Елизавета Дворецкая - Огнедева. Аскольдова невеста

Огнедева. Аскольдова невеста
Название: Огнедева. Аскольдова невеста
Автор:
Жанры: Исторические любовные романы | Историческое фэнтези
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Огнедева. Аскольдова невеста"

IX век. Древняя Русь. Уезжая из родного дома, рыжеволосая красавица Дивляна, просватанная за князя Аскольда, боялась даже представить, что ждет ее в долгом пути от Ладоги до Киева. Спасая Дивляну от посягательств князя кривичей Станислава, ее брат Велем нашел другую девушку, рабыню, и подсунул ее Станиславу под видом своей сестры. И так запутал дело, что никому уже не под силу отличить настоящую княжескую невесту от поддельной…

Бесплатно читать онлайн Огнедева. Аскольдова невеста


© Елизавета Дворецкая, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru


890 год, осень

Глава 1

Дивляна вышла на опушку, глянула вперед… и вдруг вскрикнула от испуга, невольно шагнула назад, лихорадочно цепляясь за мокрые ветки, чтобы не упасть. Потрясенная, она не могла оторвать взгляд от неожиданного зрелища – и не верила своим глазам.

За рощей, из которой она вышла, на берегу безвестной мелкой речки, лежала довольно широкая луговина. На луговине вытянулись две длинные насыпи – шагов по сорок каждая, с неровными склонами и разбросанными по всей поверхности серыми валунами. Еще сквозь ветки, подходя, Дивляна заметила, что вся луговина усеяна большими белыми пятнами. И теперь поняла, что это не просто пятна – это дети. На мокрой траве покатых склонов тут и там лежали маленькие фигурки – малыши и подростки, лет от трех до пятнадцати, общим числом голов двадцать. Одетые только в белые рубашки, они напоминали стаю лебедей с лебедятами, присевших отдохнуть… заснувших… подстреленных!

Никто не шевелился, и поначалу Дивляне, оцепеневшей от ужаса, показалось, что все они мертвы. Понимая, что надо бы бежать отсюда со всех ног, она, будто против воли, под воздействием невидимой внешней силы, сделала один шаг по влажной траве, потом другой, выпустив из пальцев спасительные ветки опушки…


Вечер накануне выдался ненастным и сырым – и не скажешь, что лишь середина серпеня-месяца. Моросил дождь, ветер дул навстречу, гнал волну, так что гребцы, ведшие лодьи вверх по Ловати, быстро выбивались из сил. Поэтому воевода Белотур велел пристать к берегу необычайно рано, задолго до сумерек, справедливо рассудив, что в такую мокредь на разведение огня и приготовление пищи потребуется больше времени, – да и одежду подсушить, чтобы не ложиться в мокром, тоже будет неплохо.

Завидев удобную отмель, пристали, вытащили лодьи1. Дивляна в душе радовалась этой остановке – чем ближе были земли чужих неведомых племен, тем тревожнее ей становилось.

До этого они дней двенадцать или пятнадцать пробирались вверх по Ловати – длинной извилистой реке, впадающей в Ильмерь-озеро и ведущей на полудень. Для волховских словен, к которым принадлежала Дивляна, ее брат Велемысл и его ладожская дружина, на полуденном берегу Ильмеря белый свет кончался. Когда же вышли в Ловать, поначалу ничего особенного Дивляна не примечала. Те же были люди, те же веси над рекой, те же избы, сжатые поля, где сейчас после недавних Дожинок виднелись по краям «Велесовы бороды» ─ последние снопы, украшенные косичками из колосьев, засохшими цветочными венками, окруженные девятью камнями, запирающими плодородную силу земли. С проплывающей неспешно лодьи Дивляна видела, как косят в поймах отаву, как бабы возятся в огородах. Кое-где уже начали дергать лен. Все, как дома, и даже могильные насыпи – сопки – на Ловати еще были те же, что и на берегах Волхова-батюшки. Люди, которых ладожская дружина встречала, останавливаясь на ночлег или на отдых в полдень, ничем не отличались от волховских и ильмерских словен – ни одеждой, ни выговором. Берега Ильмерь-озера во многом заселялись отсюда, поэтому иные здешние роды еще помнили свое родство с теми, кто укоренился на Ильмере и дальше на Волхове.

