Глава 1
Проснулась от того, что кто-то пытался выбить дверь квартиры.Бам-бам-бам.Сердце билось о ребра, грозило их выломать. Начала сонно крутить головой по сторонам, что происходит?— Мне страшно, — заплакала пятилетняя племянница.Я быстро встала с дивана и взяла ее на руки.— Все хорошо, кроха, не бойся, — прошептала я.Я даже боялась голос повысить, чувствовала, что сейчас произойдет что-то плохое. Ощущала, как тело Любы трясется. Шум становился все громче, за дверью слышались ругань и маты. Я закрыла уши малышки, чтобы она не слышала ничего. Где брат?Словно прочитав мои мысли, Костя вбежал в комнату.— Быстро, прячьтесь в шкаф, — громким шепотом сказал.Он был так напуган, мне стало не по себе.— Что происходит?— Потом! Времени нет!Он потащил меня к старому шкафу и грубо запихнул внутрь. Любочка сильнее обняла меня и заплакала навзрыд.— Замолчи! — прикрикнул Костя на ребенка.— Ты ее пугаешь.— Пусть заткнется, иначе нас всех… — он не договорил.Мурашки страха поползли по спине.— Что ты наделал? — спросила хрипло.— Ничего, я просто хотел, чтобы нам было хорошо… — сокрушенно говорит.Внутри все холодеет от ужаса.— Костя…— Ни звука! — говорит и закрывает дверь старого шкафа.Я вздрагиваю. И пытаюсь успокоить племянницу.— Тише малышка. Успокойся, — стираю слезы с ее щек и улыбаюсь. — Давай поиграем в игру, как вы в садике играете, когда воспитатель говорит: тишина.— Не хочу, — капризно отвечает. — Я в туалет хочу.— Нужно потерпеть, хорошо? А завтра я свожу тебя в парк покататься на каруселях, договорились?— Хорошо, — доверчиво отвечает Люба.Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
И в этот момент дверь квартиры открывается, и я через щель вижу, как внутрь вошли пятеро амбалов. У меня перехватывает дыхание и начинает трясти, словно в лихорадке, я сильнее прижимаю девочку к себе. У нас маленькая однокомнатная квартира, и все происходит буквально на моих глазах.— Костя–Костя, — произносит один из мужчин. — Неужели ты думал, что спрячешься от нас?— Я не… — мямлит брат.Ему не дают договорить, бьют в живот, отчего он сгибается пополам. Я вздрагиваю и кусаю губы в кровь. Брата хватают за волосы и заставляют смотреть вверх.— Ты думал, что можешь кинуть босса на деньги?— Нет, я не кидал, так получилось…Последовала новая серия ударов.— Что с папочкой? — тихо спрашивает Люба и пытается повернуться.— Ш-ш-ш, — кладу ладонь на ее ротик. — Не слушай, малышка, тихо.Я закрываю ее уши руками. По моим щекам катятся слезы.— Заткнись мразь! Будешь говорить, когда я разрешу, — кивает амбалам.И те начинают избивать Костю. Я закрываю глаза, чтобы не видеть этого ужаса. До меня медленно доходит, что я не взяла с собой телефон, могла бы вызвать полицию…Но эта мысль осыпается горьким пеплом во рту, когда я слышу следующие слова:— Ты украл у Алексея Коршунова. Никто у него не крадет.Я похолодела от дикого ужаса. Каждый в этой части города знал Коршуна. Он местный авторитет, который всем заправляет. Если брат у него украл, то он труп.— Пожалуйста, — молит Костя окровавленными губами.— Говорят, у тебя есть сестра. Хорошенькая. Коршун хочет посмотреть на нее. Даже долг спишет, — мерзко ржет.Липкие щупальца первобытного страха сжимают сердце.— Нет, — хрипит брат.— Где она?!И Константина снова бьют, я не слышу его ответ. Эти ужасные звуки избиения раздирают мне душу, но я ничем не могу ему помочь. Молюсь только о том, чтобы они не начали рыскать по квартире.Люба снова хнычет, она хочет в туалет, но нельзя… Девочка вскоре засыпает, и я чувствую, как что-то теплое и мокрое льется по моей ночной сорочке. Племянница справила нужду прямо на меня.