Будучи подростком, я часто бывал в гостях у дедушки Дмитрия Яковлевича Тимофеева и бабушки Веры Петровны. Они жили в поселке Мирный Раменского района, недалеко от станции Бронницы. Я проводил у них практически все выходные и каникулы.
Большинство друзей дедушки и бабушки были фронтовиками или тружениками тыла. Жили они в основном в Москве, а в поселок приезжали на свои дачно-садовые участки. Особенно много гостей бывало у нас в мае, ближе к празднику Победы. Приходили не с пустыми руками, нередко с бутылочкой чего-нибудь горячительного.
Дед почти не пил, а после последней госпитализации и вообще перестал, однако компанию всегда поддерживал. Нальет себе рюмочку и делает вид, что выпивает. Друзья не обижались. Они знали, что дед неоднократно был тяжело ранен на фронте, и удивительно, как он вообще остался жив. Дедушка всегда теплым словом вспоминал о фронтовых врачах, которые буквально вытащили его с того света и сложили по кусочкам.
Фронтовики сначала пили за Победу, потом – за погибших друзей, и почти всегда при этом глаза у них становились мокрыми. Они не стеснялись своих слез, а вот о себе рассказывали мало и очень скудно.
Но зато я часто слышал от них о каком-то везучем командире, который за годы войны дослужился от капитана до генерал-лейтенанта. По ложным обвинениям его не раз арестовывали, но всегда отпускали, да еще и награждали. Этот генерал якобы неоднократно встречался с Верховным главнокомандующим Иосифом Виссарионовичем Сталиным и другими членами советского правительства. По рассказам фронтовиков, он командовал соединением Советской армии в тылу врага, на территории, временно оккупированной фашистами, и бил их изо всех сил.
Основываясь на воспоминаниях фронтовиков, в данном произведении я объединил эти рассказы, изменил несколько фамилий, добавил некоторые художественные дополнения. Есть в нем эпизоды военной биографии второго моего деда – Григория Васильевича Воронцова, а также двоюродного дедушки Федора Смолина, прошедшего всю войну и вернувшегося в апреле 1945 года без ноги, и еще одного двоюродного деда Михаила Завалова, командира партизанского отряда.
Было отличное субботнее утро. Я – выпускник академии пограничных войск при Министерстве внутренних дел СССР. Учиться там меня направили сразу после финской кампании, и год учебы пролетел как один день.
Сегодня, 1 июня 1941 года, я должен получить диплом об окончании академических курсов. Начальник академии шепнул своим помощникам, что меня ждет приятный сюрприз. Эту новость тут же передали мне. Также от своих друзей в руководстве учебного заведения я узнал о том, что нас всех распределят по пограничным отрядам и повысят в звании. Наконец-то получу капитана.
В армии я с 1930 года. Окончил командную школу РККА и получил звание младшего лейтенанта. В 1936 году был переведен на Дальний Восток в пограничные войска. В 1937 году за участие в боевых действиях был награжден орденом Красного Знамени, а в 1939 году – медалью «За отвагу». В том же году, перед самым началом Финской компании был переведен на финскую границу. Как я уже говорил, после ее окончания, в марте 1940 года, меня направили в Академию пограничных войск.
За участие в финской кампании меня наградили именным оружием – пистолетом «ТТ». Кроме того, командующий Северным фронтом от себя лично вручил мне новую десятизарядную винтовку СВТ-38 с оптическим прицелом за то, что я «снял» трех «кукушек» из пистолета «ТТ». Кукушками наши бойцы называли финских снайперов, поскольку очень часто они выбирали свои огневые позиции на деревьях.
Говорили, что на меня послали документы на награждение орденом Красной звезды, но пока я ничего не получил. За ордена и медали положены денежные выплаты. Красное знамя – 500 рублей, Красная звезда 400 рублей, медаль «За отвагу» – 400 рублей. Мне, как студенту, деньги очень бы пригодились.
За время этой войны вместе со своими красноармейцами я совершил несколько удачных вылазок в тыл к финнам. Мне посчастливилось служить с командирами Красной армии, которые воевали еще в Первую мировую войну. Один из них, командир первого батальона майор Заикин, научил меня стрелять без промаха. Он сам из любого вида оружия стрелял, как сам Ворошилов, а может и лучше, и передал свое искусство мне.
Еще один опытный командир, начальник штаба полка майор Кушнарев, научил меня стрелять «по-македонски», с двух рук. Кроме того, еще они научили меня «качать маятник», метать ножи и сюрикены. Сюрикен – это такая звездочка с заостренными краями, оружие японских ниндзя. Их я привез с Дальнего Востока, где купил на границе у китайских лавочников.
В общем, эти два майора занимались мной, словно готовили для заброски в тыл противника. Семей у обоих не было, зато имелось полно времени, чтобы гонять меня, как новобранца, хотя я был уже старшим лейтенантом и командовал ротой. Тем не менее, я им очень благодарен за науку и особенно за приемы рукопашного боя. Во время войны с финнами мне очень пригодились все знания, полученные от моих наставников. В то время мне казалось, что следующего военного конфликта ждать придется долго. Слишком много крови принесла эта так называемая финская компания.
В марте 1940 года, возвращаясь в Москву на поезде, я познакомился с девушкой – Верой Барановой. Вместе мы провели два дня в дороге и целый день гуляли по столице. Решили в июне 1941 года расписаться. Именно поэтому после окончания академии, надеясь на положенный мне отпуск, я собирался к Вере в Саратов.
1 июня рано утром я сбегал на Казанский вокзал и купил билет до этого волжского города. Вернувшись в расположение академии, я стал готовиться ко вручению диплома. Дежурный принес почту. Я получил письмо от Веры и очень обрадовался. Однако радость оказалась преждевременной. Она сообщила, что в мае вышла замуж и уехала с мужем в Кронштадт. Честно скажу, в тот момент в глазах у меня потемнело. И все же я сумел справиться с нахлынувшими на меня горькими чувствами. Расслабляться было нельзя, вот-вот должна была начаться церемония вручения дипломов.
Нас пригласили в актовый зал. Всех выпускников посадили во второй ряд. Началась торжественная часть. Я так крепко задумался о постигшем меня горе, что очнулся только тогда, когда меня толкнули. В зале прозвучало мое имя – Воронцов Алексей Никифорович. Я вскочил и поднялся на сцену. Там среди начальствующего состава академии и руководителей наркомата я увидел народного комиссара внутренних дел СССР, генерального комиссара государственной безопасности Лаврентия Берию. Он протянул мне руку, в которой держал зеленые петлицы со шпалой и диплом об окончании академических курсов.
