ГЛАВА 1. От свадьбы до ненависти
– Динария! Вы невыносимы! – старшая наставница смотрела на меня сверху вниз самым уничижительным взглядом, на который только была способна. А способна она была на многое. Недаром большинство обитателей Обители за глаза называли её исключительно «Мегера». – Вы всегда отличались отвратительными манерами, но это слишком даже для вас!
– Да, госпожа, – скрипнув зубами, отозвалась я, хотя на языке вертелись совсем другие слова и выражения.
Но злить и без того взбешённую наставницу и напроситься на порку мне не улыбалось. Всё тело и так болело и чесалось, будто меня угораздило окунуться в кипяток. Не хватало только посетить конюшню и угодить после этого в карцер.
– Имейте в виду, – продолжала распинаться Мегера, – моё терпение на исходе. Если вы позволите себе ещё одну выходку до отъезда гостей, то отправитесь обратно к вашему опекуну!
А вот это было уже серьёзно. Я постаралась изобразить на опухшей физиономии самое искреннее раскаяние: вернуться к барону в третий раз с самыми нелицеприятными рекомендациями... Нет... Это мне точно встанет очень дорого.
– Идите к себе и подумайте над своим поведением, – отчеканила наставница. – К ужину можете не переодеваться.
Я присела в реверансе и, старательно буравя взглядом пол, потопала куда было сказано. В принципе, могло бы быть и лучше, но хорошо, что не хуже. Я осталась без ужина, а учитывая, что отчитывали меня как раз за пропущенный обед, это было очень неприятно. С другой стороны, Мегера не стала вникать, где я нашла осиный рой в самом конце осени, и не отправила меня к лекарю. Только за это можно было бы простить многое. Уж целитель быстро разобрался бы, какие такие осы меня искусали. И тогда карцер показался бы мне филиалом рая на Земле.
Зеркало в умывальне отразило глазки-щёлочки и кирпично-красный румянец во всю щёку. Убирая упавшие на лоб волосы, чтобы намазать лицо охлаждающей мазью, я полюбовалась на пальцы-сосиски и пухлую как булочка руку. М-да... Хорошее заклинание нашлось в матушкиной книге. Вот только тренировать магический рисунок, стоя напротив зеркала, было плохой идеей.
Мазь впиталась быстро, оставив после себя маслянистый блеск, и мне сразу стало легче. На целителях Обитель не экономила. Многие влиятельные аристократы отправляли сюда своих дочерей, и за сохранность этих девиц наставники отвечали головой. Над такими «бедными сиротками», как я, конечно, никто крыльями не махал, и жили мы в комнатах попроще. Но и нам кое-что доставалось.
Впрочем, на отсутствие повышенного внимания со стороны наставников я не жаловалась. Напротив, меня это только радовало. Начни за мной тоже приглядывать персональная компаньонка, и, боюсь, моё обучение закончилось бы очень быстро и так же плачевно. Магов в нашей стране не любили. Смертельно не любили. Настолько не любили, что я осталась сиротой на попечении двоюродного дядюшки. Отец погиб почти сразу после моего рождения. А матушку казнили по приговору Священного Суда Чистоты почти шесть лет назад. Меня же спасло лишь то, что Дар проснулся поздно, и мне удавалось его скрывать. Пока удавалось. Но отказаться от внезапно появившихся способностей я не могла. Магия бурлила, требовала выхода и манила призраком мести. А тут ещё и книги...
Старые потрёпанные книги вроде «Домоводства для рачительной хозяйки» и «Основ домашнего бюджета» попали в мои руки исключительно из-за настолько непрезентабельного вида, что дядюшка на них не позарился. Но когда проснулся Дар, я вдруг осознала, что вижу сквозь советы рачительным хозяйкам и бесконечные столбцы цифр совсем другие строчки.
С тех пор во мне будто поселились две Дины. Одна тряслась от ужаса, представляя, что случится, если о Даре кто-то проведает. Другая, пьянея от новых возможностей, мечтала лишь о том, чтобы закончить курс обучения невест и получить сертификат компаньонки, открывавший ворота Обители для девушек, перешедших в разряд старых дев.
Но не успела я погрузиться в розовые мечты, как в дверь громко и требовательно постучали. Я едва успела вскочить с кровати, где разлеглась, решив, что сегодня ко мне уж точно никто не сунется.
– Динария, – одна из младших наставниц смерила меня брезгливым взглядом, – переодевайтесь к ужину. Ваше наказание отложено.
Гадая, откуда вдруг прилетело такое счастье, я заметалась по комнате: до гонга, созывавшего воспитанниц на ужин, оставалось всего десять минут.
Своё место в шеренге девиц я заняла вовремя. Правда, ради этого пришлось пожертвовать сложной причёской, которую полагалось сооружать к вечерней трапезе, и обойтись простой косой. Многообещающий взгляд Мегеры, встречавшей нас у дверей столовой, не сулил ничего хорошего, но живот так радостно отозвался на доносящиеся со стола ароматы, что я решила не портить себе настроение и не думать о новом наказании. По крайней мере, за ужином.
К моему удивлению, стол, где обычно сидели привилегированные воспитанницы Обители, исчез. Зато рядом со старшей наставницей угнездился мрачный дядька лет шестидесяти с выдающимся крючковатым носом.
Вот тут-то я и вспомнила оговорку Мегеры про гостей. «Смотрины!» – осенило меня, и по спине продрал озноб. Похоже, «первый сорт» то ли не подошёл очередному женишку, то ли он сам не дотягивал до этого уровня, и ему решили продемонстрировать бесприданниц вроде меня. Ох, как кстати я решила испытать незнакомые чары...
Ужинала я с самым что ни на есть довольным видом: на девицу с физиономией крестьянки-пьяницы точно не позарится даже такой пень. Тем более что вокруг хватало милых и свежих нимф, поглядывавших на потенциального супруга с явным интересом.
Наевшись до отвала с прицелом на то, что меня, скорее всего, лишили завтрашних трапез, я уже собиралась вернуться к себе, когда служитель вдруг поставил передо мной высокий инкрустированный полудрагоценными камнями бокал. В первый момент я даже не сообразила, что это значит. А вот во второй сердце ухнуло в пятки: «Прибыли...»
***
Я чуть отодвинула занавеску и выглянула в щёлку. За окном медленно проплывали заснеженные скалы, а за ними на горизонте виднелись горы. Ничего нового. С тех пор как кавалькада пересекла границу и спустилась с перевала, я только такие пейзажи и наблюдала: снег, снег и ещё раз снег во всех видах и формах. Со вздохом я вернула тяжёлую ткань на место и откинулась на мягкие подушки диванчика.
Эта карета, здоровенная коробка, которую тащила шестёрка массивных ломовых лошадей, весь последний месяц служила мне и столовой, и спальней, и даже ванной. По крайней мере, каждый вечер лохань с горячей водой безмолвные слуги ставили именно сюда. Пару раз я пыталась бунтовать, расплёскивая воду на диваны и дорогой ковёр на полу. Но так ничего и не добилась. Меня чуть ли не под конвоем, замотав в десяток вуалей, доставили в пустой шатёр, а невозмутимые слуги прибрали безобразие в течение десяти минут.
