Аля
– Омега, – безапелляционно заявил суровый блюститель порядка в форменном пиджаке с нашивками бюро контроля. Он взял со стола пластиковую карту – мой идентификатор – чтобы поставить печать.
Я чуть не задохнулась от ужаса. Нет, нет и ещё раз категорическое нет! Только не омега! Взгляд мой был прикован к штампу, готовому перечеркнуть всё, к чему я так стремилась. Резко сорвалась со стула, повисла на руке мужчины и жалобно взвыла:
– Прошу, не ставьте эту печать. Умоляю! Вы же понимаете, что меня иначе не возьмут на работу. Прошу, умоляю!
Злой и сердитый взгляд опалял, заставляя подчиниться. Офицер требовал, чтобы я покорно села на стул, как он и приказывал до того, но я продолжала умолять, унижаться, даже ревела. Но мужчина был явно привычен к подобному, потому что, стряхнув меня со своей руки, мстительно громко поставил печать на карту, и несмывающиеся чернила впитались внутрь, перечёркивая моё будущее.
– Свободна, уходи.
Он пододвинул карту к краю стола, чтобы я забрала её. Сжав руки в кулаки, я смотрела на печать позора. Поднимать руку на омег альфы не имели права, поэтому я и чувствовала себя безнаказанной.
– Сволочь, чтобы у тебя все дети родились омегами, – вырвалось у меня, но карту я взяла, заметив, как дёрнулся мужик. Да, он сильный и важный альфа, зачем ему в семье омеги. Мы же бич общества, проказа.
– Глупая, – выдохнул мужчина, снимая фуражку и поправляя волосы, прежде чем вернуть головной убор на место. – Лучше займись поиском альфы. Нечего тут драму разыгрывать.
Я вышла из бюро вся в слезах. Вот так и закончилась моя жизнь, толком не начавшись. Подняв голову к голубому небу с проплывающими по нему белыми облаками, я выкрикнула в сердцах:
– Будьте вы прокляты, профессоры Мстилов и Огарков! Если бы вы знали, что натворили!
Меня аккуратно толкнули, чтобы я освободила проход в бюро. Я видела, с каким презрением теперь смотрели на меня альфы. Они чувствовали мой запах, который появился только сегодня утром, и знали, что я омега.
А я ведь верила до последнего, что злой рок обойдёт меня стороной. Свечки ставила, молила Господа отвести постыдную участь, хоть священник и вещал, что омеги – это дар небесный для всего человечества. Ага, как же! Видимо, зря я тогда ухмылялась во время службы, молитвы мои оказались неуслышанными, а я потеряла веру в бога.
Мутаген проявляется не сразу, а только в возрасте от восемнадцати до двадцати одного года. Именно в этот период становится ясна дальнейшая судьба человека. Это мой третий поход в бюро контроля. Первые два года ген спал, и родилась надежда. Робкая, маленькая, она грела меня каждый день.
Пока ген не проявится, омег не отличить от обычных людей. Мы такие, как и альфы. Ходим в обычные общеобразовательные школы, поступаем в университеты, получаем бесплатное образование. Я даже смогла окончить курсы пилота транспортника. Наш город хоть и крупный областной центр, но тупиковый. Киселёв – космический порт, и только там можно найти прибыльную работу. Я хотела заниматься грузоперевозками, даже временно подрабатывала на полставки в небольшой фирме «Адельфес» вторым пилотом. Из-за того, что бюро контроля не ставило мне печать, в штат меня не брали. Денег, естественно, не хватало, всё уходило на оплату жилья и еду. Отец с матерью – тоже омеги – жили за счёт редких подачек от своих альф во время цветения, я же – на стипендию и подработку. А теперь – всё! Придётся и мне искать альфу, иначе светит разве что публичный дом, если не придумаю, как заработать на жизнь.
Сглотнув, я прижала руки к животу. Я не ела с самого утра. Дома шаром покати, отец с матерью старались добыть хоть какую-нибудь копейку, да только всё без толку. Омеги по закону не могут наниматься на работу, да и никто в здравом уме их не примет – они цветут, и этим мешают альфам сосредоточиться на делах. Да и вообще во время цветения омега недееспособна, а значит – прогул.
– Жрать хочу, – пожаловалась я самой себе.
Нет, так дело не пойдёт. Когда я голодная, то становлюсь злой, а это обычно влечёт неприятности на мою светлую голову. Обо мне говорят, что я ненормальная: вместо того, чтобы мечтать о карьере в каком-нибудь офисе, я хотела стать пилотом, чтобы обеспечивать себя и родителей.
На все глупые предложения я, конечно же, отвечала с огоньком, не забывая добавлять подробный адрес, куда им податься и где их непременно ждут незабываемые приключения в разнообразных позах.
– Эй, детка, пойдём со мной, накормлю, – сразу услышала я похабные намёки в чьём-то голосе.
Возле здания бюро контроля всегда полно народу. Все граждане, не имеющие печати, должны проходить контроль каждый год. Их планомерно разбивают на группы и вызывают – каждого в определённый день. Мой был тринадцатое июня. Как символично.
Я обернулась на голос. На меня смотрело двое охранников бюро контроля. Они следили за порядком, стоя возле входа в своей чёрной полицейской форме с золотыми лычками. Чистокровные альфы, надменные, успешные и явно свободные. Что им за дело до никчёмных омег, спрашивается? Ответ один – трахнуть от души, а потом гордиться собой и лелеять своё эго.
Я показала разговорчивому хаму палец в оскорбительном жесте, припечатав:
– Видел? Вот и вставь себе его в зад да пару раз проверни! Понял?
Мужчины сразу перестали улыбаться. Конечно, их послала омега! Где это видано! Непокорность, хамство от той, которая должна робко заглядывать в глаза и раздвигать перед альфами ноги по первому приказу. Моральные уроды!
– Болезная, загнёшься же скоро! – крикнул мне вдогонку всё тот же офицер.
– Да лучше сдохнуть, чем под тебя лечь, – огрызнулась я в ответ и направилась домой.
Нет, я не боялась, что меня арестуют или как-то по-другому накажут. Омег трогать нельзя, нас можно только принуждать к сношению. Тут закон будет на стороне альфы, а бить, увечить или даже арестовывать никому в здравом уме в голову не придёт. Ведь альфам, даже не чистокровным, рождённым от омег, стоит только приказать мутантам, и те выполнят любой каприз. Это заложено на генном уровне. Страшнее для омеги нет ничего, чем встретить на своём пути в период цветения чистокровного альфу, в крови которого нет мутагена. Мама столько раз предостерегала меня, рассказывая разные ужасы. Омеги полностью теряют свою волю перед чистокровными, становятся покорными и безотказными. Правда, альфа у омеги может быть только один, но это в проекте, а по факту система дала сбой, и уже никто не помнит, как по-настоящему всё задумали профессоры Мстилов и Огарков. Наш мир катится в тартарары.
Тряхнув головой, я скрыла за светлой длинной чёлкой глаза, вышагивая по тротуару. Как я покажусь на глаза родителям? Они так на меня надеялись. Я ведь совершенно не похожа на омегу. Омеги покорные, скромные, безвольные, а я не такая. Совершенно. Я была надеждой нашей семьи. Хоть и родилась от омег, но – как и брат – росла истинной альфой, и тут такая засада.