Не знаю, сколько прошло времени. У меня затекло все тело. Я постоянно думала о времени, скоро нужно Любе колоть инсулин…Ад начался полтора года назад, когда наша маленькая принцесса упала в обморок. Мы так с братом испугались, привезли в больницу и узнали, что у девочки сахарный диабет первого типа. Это было словно гром среди ясного неба. Ее еле спасли, еще немного и… Даже думать страшно. С тех пор мы живем только уколами, каждые несколько часов нужно подкалывать инсулин.А полгода назад у нее стало ухудшаться здоровье. Серьезные проблемы с сердцем. Как объяснил врач, все последствия диабета. Нужна дорогостоящая операция. У нас таких денег просто нет. Даже если мы продадим квартиру, то не насобираем и десятой части. Просить помощи не у кого. Наши с Костиком родители давно умерли, а Жанна, мама Любы, бросила ее после того, как поставили диагноз. С тех пор мы сами. Костя не покладая рук работает. Я берусь за любую подработку, но с маленьким ребенком-инвалидом на руках трудно что-то делать. Видимо, Костя решил, что нашел выход из ситуации, и связался с Коршуновым…Услышала, как уроды покинули нашу квартиру. Видела, как Костя еле встает и закрывает дверь, точнее, то, что от нее осталось. Я открываю дверцы шкафа и кладу племянницу на ее кроватку, меняю ей пижамные штанишки, протираю салфеткой и укрываю одеялом. Сама иду в ванную и привожу себя в порядок.Брата нахожу на кухне, он курит в форточку. На него больно смотреть. На нем нет ни одного живого места. Сердце разрывается от жалости к нему.— Костя, что ты наделал? — спрашиваю я.Брат поднимает на меня заплывшие глаза и хватается за голову.— Я облажался, Агата, и я не знаю, что мне делать.
— Расскажи мне все, — требую я.— Он убьет меня… Убьет… Блять, я так всех подставил, — он опускает голову на руки, его плечи мелко подрагивают.Моя душа болит за него. Я не могу видеть своего сильного брата таким. Он всегда был мне опорой, а сейчас распадается на части у меня на глазах, и я не знаю, чем помочь.Я подхожу к нему и обнимаю, осторожно, чтобы не тревожить раны.— Все будет хорошо, Костя, мы со всем справимся. Как всегда, — успокаиваю его.— Не в этот раз, я не знаю, что делать, — брат обнимает в ответ. — Я не знаю, что делать.— Расскажи, — упрямо прошу.— Сделай кофе, я помоюсь и расскажу.Брат уходит в ванную, а я достаю турку из шкафа, руки трясутся, как у алкоголика. Я ставлю турку на огонь, а сама рот руками закрываю, чтобы не закричать. Последний год сплошная чернота в жизни, ни одного светлого пятнышка. Сколько нам еще предстоит испытаний? Где брать силы на все? Мне страшно до одури. Я слышала рассказы о людях Коршуна, что они творят. Раз пришли сюда, их ничего не остановит…Разливаю кофе по чашкам, брат как раз вернулся из ванной. Делает глоток и вновь прикуривает. Молчит. Я не давлю. Ему нужно собраться с мыслями.— Я же для нас хотел. Для тебя и Любани. Ты же знаешь, я никогда плохого не желал, — смотрит на меня голубыми, как и у меня, глазами.— Я знаю, — беру его за руку и крепко сжимаю.— Один мой знакомый, Дима Клевер, помнишь? — я киваю. — Он начал на Коршуна работать. Постоянно понтовался, что за раз поднимает кучу бабок и весь такой, сука деловой. А я заеб*лся! На работе еб*шу, еб*шу, а стою на месте. Я сдохну там, Агата, и все. А вы без меня…Костик работает в автомастерской. У него очень тяжелая работа, я знаю, но другого выхода нет. Мы все устали… Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства.