Внутренний голос кричал мне: «Что же ты делаешь с собой?! Отпусти всё прошлое и возьмись за свою жизнь, в конце концов!» Ужас, как же сложно сделать первый шаг, а всё, кажется, так легко, просто взять и сделать!
Прохожие оборачивались на меня, перебирая в голове разные варианты: что может случиться с этой девушкой, почему она сидит на скамейке возле озера, в заляпанном свадебном платье и растекшейся тушью на щеках. Может, изменил ей жених? Или он умер прямо во время главного торжества? Они шептались и осуждали меня. Честно скажу, меня их мнение вообще не волновало! Только недавно я зависела от чужого мнения и боялась вымолвить слово. Наверное, у каждого происходит такой роковой момент, когда пора менять себя и свою жизнь.
У меня этот момент случился с одного обычного дня, когда я ещё ничего не подозревала. Это был жаркий июль, целых два часа на меня глядела недовольная девушка, в том же свадебном платье, только намного чище. Целых два часа её уставшие глаза грустно и умоляюще смотрели на меня, но я была стойкой и верной себе. «Чего она на самом деле хочет от меня?» – задавала я себе вопрос, глядя на своё отражение в огромном прямоугольном зеркале самого известного свадебного салона Москвы.
Меня качало влево и право, кое-как я удерживала равновесие, стоя в тесных туфлях на тонких шпильках. А всё из-за того, что внизу подо мной подол юбки тянула женщина, она же швея, у которой на левом веке была небольшая выпуклая бородавка, которую невозможно не заметить. Швея тянула то с одной стороны юбку, то с другой, и так каждый слой платья, выравнивая и укорачивая их под мои невысокий рост. Пусть меня заменит манекен, а для чего ещё его изобрели?!
За моей спиной в отражении я видела двух женщин, сидевших на кожаном черном диване. С правой стороны была женщина: прямая осанка, ноги у неё вместе и чуть-чуть смещены в стороны, на голове короткая стрижка из темных волос и закрученными бакенбардами возле ушей в стиле 80-х. Это была моя мама, Зина Акзамовна, а вот рядом с ней сидела Лариса Высотская, вечно одетая в светлый костюм, черные туфли на тонких шпильках, в руках планшет-органайзер, чтобы показать значимость профессии свадебного организатора и успевать записывать кучу дел.
Маме Ларису порекомендовала двоюродная сестра Нина, которая недавно выдала свою дочь замуж. Про Ларису мама прожужжала мне все уши: о её успешной работе на мероприятиях, о её положительных качествах и отзывах, что никто другой не сделает лучше, чем она, самую шикарную и незабываемую свадьбу в Москве.
Пока я стояла и терпеливо ждала у зеркала, с гордостью наблюдала за манерой общения и повадками мамы и вспоминала её рассказы о том, как они с папой переехали в Москву из туманного и сырого города Санкт-Петербурга ещё до моего рождения за высоким заработком и повышением квалификации.
Как она ночами зубрила учебники в общежитии, чтобы успешно получить красный диплом в Международном юридическом институте. Затем она упорно работала, начиная с простого помощника юриста и заканчивая судьей Арбитражного суда. Она воспитала в себе дисциплину и упорство.
Мои Отец, Кайыргали Нуриевич, профессор, кандидат юридических наук, противоположность мамы во всем: очень мягок, его мнение вряд ли можно услышать у нас в семье. Иногда мне кажется, что он не прочь отдохнуть от назойливой мамы, от её правил, далеко в горах в каком-нибудь загородном доме, но вместо этого по ночам я тайком обнаруживаю его одного, сидящего у включенного телевизора без звука и потягивающего бутылочку пива, когда мама после снотворных крепко спит. Несмотря на их различия в характерах, они долгие годы живут вместе. Мама урегулировала все проблемы и всё решала за нас двоих.
Я с гордостью смотрела на жизненный путь мамы, её упорство и твердый характер восхищают меня, по сей день. Как бы я хотела быть как она!
– Вы разве не видите, что здесь слишком длинно? Чуть правее приподнимите! – возразила мама швее, указав на левую часть подола платья, при этом держала другой рукой чашку, в которой уже давным-давно остыл чайный настой из бергамота и мяты, который она постоянно пьет.
Лариса, кивая и соглашаясь с каждым её словом, за компанию с ней выпила глоток такого же чая из своей чашки, отчего через секунду её лицо скривилось. Я еле смогла сдержать смех. Чай реально был не особо приятным из-за крепкого травяного вкуса.
– Камилла! – обратилась ко мне Лариса и притворно восхитилась мной: – Платье на тебе так безупречно сидит!
– Разумеется! Платье сшито на заказ, специально для моей дочери, по индивидуальным меркам! – похвасталась мама то ли мной, то ли платьем. – Моя дочка будет самой идеальной и неотразимой невестой во всей столице!
– Это точно! А ещё, я могу подметить, что такое платье актуально сейчас в последнее время. Некая роскошь и благородство!
– И я так думаю, вот поэтому нужно как можно больше объема юбке, как можно пышнее! – крикнула мама так, чтобы швея услышала её пожелание.
Глядя на них в отражении зеркала, а затем на своё огромное платье, я вынуждена была с ними не согласиться. Как можно в таком огромном одеянии приседать, танцевать и тем более посещать женскую комнату?! Слишком неудобно, да и много всего белого, чувствую себя белой вороной, а ещё и вдобавок много страз. Может, это и является отличительной чертой невест: выделится среди нарядных гостей и осветить своей «белизной» всё торжество? Я лучше бы надела легкую сорочку из нежного шелка, ведь неважно, в чем выходить замуж, главное – за кого.
– Вам удобно, Камилла? – неожиданно поинтересовалась у меня швея, разглядывая платье со всех сторон.
«Хоть кого-то заинтересовало моё мнение», – подумала я.
– Само платье вам нравится?
– Мне? – растерялась я и потерянно посмотрела на маму.
– Конечно, ей нравится! – раздался громкий грубый голос мамы по всему салону. – Да, Камилла?
Я неуверенно кивнула ей и заметила, что швея удивленно взглянула на меня, затем острым взглядом стрельнула в сторону мамы, но промолчала, не желая особо вмешиваться в наши отношения. Она попросила меня снять платье, чтобы ушить. Я привыкла к таким взглядам. Характер мамы твердый и беспощадный, поэтому никто не желал особо с ней спорить, зная, что это будет бесполезная трата времени и нервов. Я на пути в раздевалку, чтобы освободится от этой ноши, услышала краем уха разговор мамы с Ларисой:
– Как же нашим детям повезло! Камилла растет в самых лучших условиях, ей стоит только позавидовать! – Сказала Лариса.
– Жаловаться нет причины у Камиллы! Она единственная дочь у нас, всё сделаю, чтобы у неё всё было. Я помню, в наше время, как тяжко находили…
Их воспоминания перелетели в те времена, когда не было выбора ткани, когда шили из обычной тюли, а кто-то ожидал много месяцев поставки нужной ткани из-за границы. Далее их разговор я не слышала, зашла в раздевалку и сняла с себя с радостью звуконепроницаемое многослойное платье, которое было намного тяжелее, чем казалось на манекене. Я точно сброшу ещё несколько кило, если проношу этот наряд целый день на свадьбе, и мои кости начнут просвечивать через тонкую кожу.
