Как и для многих моих сверстников, мой самостоятельный путь по жизни определила Великая Отечественная война, начало которой совпало с моим окончанием общеобразовательной школы. Она буквально перечеркнула все мои планы на будущее и, вопреки детским и юношеским пристрастиям, сделала из меня офицера Советской Армии, провела относительно благополучно через горнило сражений, а потом и заставила прослужить в армии в различных ипостасях до законной пенсии. Во время войны пришлось участвовать в боях на Курской дуге, в освобождении от немецких захватчиков Украины и Польши и закончить свой боевой путь в Германии в 1945 году. В послевоенный период пришлось послужить как в войсках, так и в различных учреждениях и штабах Министерства обороны.
На пенсии, естественно, набегают мысли о пережитом, увиденном. Возникает потребность записать то, что помню. Один эпизод в моей жизни подтолкнул меня к писательскому труду. В 1946 году в части, где я служил, появился сотрудник Воениздата и предложил нам, ветеранам, написать свои воспоминания о войне для готовившегося сборника. Я, откликаясь на приглашение, заключил издательский договор, представил текст и даже получил аванс. Но, к сожалению, сборник не вышел, так как начался период шпиономании, засекречивания всего и вся, вплоть до воспоминаний участников войны.
Сейчас я часто бываю в общеобразовательных школах с рассказами о знаменательных событиях прошедшей войны, делюсь своими воспоминаниями о службе в армии. Внимание и неподдельный интерес учащихся к моим незатейливым сообщениям побудил меня привести в некоторый порядок свои записи об увиденном и пережитом и на их основе создать ряд рассказов. Небольшая часть из них выходила в ряде периодических изданий.
Выражаю особую признательность и благодарность Главе управы района Выхино-Жулебино В. Н. Овчинникову, Руководителю муниципального образования Выхино-Жулебино А. И. Николаевой за неоценимую помощь в обеспечении подготовки и издания этой книги.
Сегодня я иду в школу! Домашние смеются: “Поистине, стар что млад!” А что тут смешного? Пригласили провести “Урок мужества” – так это сейчас называется – по случаю Дня Победы. Ну почему я должен отказываться? Ноги ещё держат, “командный голос” сохранился, кое-что слышу, кое-что вижу. Да и не в первый раз я получаю такое приглашение.
Встречаюсь с учениками выпускного одиннадцатого класса. Рассказываю про Берлинскую операцию, о том, как мы добывали Победу. Десятки пытливых глаз устремились на меня. Каждый из моих юных слушателей, наверное, уже спланировал свою дальнейшую судьбу. Эх, как я желаю им, чтобы все их планы и мечты сбылись! Не так, как у моего поколения! Непроизвольно переношусь в те далёкие годы, когда я в возрасте внимательно слушающих меня сегодня девушек и юношей тоже строил планы о своём дальнейшем житье-бытье. Но планам этим не суждено было осуществиться.
…На исходе весна 1941 года. Позади выпускные экзамены. Осталось получить свидетельство об окончании средней школы. Наш учитель немецкого языка, выходец из немцев Поволжья, с чисто немецкой пунктуальностью подсчитав все мои не выполненные за год уроки, беспомощные “заплывы” у доски и прочие сомнительные “достижения” в овладении его горячо любимым родным языком, грозится поставить мне “тройку” в аттестат зрелости, которая испортит весь его пятёрочно-четвёрочный благопристойный вид. Набираюсь смелости и пробую убедить строгого учителя, что замена “тройки” на “четвёрку” никак не отразится на его незапятнанной репутации, а язык этот мне вряд ли будет необходим в жизни. Но упрямый немец в духе тогдашней пропаганды о том, что мы “будем бить врага на его собственной территории”, возражает мне:
– Что ты, Костя! Тебе ещё придётся держать речь перед немецкими рабочими! Так что знание языка очень пригодится!
Это же надо, какой провидец! И ведь точно: через неделю после выпуска – война! Правда, до того чтобы произносить речь перед немецкими рабочими, предстояло хлебнуть ой-ой сколько лишений и мук. Сам же наш добрый немец, Отто Яковлевич Роде, как и многие его соплеменники, с началом войны был незамедлительно вывезен “в административном порядке” в Казахстан, где и закончил свой земной путь, оставив мне на память незаслуженную “четвёрку” и росчерк в свидетельстве.
Через месяц после начала войны мы уже призывники. Прощайте, все помыслы и мечты о будущем! Идёт война! Какие могут быть помыслы, кроме одного – защиты Отечества?! И отныне течение наших жизней уподобляется хаотичному метанию бумажных корабликов, которые мы ещё недавно пускали в бурные потоки весенних ручьёв, весело журчавших по московским мостовым. Меня включают в группу призывников, направляемых в авиационную школу в Чебоксары. Ну, уж этого я никак не ожидал! Меня, переболевшего всем набором детских болезней, на физкультурных занятиях не слишком привлекательно барахтавшегося на турниках и брусьях, – в общем, не блистающего богатырским здоровьем, – в лётную школу! Хотя, конечно, быть лётчиком очень престижно и заманчиво. Да и рассуждать не время.
И вот мы для начала нашей авиационной карьеры выгружаем из контейнеров самолёты ПО-2 – “кукурузники”, прибывшие по железной дороге, а потом, таская лёгкие самолётики за хвосты со станции на аэродром, ощущаем себя уже полноправными членами славного авиационного корпуса.
Но недолго я тешил себя иллюзиями. Была проведена повторная медкомиссия, и добрую половину новобранцев отчислили из училища, в том числе и меня. Под вечер жаркого августовского дня внушительная колонна несостоявшихся лётчиков потянулась к волжской пристани. Внезапно хлынул проливной дождь, и мы, вымокшие до нитки, всю ночь ожидали на пристани пароходик, который должен был доставить нас к новому месту службы. Так бесславно закончилась, едва начавшись, моя “лётная карьера”. Остаётся добавить, что спустя полвека случай свёл меня с тем, чью судьбу я мог бы разделить. Он остался в Чебоксарском училище, стал лётчиком и воевал всю войну в эскадрилье “небесных тихоходов”, как образно был назван этот вид самолётов в известном кинофильме.
А я оказался в запасном “лыжном” полку в пригороде Горького – в Марьиной роще. В отличие от московской – это была действительно роща. В ней был развёрнут обширный палаточный лагерь для формирования маршевых рот из мобилизованных запасников, отправляемых на фронт. Нас же, недавних школьников, определили в учебный батальон, где готовили младших командиров. Спустя многие годы я так “поэтически” попытался представить пребывание в Марьиной роще:
