1. 1
Ровный голубоватый свет полностью заливал зал анатомички, придавая и без того мрачному помещению уже совершенно жуткий вид. Внутри было прохладно, а в воздухе стоял тошнотворный трупный запах, который казалось уже просто невозможно ничем перебить, а уж тем более, забыть его. За несколько лет работы Алекс так и не смогла этого сделать, и он неизменно вызывал у нее вполне обоснованные чувства отвращения и легкой тошноты. Чего нельзя было сказать о Карле.
Карл Броски был ее старым другом, хотя относилась она к пожилому мужчине скорее как приемному отцу. Некогда приютивший отчаявшуюся найти себя в этом мире девушку, Карл стал тем единственным, кто безоговорочно принял Алекс со всеми ее «тараканами», поддержал в минуту отчаяния и помог встать на ноги. Сам Карл работал патологоанатомом в центральном городском морге, и вот уж у кого не было никаких проблем ни с запахом смерти, ни с ее жертвами.
В силу сложившихся обстоятельств, Алекс довольно часто появлялась в этом, на взгляд любого нормально человека, неуютном помещении. И если еще лет семь назад она сама испытывала отвращение от одной только мысли, что Карл мог практически жить тут, есть, а иногда даже спать на узком диванчике, стоящем в дальнем углу и отгороженном от общего помещения ширмой. То сейчас она воспринимала все это совершенно спокойно, точнее старалась не замечать.
Лицензия некроманта, полученная несколько лет назад, не только превращала ее в глазах обычных людей и двуликих в некое подобие чудовища из прошлого, способного подчинять себе мертвых, но и позволяла Алекс неплохо зарабатывать. Так что теперь она могла позволить себе все то, чего была лишена раньше. Правда большую часть денег она все же откладывала на пенсию для Карла, ведь каким бы прекрасным специалистом он не был, а государственная служба не позволяла особо разгуляться.
Чаще всего к ней обращались безутешные вдовы и вдовцы, жаждавшие получить свое последнее прощение, дети, желавшие в последний раз поговорить со своими родителями, и родители, потерявшие своих детей раньше положенного вселенной срока. Но такие встречи Алекс старалась сводить к минимуму — работа с детьми была самой сложной. Реже на ее пороге появлялись адвокаты или законники, коим требовалось получить подтверждение того, что подписи в завещаниях и на брачных контрактах самые что ни на есть настоящие.
И вот только один существенный нюанс портил ее относительно спокойную и, в каком—то смысле, счастливую жизнь лицензированного некроманта: был в условиях получения лицензии и, соответственно ее ежегодного продления, особый пункт — обязательная работа с полицией. Раньше к Алекс хоть и не часто, но обращались за «помощью», особенно в тех случаях, когда смерть человека или двуликого грозила стать «глухарем», а преступник мог уйти от наказания.
И ладно если молодой девушке приходилось «пробуждать» слегка обглоданный труп бабушки—одуванчика, тихо—мирно скончавшейся в собственном доме, наполненном парой десятков голодных кошек. И совсем другое дело, если это была жертва насильственной смерти. Но самое неприятное, когда жертвами становились молодые женщины или дети, работу с которыми в обычной жизни девушка все же старалась избегать. К сожалению работа в полиции вынуждала ее соглашаться на все, единственное что Алекс могла — это ограничить количество таких обращений в год, сводя к минимуму лишние контакты с полицией.
Да и сами полицейские не рвались обращаться к Кинг. Ее откровенно не любили, считая не просто странной, а очень странной, нелюдимой и слишком высокомерной. Да и давайте будем откровенными – некромантов просто ненавидели. Правда последние несколько лет вынужденная кабала скрашивалась одним, приятным и делающим жизнь Алекс менее отвратительной, моментом: работать с девушкой поставили переведенного из другого отдела детектива Джека Солье.
В любом случае, сегодня был именно такой день. А потому и без того отвратительное настроение Алекс усугублялось тем, что жертвами странной серии убийств стали дети. Алекс была уверена, что полиция города ни за что бы не попросила некроманта о содействии, если бы только количество жертв не выросло до пяти, а полицейские так и не смогли продвинуться в расследовании ни на дюйм. И вот теперь городские власти забили настоящую тревогу.
Еще только утром по всем центральным каналам выступал мэр, пообещав сделать все возможное, чтобы отыскать преступника, а уже вечером ее поднял на ноги Джек Солье.
— Мне нужна твоя помощь. — Голос детектива доносился откуда—то издалека и казался глухим, словно он прикрывал микрофон телефона ладонью. — Можешь сейчас?
— Срочно? — Алекс скривилась, понимая, что вечер, который она специально оставила свободным для долгожданного отдыха, уже окончательно испорчен.
— А у нас бывает по—другому? — Серьезно произнес он, — так что, сможешь?
— А—а—а, — протянула девушка, хватая с прикроватной тумбочки блокнот и раскрывая его на чистой от записей странице, — диктуй.
— Приезжая в центральный морг. К Карлу.
— Тело уже в морге? — Алекс удивленно выгнула бровь. — А зачем тогда...
— Да. Не задерживайся.
После этого Джек отрубился, так больше ничего и не объяснив, а девушка, швырнув обратно уже ненужный блокнот, а следом и телефон, вздохнула. Отдых отменялся.
И вот теперь Алекс, стояла перед накрытым синей больничной материей столом и вздрагивала от одной только мысли — там, под этой чертовой простыней был чей—то ребенок. Был. Разумом она понимала, что это уже не человек, не мальчик, а лишь его, с каждой секундой, все сильнее разрушающаяся оболочка, пустой кокон. Уж кому как не ей знать об этом.
Только вот ее дальнейшие действия лишь подчеркивали обуревавшие девушку сомнения, и поднимали рождающиеся в ее душе ужас и отчаяние, словно оседающую на дне пруда муть. Ведь некромант, по сути делает ни что иное — как возвращает душу в тело, наполняя пустую оболочку ее откликом.
Броски натянул тонкие медицинские перчатки, подошел к телу, лежащему на столе, и Алекс едва удержалась, чтобы не зажмуриться когда пожилой мужчина отдернул синюю простынь. На секунду ей показалось, что мальчику должно быть холодно и неуютно лежать вот так под ярким светом мощных ламп, касаясь обнаженной кожей оцинкованной поверхности стола. Но как только ее взгляд коснулся его тела и аккуратно выполненного, но при этом не менее жуткого рубца, проходящего через грудную клетку, она вспоминала о том, кто перед ней.
— Его убили так же, как и других, — Карл повернул голову трупа на тонкой мальчишеской шее, — никаких признаков травм или сопротивления, его не задушили, не забили насмерть, не закололи и не застрелили. Так же это ни один из известных мне ядов, токсинов или химических веществ. Абсолютно ничего, — Броски бросил выразительный взгляд поверх своих очков и закончил: — ничего, кроме вот этого.