— Два года ничего не видел. Только дом — работа, работа — дом. Я не хочу так. И когда Дима начал хвастаться, спросил прямо, может помочь или нет. Сначала все было легко. После закрытия он пригонял тачки, надо было спилить и перебить номера. Не смотри на меня так. Я сам знаю, что незаконно, но почему не брать, когда дают.Брат глубоко затянулся дымом. А я смотрела на него, словно первый раз видела. Костя всегда был таким честным. Когда узнал, что я своровала в магазине шоколадный батончик, отходил по заднице ремнем так сильно, что я сидеть не могла неделю, а потом заставил вернуть деньги и драить полы в магазине. А теперь он говорит, что разбирал ворованные машины!— В общем, я неплохо поднял на этом, захотел больше, пошел играть и проигрался.— Костя, — прошептала я в ужасе.— Да, я все проебал. Сначала вроде фартило, а потом… Короче, начал леваком работать. Сам находил тачки, перебивал серийник и толкал. Думал, быстро с долгами рассчитаюсь, но не успел. Коршун все узнал, и теперь… Я правда не знаю, что будет, Тата, мне страшно.Мне тоже!Очень сильно.С такими людьми вообще не шутят.Я вспоминаю слова про то, что Коршунов знает про меня и готов забыть долги, по телу проходит дрожь первобытного ужаса.— Прости. Агатка, я дурак, дурак, — повышает голос брат и начинает бить себя по голове.— Костя, хватит! — перехватываю его руку и крепко обнимаю.Чувствую, как его трясет, он начинает плакать. И я понимаю, что дело у нас дрянь. Никто не поможет, ожидать можем только самое худшее…— Все будет хорошо, — говорю я, хоть сама и не верю.***Ночью я все никак не могла уснуть, лишь под утро забылась беспокойным сном. Люба, несмотря на события ночи, проснулась рано и в хорошем настроении.— Тата, вставай! — девочка начала прыгать по дивану, отчего он жалобно скрипел.— Сейчас встану. Хватит прыгать, хулиганка, а то спать будешь на полу.— Ну вставай, ну вставай же, — не унималась малышка.Я со стоном села на диване и размяла затекшие мышцы.— Ты обещала в парк, помнишь?— Помню-помню, но сначала умываться и завтракать!— Но я вчера умывалась, — захныкала девчушка.— Надо каждый день.— И в выходные? — ужаснулась малышка.Я не смогла сдержаться, засмеялась. Каждый раз один и тот же разговор, но Люба все время удивляет.— И в выходные тоже. Каждый день, Любаш.— Когда я вырасту, то не буду чистить зубы!Мы пошли приводить себя в порядок. Я измерила глюкозу и подколола инсулин ребенку, потом начала готовить завтрак. Кости уже не было в квартире, я даже не слышала, как он ушел... Я переживала из-за него и переживала, что в квартиру могут вернуться те верзилы. Мурашки бегали по коже, когда я поняла, что мы с Любаней здесь совсем одни, если что случится… Я звонила брату несколько раз, но он не брал телефон. Написала ему сообщение и попыталась взять себя в руки. Все будет хорошо.Люба думала, что сегодня выходной, но у нас распорядок дня. После завтрака я села заниматься с племянницей. Из-за ее болезни в сад малую не берут. Люба хочет ходить в сад, тянется к деткам, но пока не получается.Я занимаюсь с ней по роликам из интернета, спасибо добрым людям, кто бесплатно делится знаниями. Мне даже нравится это. Смотреть, как малышка уже начинает потихоньку писать и считать. Наверное, я бы стала учителем, если была бы такая возможность. Хотя нет, там платят мало. Когда родители были живы, я занималась акробатикой. Мне нравилось, но я никогда не хотела быть профессионалом. А потом родители умерли, и уже было не до этого, да и денег лишних не было. И если честно, я никогда не задумывалась, кем хочу стать. Эта возможность не для меня, к сожалению. Может, когда Люба пойдет в школу, можно будет думать в этом направлении.— Я все сделала! Теперь пойдем в парк?