Многие здесь знали, хоть и понаслышке, ладожского воеводу Домагостя Витонежича, благодаря чему его дочери со спутниками был обеспечен не только радушный, но и уважительный прием. Отдохнуть удавалось мало именно из-за этого радушия: каждая волость считала своим долгом устроить пир для таких знатных гостей, тем более что в начале осени, после уборки жита, везде появились средства для веселья. А заодно расспросить обо всем подробно, узнать новости из первых рук. Еще бы: не каждый год из словенской Ладоги везут невесту для князя полуденной полянской земли, в далекий Киев-город.

Но вот Ловать почти закончилась. Впереди лежал самый сложный участок пути. Теперь предстояло довольно долго пробираться по мелким речкам и озерам, тащить лодьи через волоки и болотные гати, чтобы в конце концов спустить их в Днепр, а уж по нему плыть вниз по течению до самого Киева. Воевода Белотур, проделавший этот путь прошедшей весной, рассказывал, что от Днепра до Ловати он тогда добирался чуть ли не целый месяц. Правда, задержали его не только сложности самого пути.

– Нам бы до Днепра дойти, пока дожди не начались, – говорил он Дивляне и Велему. – А там уж по большой воде лодьи птицей долетят. Сейчас бы в грязи не увязнуть. Попросишь богов о хорошей погоде, а, Дева Ильмера?

Дивляна улыбалась в ответ, но обещать ничего не могла. Ее дорогой ценой доставшаяся сила, дававшая возможность обращаться к богам, в дороге словно бы заснула, и сейчас она не чувствовала в себе ничего такого.

– Все вместе просить будем, а я только докричаться помогу, – отвечала она киевскому нарочитому мужу и своему будущему близкому родичу. – Боги тогда откликаются, когда все племя просит.

– За нами дело не станет! – обнадеживал Белотур. – Нам такая, как ты, княгиня – просто дар богов. Засухи у нас часты, собираемся всем народом дождя просить, да не всегда Перун слышит. А тебя он слышит, еще как слышит! Я сам видел. Теперь заживем! Ох и рад будет брат мой Аскольд! И не чает, какой подарок я ему везу!

Дивляна улыбалась в ответ, тайком вздыхала и отворачивалась. Она смирилась с тем, что ей суждено уехать от родных мест на край света, жить среди чужого племени, стать женой киевского князя Аскольда, сына Ульва Зверя. И никогда больше не видеть ни Ладоги, ни Волхова, ни Ильмеря, на берегах которого боги сделали ее Девой Ильмерой. Не увидеть отца и матери, Яромилы и Веснавки, братьев Доброни и Витошки, Велеськи, Тепляны, всех ближних и дальних родичей. Не увидеть Дивинца, на вершине которого Вольга в тот далекий весенний день впервые обнял ее. Тогда все ждали, что вот-вот на Ладогу обрушится дружина Игволода Кабана, но Дивляна ничуть не боялась, потому что любовь к Вольге заполняла ее душу и заливала все вокруг ясным светом. И те дни, полные тревожного ожидания, в воспоминаниях выглядели радостными и приятными – потому что тогда рядом был Вольга, она верила, что они проживут вместе всю жизнь и будут счастливы всегда, всегда…

Та Дивляна, которой она была всего несколько месяцев назад, теперь казалась ей каким-то другим человеком. Сейчас она, Дивомила Домагостевна, дочь старшего ладожского рода и наследница благословения богов, Дева Ильмера, ехала к полянам, чтобы стать женой никогда не виденного ею князя Аскольда. Теперь она уже хорошо знала, что жизнь – это не девичьи мечты и что род, давший ей силу и достоинство, взамен требует, чтобы и она подчинила его благу свои желания. И она сделала это, потому что человек без рода что сухой лист, подхваченный ветром.


