Телефон звенел, будил и вырывал из сна, слишком глубокого для сновидений. Он принялся искать телефонный аппарат, не открывая глаз, проснувшись не больше чем наполовину. Если б звонки прекратились, он бы тут же провалился в сон. Сделал бы это просто и легко, как когда-то спускался по заснеженным склонам в Маккэррон-парк на своем Маневренном летуне 2. Бежишь с санками, бросаешься на них и летишь вниз… чуть ли не со скоростью звука. Взрослым такого не сделать – отобьешь яйца.
Пальцы его прошлись по диску, соскользнули, поднялись обратно. Было у него смутное предчувствие, что звонит Майк Хэнлон. Майк звонит из Дерри, чтобы сказать, что он должен вернуться, сказать, что он должен вспомнить, сказать, что они дали обещание, Стэн Урис разрезал им ладони осколком бутылки из-под колы, и они дали обещание…
Только все это уже произошло.
Он прибыл вчера, во второй половине дня. Почти в шесть вечера, если точнее. Если Майк позвонил ему последнему, предположил он, то все остальные тоже должны были добраться в самое разное время; некоторые, возможно, провели здесь целый день. Сам он никого не видел, не хотел никого видеть. Просто зарегистрировался в отеле, поднялся в свой номер, заказал ужин через бюро обслуживания, понял, что не сможет ничего съесть, как только ужин поставили перед ним, потом улегся в кровать и крепко, без сновидений, спал до этого самого телефонного звонка.
Билл разлепил один глаз и поискал телефонную трубку. Она упала на прикроватный столик, и он потянулся к ней, одновременно открывая второй глаз. В голове царила полная пустота, он напрочь оторвался от реальности, действовал на автомате.
Наконец ему удалось ухватить телефонную трубку. Он приподнялся на локте, поднес ее к уху.
– Алло?
– Билл? – Голос Майка Хэнлона, по крайней мере в этом он не ошибся. На прошлой неделе он вообще не помнил Майка, а теперь одного слова хватило, чтобы узнать его. Довольно-таки удивительно… но не предвещало ничего хорошего.
– Да, Майк.
– Так я тебя разбудил?
– Да, разбудил. Все нормально. – На стене над телевизором висела отвратительная картина: рыбаки в желтых дождевиках вытаскивали сети с лобстерами. Глядя на нее, Билл понял, где находится. «Дерри таунхаус», Верхняя Главная улица. В полумиле по этой улице и на другой стороне Бэсси-парк… Мост Поцелуев… Канал. – Который час, Майк?
– Без четверти десять.
– Какой день?
– Тридцатое. – В голосе Майка слышалось некоторое удивление.
– Понятно. Хорошо.
– Я подготовил встречу в узком кругу. – Теперь голос Майка изменился.
– Да? – Билл перекинул ноги через край кровати. – Приехали все?
– Все, кроме Стэна Уриса, – ответил Майк. И что-то в его голосе оставалось Биллу непонятным. – Бев прибыла последней. Поздно вечером.
– Почему ты говоришь, последней, Майк? Стэн может подъехать сегодня.
– Билл, Стэн мертв.
– Что? Как? Его самолет…
– Ничего такого, – прервал его Майк. – Послушай, если ты не возражаешь, я думаю, лучше подождать, пока мы не соберемся вместе. Тогда я смогу все рассказать сразу всем.
– Его смерть связана с этим?
– Думаю, да. – Майк помолчал. – Я уверен, что связана.
Билл вновь ощутил знакомую тяжесть ужаса, от которого сжимается сердце – к этому так быстро привыкаешь? Или ты всегда носил его в себе, только не чувствовал и не задумывался, как не задумываешься о неизбежности собственной смерти?
Он потянулся за сигаретой, затянулся и потушил спичку, выдохнув дым.
– Никто вчера друг с другом не виделся?
– Нет… уверен, что нет.
– И ты еще никого не видел?
– Нет… тебе звоню первому.
– Ладно. Где собираемся?
– Ты помнишь то место, где был Металлургический завод?
– На Пастбищной дороге?
– Ты отстал от жизни, старина. Теперь это Торговая дорога. У нас там построен третий из самых больших торговых центров штата. «Сорок восемь магазинов под одной крышей для вашего удобства».
– Звучит очень по-а-а-американски, это точно.
– Билл?
– Что?
– Ты в порядке?
– Да. – Сердце билось очень уж часто, кончик сигареты чуть подрагивал. Он заикался. И Майк это услышал.
Последовала короткая пауза, которую прервал Майк:
– Сразу за торговым центром построили ресторан, «Нефрит Востока». У них есть банкетные залы. Вчера я один и снял. Вся вторая половина дня наша, если мы захотим.
– Думаешь, нам потребуется столько времени?
– Я просто не знаю.
– Такси меня туда довезет?
– Безусловно.
– Хорошо. – Билл записал название ресторана в блокнот, лежавший у телефона. – Почему там?
– Наверное, потому, что он новый, – говорил Майк медленно. – Вроде бы… даже не знаю…
– Нейтральная территория? – предложил Билл.
– Да. Пожалуй, что так.
– Готовят вкусно?
– Не знаю. А как у тебя аппетит?
Билл подавился дымом, то ли рассмеялся, то ли закашлялся.
– Не так чтобы очень, дружище.
– Да, я тебя понял.
– В полдень?
– Лучше в час дня. Чтобы дать Беверли выспаться.
Билл затушил окурок.
– Она замужем?
Майк опять замялся.
– Все узнаем при встрече.
– Как будто возвращаешься на встречу выпускников через десять лет после окончания школы. Чтобы увидеть, кто растолстел, кто полысел, у кого де-дети.
– Надеюсь, так и будет, – вздохнул Майк.
– Да. Я тоже, Майки, я тоже.
Он положил трубку, потом долго стоял под душем, заказал завтрак, но только поковырялся в тарелке. Да, его аппетит определенно оставлял желать лучшего.
Билл набрал номер «Биг йеллоу кэб компани» и попросил прислать машину без четверти час, полагая, что пятнадцати минут вполне хватит для того, чтобы добраться до Пастбищной дороги (не мог он думать о ней как о Торговой дороге, даже увидев Торговый центр собственными глазами), но недооценил плотность транспорта в обеденный час… и насколько разросся Дерри.
В 1958-м это был обычный город, не более. В территориальных границах Дерри жили порядка тридцати тысяч человек и еще семь – в прилегающих городках.
Теперь Дерри превратился в действительно большой город, конечно, не такой, как Лондон или Нью-Йорк, но очень даже внушительный по меркам штата Мэн, в самом крупном городе которого, Портленде, население не превышало триста тысяч человек.
И пока такси медленно ползло по Главной улице («Мы сейчас над Каналом
