Огромная, обжигающая и заманчиво пахнущая пицца заняла весь небольшой столик. Мы взяли тарелки и устроились на угловом диване. Несколько минут поболтали о том, о сем. Пицца была восхитительна, ребята – дружелюбны. Я перестала жалеть о потраченном времени. И все же не верилось, что меня пригласили просто поговорить о жизни. Наверняка Сергей с Мариной могли найти иные темы для бесед вдвоем… Что же они от меня хотят?
– Слушай, я видела, ты иногда общаешься с тем айтишником, – начала Марина.
«Вот оно… Но зачем ей это?»
– С Лешей? – уточнила я, стараясь говорить безразлично.
– Ну да.
– Да, изредка пересекаемся в столовой. Он мне компьютер настраивал в последний день обучения, ну и…
– Ну да, помню-помню…
Марина замолчала. Она сосредоточенно нахмурилась, как будто подбирала слова.
– Давай я скажу, – вмешался Сергей. – Слушай, дело вот в чем… Он в своем отделе работает, ты в своем. А у вас, вижу, дружба и все такое…
– Ну, дружбы пока нет, да и насчет всего такого я бы промолчала. Приятельские отношения…
Было неприятно, что они назойливо выспрашивают о моей жизни. Какая им разница, что у нас с Лешей? Пицца показалась остывшей и слишком острой, кола – приторной. Ладно, деньги я за угощение отдала, обещание заехать в гости – исполнила. Пойду-ка, пожалуй, домой.
– Послушай, – снова заговорила Марина, – ты не подумай, что мы лезем в твою личную жизнь. Просто есть у нас одно дело… Очень важное, вопрос жизни и смерти.
Я замерла с надкушенной пиццей в руке.
– И нам очень нужна хоть какая-то помощь. И именно от человека, который работает в ДМ.
– Давай я тебе расскажу предысторию, – сказал Сергей. – А ты сама решишь, сможешь ли нам помочь и захочешь ли.
– Если согласишься, и мы тебе поможем кое в чем.
– Слушайте, я ничего не обещаю… Неожиданно все это как-то, согласитесь. Говорите, что к чему, а потом я все обдумаю и отвечу.
И Сергей начал рассказ.
Было так. Его двоюродная сестра Яна решила устроиться на работу в Москве. Ехала не в никуда: подруга дала ей адрес, с которого сама собиралась съезжать, и телефон хозяйки. Комната почти в центре, недорого, разве что пожилая женщина, искавшая жильцов, просила оказывать ей мелкие услуги. Помыть окна или протереть люстру, иногда прикупить что-то из продуктов по мелочи, сходить в аптеку или оплатить коммуналку, принести в больницу вещи, если придется хозяйке туда лечь, помочь заказать что-то в интернете. Подруга уверяла, что дополнительными условиями хозяйка не злоупотребляет, и уж, конечно, куда приятнее изредка прибраться или сходить в по ее просьбе в Сбербанк, чем выкладывать лишние семь-десять тысяч за уютную комнату в отличном месте.
Яна согласилась, что такой вариант, в самом деле, очень выгоден. Деньги пригодятся, если удастся устроиться на приличное место и откладывать на собственную квартиру. С мамой и бабушкой жилось нелегко, они ее хоть и любили, но утомляли нравоучениями, пилили. Тетя Лена (так называл Сергей ее мать) была человеком непростым…
Яна боялась, что замечательное место окажется занятым, но комната пустовала. Она была ужасно счастлива, написала всем подругам, Сергею в армию, разместила фотографии нового жилья в Фейсбуке с подписью: «А из нашего окна площадь Красная видна!». Краешек купола собора Василия Блаженного действительно можно было разглядеть, высунувшись с балкона подальше.
– Яна такая доверчивая, – хмуро рассказывал Сергей. – И практичная, и наивная одновременно. Устроилась бухгалтером, много работала. И при этом все ей интересно было! Ходила на выставки, занималась в студии декупажа, она тете Лене прислала для меня, потом уже получил, когда из армии пришел, классную картинку, там поверх рисунка из тканей были наклеены разные детальки из мелких бусин и прочей мелочевки. Красиво. Еще Яна рассказы и стихи писала, выкладывала на одном сайте. Вот, посмотри…
Он полез в телефон и вывел на экран фотографию. Милая, круглолицая девушка, темные кудряшки до плеч, очки. Безобидная, открытая…
– Значит, в Москву она от семьи сбежала?
– Говорю же, не только. Еще хотела просто зарабатывать нормально и не мотаться в Москву на автобусе-электричке-метро по полтора-два часа в одну сторону. Они же под Балашихой живут… Не наездишься. Хотела самостоятельной жизни. А еще, что-то мне подсказывает, Яна надеялась встретить кого-нибудь. Рассказы у нее все больше о любви, и, понятно, обязательный хэппи-энд. Ей уже двадцать восемь…
«Уже! – мрачно подумала я. – А мне двадцать семь. Видимо, они так и обо мне думают – «уже»… надо срочно помочь ей, бедняжке».
– Ну, то есть сейчас двадцать девять. Причин много.
– А почему ты считаешь, – сказала я, – что все это связано с нашей компанией? Она могла встретить огромную любовь и закрутиться, все забыть. Или…
Замялась, не хотелось говорить: «Или попала на маньяка, и тот ее убил». Не в студии же декупажа с ней беда стряслась – хотя, конечно, всякое может случиться, кто их знает, этих рукодельниц-затейниц…
– Потому что ее хозяйка, Раиса эта, все подбивала Яну пойти на ее фирму устроиться.
– А что, Раиса здесь работает? В ДМ?
– Ага. Ну как работает… полы моет вечером. Два часа после закрытия... пройдется по коридорам, пепельницы вытрясет в курилках. На полную ставку ей трудно, она уже на пенсии, а так, подработать… Впрочем, она уже уволилась, так что неважно.
– И что, она могла кого-то сюда устроить?
Очень мне это показалось сомнительным. Ладно бы, если бы она сидела хоть на самой малозаметной должности в офисе, но уборщица? Да еще приходила уже после рабочего дня, с кем Раиса могла общаться здесь в такое время? Так ли уж весомо ее слово, чтобы она кого-то сюда приводила «устраивать»? И отдел кадров закрыт к этому времени.
– Без понятия, – сказал он, чуть нахмурившись. – Яна с матерью говорила по телефону и вскользь так сказала, что хозяйка квартиры, где она комнату снимает, предлагает выгодную работу, очень хорошо оплачиваемую. Вот в этой самой фирме. Она – хозяйка – тут уже девять лет работает и всех знает. Ну, это ее слова. И все, через два дня тетя Лена позвонила Яне – абонент недоступен. Ни писем, ничего.
– На розыск подавали?
– Сразу же. А толку…
– А хозяйка что?
– А ничего. Говорит, мол, Яна сначала хотела к ним пойти менеджером, а потом передумала вдруг, сказала, что ничего не надо, она съезжает. Нашла, дескать, дешевую комнату. А она, мол, Раиса, не сторож ей.
– И вещи забрала?
– Ну да. Ничего не оставила.
– А соседи?
– А что соседи? У двоих с того этажа спросил, никто даже не понял, о ком я. Ну, видели мельком. Ты своих соседей хорошо знаешь?
– Ну как… Здороваюсь. По имени – не знаю. Не к чему вроде. Ладно, я поняла, о чем ты.
– В городском муравейнике каждый муравей молча и сосредоточенно тащит свою травинку. И пофиг на других, – мрачно подытожила Марина.