С этой книгой читают
Северная Русь, конец Х века. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Чтобы найти средства для женитьбы, он отправился за море. Но обратно юноша возвратился в рядах вражеской дружины, с мечом в руке, в числе тех, кто явился разорять, убивать и брать в полон. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину как враг. Тем более что и Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, не
Древняя Русь, 962 год. Два киевских боярина решают заключить семейно-политический союз. Вскоре после обручения на крыльце у жениха обнаружились две высушенные жабы, надетые на щепку и завернутые в кусок пергамента, исписанного греческими буквами. Умеющих писать по-гречески в городе всего трое: священник-грек, диакон-грек и любимый племянник княгини Эльги, Торлейв. Никого из них нельзя представить творящим черную магию при помощи сушеных жаб. А по
Она росла вдали от Киева, в глухом уголке, где юных девушек по-прежнему отдавали князю-медведю, а судьбой их распоряжалась старуха-ведунья, чья избушка стояла на границе мира живых и мертвых. Племянница Олега Вещего, покорившего богатый Цареград, она была завидной невестой, а потому ее рукой планировали распорядиться в политических целях. Но характером и упрямством девушка пошла в дядю и все решила по-своему. Еще немного, и имя Ольги сделается из
Когда две державы стоят на пороге войны, любое неосторожное слово может послужить искрой, из которой разгорится пожар. А если это слово произносит прирожденная колдунья, сама не знающая своих сил и возможностей, то последствия и вовсе непредсказуемы.Дочь знатного человека Хёрдис поссорилась с молодым ярлом Хродмаром, родичем могущественного конунга, и навлекла на него и на его дружину опасную болезнь. И вот, чтобы отомстить ведьме, собираются вой
Героиня романа попала в автомобильную аварию. Она выжила после клинической смерти но с этого момента в её жизнь ворвались сны, в которых она стала свидетельницей событий, происходивших задолго до её рождения. Невольно наблюдая за чужой жизнью, героиня романа понимает, что это ее прошлая реинкарнация, и неожиданно находит ответы на вопросы, которые у неё накопились. Героине приходится пережить во сне как наяву аншлюс в Австрии и гибель в концлагер
Родители Кизи внезапно умерли, а дядя спихнул девушку женой трём братьям, бродячим музыкантам, имущество прибрал себе. И после свадьбы Кизи вынуждена странствовать вместе с мужьями. В разлуке с любимой младшей сестрой. Да только на тропах Древней Индии попадаются не только люди, но ещё и настоящие боги и демоны. И встреча с одним из них способна круто изменить чью-то жизнь. И тайны вскрыть старые, нарушив спокойствие злодеев и героев.
Иногда прошлое может обернуться роковой встречей, ударом шпаги в руке незнакомца. Или письмом, способным разрушить твою жизнь… Очнувшись после дуэли, Алексей словно угодил в кошмарный сон. Мало того, что ранен, а любовь обернулась химерой — судьбе показалось этого мало, и теперь он — мятежник, замышлявший свергнуть императрицу Анну Иоанновну! Весь политический сыск сбился с ног, разыскивая заговорщика. Привычный мир перевернулся с ног на голову.
Российская империя, первая половина 19 века. Несчастный случай свел дочь богатого помещика и племянницу вдовы бедного сельского доктора. С этого момента жизнь навсегда связала судьбы юных девушек, так не похожих друг на друга. Зарождение первого чувства, соперничество героинь, испытания, долгожданное счастье. Какие потрясения, потери и жизненные трудности придётся испытать подругам на жизненном пути? Смогут ли повзрослевшие героини сохранить юнош
«Лесистая Волынь вся спряталась от глаз в своих обширных лесах. Где-то там ютятся белые домики, сверкнёт речка и опять леса и леса. Но не дикие леса Сибири, тайга, непроходимый склад стоячего и лежачего гнилья. Это и не леса Уфимской губернии, – запущенные, испорченные, проросшие всякой дрянью, – урман, как называет такой лес башкирин, истребитель его…»
«Воскресный летний день собирался быть особенно жарким. Солнце как-то сразу показалось на безоблачном небе и скучно, без предрассветной прохлады, уставилось в оголённые берега большой извилистой речки…»
Если бы на Луне зародилась цивилизация, то поверили бы её представители, что существует жидкая вода, в которой можно перемещаться без опоры на дно? – Скорее бы, не поверили. А если в плазменной стихии звёзд также существовали бы разумные существа, то согласились бы они с утверждением, что существуют твёрдые тела, а газы могут быть заморожены? – Скорее всего, тоже нет. По аналогии с приведённым выше: знаем ли мы все явления во Вселенной? Тем более
Замрите на мгновение! Я расскажу вам о любви, которая приводит к безумию, впрочем, она и есть само безумие. О той любви, про которую не пишут в романах и про которую никогда не поют оперные бельканто, томно закатывая лживые глаза. О той любви, которую безумные поэты не сравнивают, впадая в слезливую пошлость и лицемерно приторную сладость, ни с алой розой, ни с дыханием морского бриза, ни с утренней росой на подернутых туманом медвяных лугах. Впр