Тишину нарушает слабый стук в дверь, после которого на пороге появляется молодая девушка. Прищурившись, сминаю губами сигару и оценивающим взглядом изучаю приближающийся объект.
Даже в красном сумраке ВИП-комнаты мне удается разглядеть идеальную фарфоровую белизну кожи и маленькую грудь с аккуратными выразительными сосками. Ведь единственное, что скрывает ее наготу, - это пара полупрозрачных тряпок.
Длинные, слегка вьющиеся волосы цвета меда каскадом перекинуты через плечо, а худенькие ноги на высоких каблуках кажутся бесконечными. Но мой явный азарт возрастает при виде лица незнакомки, скрытого за латексной маской зайца. Из-за нее я не могу полностью увидеть лицо девушки, потому что в ее анкете было оговорено обязательное условие: сохранение полной анонимности.
У единственной из клубной карты.
Именно это распалило мой интерес. Именно поэтому я выбрал данный экземпляр.
Меня всегда привлекали сложные женские натуры. Хотя за ту сумму, которую я заплатил, имею полное право сорвать с нее эту чертову маску вместе с идеальной кожей.
В какой-то момент я даже чувствую злость от того, с какой легкостью эта девушка завладевает моим вниманием. Поэтому напоминаю себе, что она просто тело, за которое я заплатил, прежде чем, откинувшись на спинку дивана, продолжить следить за ее робкими шагами и чересчур стройной фигурой.
Позволяю уголку губ подняться в подобие ухмылки, когда незнакомка покорно опускается передо мной на колени и замирает в бездействии. Она напряжена и едва дышит. Восхитительные пухлые губы крепко сжаты. Черт возьми, ее всю трясет.
За такие бабки они предлагают трахать зажатое бревно?
Однако не в силах противиться своему интересу, что уже без спроса увлекает меня в глубину ее бездонных карих омутов, я сохраняю тишину, заполняя воздух горьким дымом и наблюдая за притихшей у моих ног мышкой.
Блядь, ее покорность и робкий, направленный на меня взгляд вынуждает поток крови ударить в пах и опалить кожу возбуждением. Я гребаный извращенец, а в подтверждение тому мой член дергается, когда я замечаю необычные родинки на тонкой шее, три небольшие точки образуют фигуру, похожую на треугольник. И где-то я их уже видел.
Потушив сигару, сжимаю челюсти и склоняюсь прямо к миловидному лицу, скрытому под плотной маской, еще больше убеждаясь в том, что эта девушка явно не шлюха. Ее волнение слишком заметно, и я не упускаю из вида то, как сама не осознавая того, она увеличивает между нами дистанцию, прежде чем опустить свой взгляд в пол. Но я жестко хватаю ее за подбородок, заставляя поднять голову, из-за чего прекрасные глаза наполняются страхом. Теперь я иначе смотрю на девушку. А на место возбуждению приходит осознанная злость.
Большим пальцем надавливаю на манящие губы и вырываю из ее рта шумный выдох, после чего притягиваю соблазнительницу ближе и носом провожу по нежной коже, вновь перемещая взгляд на эти гребанные родинки в виде треугольника. Где же я мог их видеть... нет, скорее всего ошибаюсь, это не может быть она.
— Новенькая? — Алчно вдыхаю новую порцию одурманивающего запаха ванили. — От тебя пахнет чистотой, откуда ты здесь? — слыша холод в моем тоне, девушка нервно облизывает губы, снова привлекая к ним мое внимание.
Молчит.
— Я хочу знать, что ты здесь делаешь?
Снова тишина.
— Свободна. — Небрежно выпускаю ее лицо и, поднявшись на ноги, уже хочу уйти, но ощущаю, как тонкие пальцы крепко цепляются за мои джинсы.
— Прошу, не уходите… Я… Я… сделаю все, что скажите. — Молит тонким соблазнительным голосом, еще больше вызывая во мне нездоровый интерес.
Стоя на коленях, девушка поднимает на меня растерянный взгляд безвольной куклы, и по непонятной мне причине я останавливаюсь. Твою мать! Накрывает меня своей покорностью, словно стихийное бедствие, ломая к херам собачьим мою выдержку.
Трясется вся, умоляя бездонными глазами, только вот о чём? Явно не в рот вставить...
— Поднимайся.
Девушка незамедлительно выполняет приказ, с помощью моей руки принимая вертикальное положение, и лишь сейчас, возвышаясь над ней, я замечаю, насколько она миниатюрная. Беззащитная. Дюймовочка. Только вот какого хрена эта дюймовочка делает в блядюжнике. Но это я выясню позже.
Взяв со стола бутылку виски, наливаю алкоголь в стакан.
— Садись, — кивком указываю ей на место, и она аккуратно перебирается с пола на диван. — Выпей, — протягиваю напиток.
— Я не пью, — говорит так робко, что я чувствую себя конченым гандоном.
— Сегодня сделаешь исключение.
После этих слов она сама проявляет инициативу, и, как мне кажется, с вызовом в глазах берет из моих рук алкоголь, быстро делая небольшой глоток. Однако кашель усмиряет ее смелый порыв, и она резко отодвигает стакан, прижимая тыльную сторону ладони ко рту. Жмурится, едва сдерживая слезы, но ей это удается.
Проморгавшись, девушка гасит отголоски приступа кашля, шумно втянув носом воздух, а потом опускает стакан на стол.
Надеюсь, это поможет ей немного расслабиться.
— Зовут тебя как? — присаживаюсь рядом, не выпуская из вида ни единого движения ее прекрасного тела, пока девушка демонстративно игнорирует мое присутствие, смотря прямо перед собой. Проклятье, что я делаю? Она слишком молода для меня.
— Бантик, — так тихо, что вопреки необъяснимой злости, в моей крови вспыхивает желание.
— Меня не интересует прозвище клуба, я хочу знать настоящее имя.
— Я здесь в первый и последний раз, — слышу в ее голосе нотки нервозности и в подтверждение тому вижу, как она дрожащими пальцами сжимает колени. — Я бы предпочла не называть своего имени.
Издаю гортанный звук. Первый и последний раз? Ее наивность не знает границ. Из таких мест так легко не уходят. Это гребаное болото и она уже тонет в нем.
— Тогда расскажи мне, Бантик, — она резко втягивает воздух, когда я подаюсь в ее сторону и, положив ладонь на шею, поворачиваю лицом к себе, — какого черта ты здесь делаешь?
— Какое вам дело? — огрызается, случайно показывая свои зубки, но тут же прячет их. Только уже поздно.
Это открытие волной жара бьет мне в пах.
Маленькая бунтарка.
Правда, я и сам не пойму, какое мне до этого дело. Я пришел сюда спустить пар, а в итоге напряжение разрывает яйца, пока я проявляю чертово благородство. Никому здесь не нужное.
— Простите, — после недолгой паузы шепчет она, спрятав глаза под черными ресницами. — Это же очевидно, почему я здесь. — Девушка на секунду прикусывает нижнюю губу и, черт подери, я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не впиться в ее рот голодным поцелуем. — Мне нужны деньги.
Я не хотел этого слышать. Не хотел, чтобы эта девушка была одной из них. Почему, блядь?
— По-твоему, это гуманный способ их заработать? — мое раздражение никак не может заткнуться, и я убираю руку с хрупкой шеи, чтобы не переломить ее. — Зачем тебе деньги?
