Обвожу губы ядовито красной помадой, после чего медленно скольжу большим пальцем вдоль нижней. Безразлично смотрю на отражение девушки в зеркале, глаза которой похожи на темное стекло. Сегодня они чужие. Единственное, что не под силу скрыть линзам, водопад отчаяния и боли.
— Он не хочет тебя, — пытаюсь укусить сама себя этими словами. — Ты невидимка.
Злясь, что даже сейчас я думаю о муже, резкими движениями закрываю тюбик и бросаю его в сумочку.
Ночной клуб «Калипсо» принадлежит мафии. В моем мире все принадлежит мафии. Даже моя жизнь. И так уж вышло, я осведомлена, что в подобных местах люди получают не только свободу от реальности, выпивку и танцы. Стриптиз и особый сервис в вип-комнатах — основа всего, что делает этот клуб лучшим в нашем городе. И, как недавно я узнала, хозяин этого пристанища — мой муж. Поэтому я никогда не попала бы сюда, не будь на мне парика, линз и брендовых тряпок, едва скрывающих запретные для всех части тела.
Наверное, я всегда была дефектной, раз решила впервые попробовать вкус свободы под носом у самого монстра. И где-то глубоко внутри даже жажду, чтобы он узнал меня.
Вобрав полную грудь воздуха, я напоследок поправляю на голове черный парик-каре, идеально скрывающий цвет моих золотых волос, и под бряканье льда в стакане делаю для храбрости большой глоток виски, купленного мне одним обаятельным незнакомцем.
Он заметил меня раньше, чем я убедила себя, что это глупая затея и мужчины не обращают на меня никакого внимания. Но сегодня, в облике жгучей брюнетки, я разбиваю все свои комплексы в прах. Интересно, как далеко я зайду этим вечером?
Сжав челюсти, еще раз повторяю себе, что поступаю правильно. Если моему мужу не нужно молодое тело жены, я имею право распорядиться им как захочу. Пусть и делаю все это назло ему.
Какой абсурд.
Одним глотком выпиваю остатки золотистой жидкости. Плевать, что внутри все горит огнем, сейчас это определенно то, что мне нужно.
Хочу отключиться от реальности, мыслей, чувств… от собственной жизни. Сегодня я не Филиция. Сегодня я обычная двадцатитрехлетняя девушка, которая пришла повеселиться в клуб. К черту синдикат. К черту последствия. Я в отчаянии и мне плевать, даже если эта ночь станет для меня последней. А так и будет, когда мой муж узнает о том, что я сделала.
Вот только вернувшись в бар, своего незнакомца там не обнаруживаю. А вскоре мое небольшое разочарование заглушают басы музыки, доносящейся с танцпола, и новый поклонник.
Просканировав его беглым взглядом, могу предположить, что передо мной бизнесмен или политик, на вскидку лет тридцати пяти-сорока. Об этом говорят его синий костюм от французского модельера, аккуратный маникюр и манера держать бокал с бренди. Меня же он угощает мартини.
И вроде вечер начался отлично, но с каким-то сожалением я признаюсь себе, что ни один, ни второй мужчина не вызывает и толики того, что я получаю под взглядом холодных глаз своего мужа.
Задвигаю неуместные сейчас мысли подальше и пытаюсь сконцентрироваться на собеседнике и улыбаться, слушая его очаровательные комплименты. Все не то. И я убеждаюсь в этом, как только мы оказываемся на танцполе.
Правда, и данный экземпляр исчезает, когда мы направляемся к бару за напитками. Я даже не замечаю, в какой момент тепло от его практически прижимающегося ко мне тела, сменяется холодом.
Посмотрев по сторонам, пожимаю плечами и в гордом одиночестве усаживаюсь на высокий стул, думая о том, что все это совсем не весело. Напротив. Весьма волнительно, когда незнакомые люди, так жаждущие моей компании, вдруг магическим образом начинают исчезать.
Начав нервничать, я добираюсь до пачки длинных сигарет и, зажав фильтр между пальцев, прикуриваю. Я редко ищу успокоение в никотине, но сегодня знала, что мне потребуются эти волшебные палочки.
Рассматривая людей вокруг, поворачиваю голову влево, в сторону балкона, и так и замираю с сигаретой, поднесенной ко рту. Потому что прямо сейчас сталкиваюсь взглядом с лицом, которое узнаю, даже если у меня случится амнезия.
Этот мужчина непревзойденный во всем. Тотально спокойный. Слишком аристократичный. Слишком расчетливый и безжалостный. Слишком опасный, с холодной и мрачной красотой, а его бледно-голубые глаза — самое что ни на есть греховное проклятье, и они никогда еще не смотрели на меня как на женщину. Сейчас в них кроется маленькая смерть, и я тянусь ей навстречу, как глупый мотылек с израненными крыльями — к языкам бушующего пламени. Еще немного, и этот мотылек исчезнет, обернувшись горсткой пепла. В этом и заключается парадокс. За всю свою жизнь я еще не встречала мужчин, которые заслужили бы и короткого взгляда от меня. Но ему… Ему я готова отдать все, до последнего взмаха ресниц.
С трудом сглатываю и стряхиваю пепел, отчетливо ощущая на себе его странное внимание. И мне не нравится это навязчивое чувство тревоги, которое лишь усиливается с каждой новой затяжкой. Выдыхаю новую струю дыма на кончик сигареты и смотрю, как вспыхивает тлеющий табак. Всегда так делаю. Меня это немного успокаивает, и в конечном счете я расслабляюсь.
Выпрямив плечи, подбадриваю себя тем, что он не раскроет меня под всей этой маскировкой. Это просто невозможно. И, чтобы сбить его с толку, я делаю медленную затяжку, получая особое удовольствие от того, что отравляю себя на его глазах, которые блуждают по моему телу, задерживаясь на местах, не прикрытых скудным одеянием. Именно это заставляет мое сердце предательски затрепетать в груди и нарушить все жизненно важные процессы в организме.
Он на всех девушек так действует? Или это все моя больная любовь?
Потушив сигарету в напитке, я принимаю вызов и, набравшись храбрости, направляюсь в ту часть танцпола, куда обычно заносит на финальной стадии опьянения. Я же, несмотря на выпитый алкоголь, все еще трезва. Знаю, это все адреналин. Но и без допинга я готова на все, чтобы привлечь внимание этих невероятных глаз.
Лишь прохладный шест помогает мне не утонуть в пристальном взгляде Эзио Торричели и слиться с мелодией. Заставить его аквамарины потемнеть, а челюсти прийти в напряжение всего лишь несколькими фривольными движениями практически обнаженных бедер.
Но в какой-то момент каждое вращение тела начинает причинять мне дискомфорт. Разрушать меня. Со мной что-то не так. Определенно. Потому что прямо сейчас я начинаю чувствовать себя глупо во всей этой мишуре.
Что я делаю?
Каждая новая секунда подаренного мне взгляда от мужчины, наблюдающего за мной с балкона, приносит боль. Потому что он смотрит не на меня, а на брюнетку, извивающуюся перед ним, как шлюха. Так он смотрел бы на любую другую. Его внимание сейчас такая же ложь, как и парик на моей голове. Я пришла сюда с целью совершить глупость назло своему мужу, но вместо этого ревную к маске, которую сама же натянула на себя, чтобы скрыться от него.
