходящих сердцем от страха: какую-либо кроткую крестящуюся на него старуху или ребенка, уже улыбающегося ему, – живите теперь сначала», – и он брал у ординарца еду из его сумки, которую тот всегда имел на этот случай, и дарил ее тем, кто сам умел кормить всех людей.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
«Давно, в старинное время, жил у нас на улице старый на вид человек. Он работал в кузнице при большой московской дороге; он работал подручным помощником у главного кузнеца, потому что он плохо видел глазами и в руках у него мало было силы. Он носил в кузницу воду, песок и уголь, раздувал мехом горн, держал клещами горячее железо на наковальне, когда главный кузнец отковывал его, вводил лошадь в станок, чтобы ковать ее, и делал всякую другую работ
Андрей Платонов (1899-1951) по праву считается одним из лучших писателей XX века. Однако признание пришло к нему лишь после смерти. Роман «Чевенгур» был написан в 1926-1929 годах, но при жизни автора так и не увидел свет. Это не просто самый большой по объему платоновский роман, но и своеобразная веха в творчестве художника. В нем писатель подверг критическому пересмотру, порою доводя до абсурда, «ультрареволюционные» идеи, которые находили выраж
«В областном городе умерла старуха. Ее муж, семидесятилетний рабочий на пенсии, пошел в телеграфную контору и дал в разные края и республики шесть телеграмм однообразного содержания: „Мать умерла приезжай отец“…»
«Шла ночь в деревенской избе. Темно и тихо было за окном, лишь голая ветвь вербы изредка еле слышно постукивала в окно, склоняясь от слабого ветра. Верба зябла в прохладной сырости весенней ночи и словно просилась к людям, в теплую избу. А изба была нетопленная, в избе на печи лежала без сна хозяйка Евдокия Гавриловна Захарова; она прихварывала уже который день, она грустила по мужу, убитому на войне, и ей сейчас не спалось. Она лежала и не могла
В сборник «Ангелы улиц» вошли повести и рассказы, новые и уже знакомые читателю, которые посвящены славному военному прошлому или суровой действительности настоящего, но имеют одну общую основу – идеи патриотизма, ответственности перед большой и малой Родиной, благородства, отваги, бесконечной жертвенности.Каждое повествование в сборнике участвует в своеобразной перекличке. Каждый описанный герой является истинным героем независимо от того, в как
Моё творчество характеризуется как творчество, отмеченное патриотическим пафосом. Также можно сказать, что моё творчество характеризуется как творчество, имеющее много депрессивных моментов. В нём много трагических нот.
Книга "Возвращение древних богов" написана по причине возникновения множества тревожных снов автора в связи с последними мировыми событиями. Автор смоделировал как могла бы начаться ядерная война на планете.. Это возможный метафоричный трагичный вариант развития событий…Но люди на планете живут своей естественной жизнью… Им не понятны мотивации и амбиции господствующих кланов.... И если хоть на секунду представить, как получится существовать в ко
7 декабря 1941 года крупнейшая военно-морская база США Перл-Харбор, подверглась внезапному нападению японской армии, в течение двух часов уничтожившей большую часть американского Тихоокеанского флота. Почему американское командование, незадолго до произошедшего получившее от разведки секретные шифры и знавшее о готовящемся нападении Японии не предприняло никаких мер и допустило уничтожение множества боевых кораблей и гибель тысяч людей? Ответ на
«Сначала было Слово…» Обычно долгий путь от публичных размышлений автора идеи Владислава Суркова до целостной концепции, от идеи к доктрине суверенная демократия прошла всего за несколько месяцев. За это время в орбиту ее влияния оказалось вовлечено большинство политического класса и экспертного сообщества. В качестве новой идентичности российской элиты ее признал Запад. Сегодня суверенная демократия – основа программы «Единой России» и основание
Сборник статей и устных выступлений, предлагаемый вниманию читателя, является прежде всего сборником политических текстов, с важным авторским уточнением. Помощник Президента РФ, Владислав Сурков настаивает, что и сама политика есть текст. Сегодня тексты политикам пишут анонимные коллективы спичрайтеров, это вошло в традицию. Однако Сурков традицию взламывает. Он выступает перед читателем и как автор собственных текстов, и как автор заложенных в н
Вуди Букмен, прожив одиннадцать лет, ни разу не произнес ни слова. Даже когда отец погиб при крушении вертолета. Даже когда мать, Меган, сказала сыну, что любит его больше всего на свете. Вуди уверен, что за гибелью отца стоит зло – чудовищное, непримиримое, беспощадное – и это зло угрожает теперь и ему, и матери. Не у него одного подобные ощущения. Неизвестный ему союзник слушает мысли мальчика. Кипп, собака, наделенная разумом и преданная до са
Юмор и драма, ужас и лирика, фантазия и реальность – все это содержится в замечательном коктейле, который приготовил для вас один из самых необычных писателей современности Mike The.Рассказы могут содержать нецензурную брань, лучики добра и следы орехов.