1913 год. Рождество. Санкт-Петербург
Январь в России – середина зимы. Морозы наконец окрепли, земля надежно укрыта от стужи толстым снежным покрывалом, а люди подсчитывают «воробьиные шажки», по которым пошел в рост световой день.
Рождественская неделя 1913 года выдалась в столице на редкость солнечной и спокойной. Обрадованные подарком погоды горожане заполнили скверы, набережные и площади; повсюду строили ледяные горки, заливали катки, а кое-где поднялись даже снежные городки. Лотки и палатки с горячим сбитнем и выпечкой росли, как грибы. Появились первые музыканты – баянисты и гармонисты, скрипачи и флейтисты, а в Нескучном саду расчистили летнюю веранду и устроили настоящие пляски с хороводом.
Среди густой толпы гуляющих и веселящихся петербуржцев неспешно двигались двое. Один – высокий, прямой как палка, с длинным породистым лицом, украшенным роскошными седыми усами, был одет в долгополую лисью шубу, сапоги с меховыми голенищами и лисью же шапку. Он степенно вышагивал, опираясь на резную трость красного дерева с костяным набалдашником в виде головы льва. Несмотря на импозантную внешность, этот господин не был известен широкой публике, но в дипломатических кругах и при Дворе Его Императорского Величества имел весьма серьезную и неоднозначную репутацию. Звали его сэр Джордж Уильям Бьюкенен, шел ему пятьдесят девятый год, и за плечами у него был более чем тридцатилетний опыт работы посланника в ряде ведущих мировых держав. А в настоящий момент он занимал должность чрезвычайного и полномочного посла Соединенного Королевства в Санкт-Петербурге.
Второй выглядел менее импозантно. Среднего роста, крепко сбитый, в толстом драповом пальто с песцовым воротником и в песцовом же треухе, валенках и вязаных рукавицах. Его круглое, простоватое лицо не смогла облагородить даже модная нынче «шкиперская» бородка вкупе с короткими усами. Если в первом издалека можно было признать преуспевающего буржуа или даже аристократа, то второй больше смахивал на купчину, вырвавшегося из своего захолустья в столичные Палестины и теперь не знающего, чего пожелать для полного счастья. Однако, несмотря на внешность, этот господин был не менее влиятелен и известен в дипломатических кругах, чем его спутник. Это был не кто иной, как министр иностранных дел Российской империи Сергей Дмитриевич Сазонов. В отличие от англичанина он то и дело оглядывался, отвлекаясь от беседы, и тогда Бьюкенен терпеливо повторял последнюю фразу. Говорили оба по-английски.
Встречные веселые люди или совсем не обращали внимания на странных господ, или бросали быстрые, удивленные взгляды и продолжали свои занятия. Лишь одна молодая парочка, шедшая в двух шагах позади дипломатов и, казалось, полностью поглощенная праздной болтовней и кокетством друг с другом, не спускала с господ внимательных глаз.
– …Конечно, Серж, вы правы, – медленно, словно тщательно подбирая слова, говорил Бьюкенен. – Мы недооценили решительности вашего императора, а еще больше – премьер-министра, сумевшего обратить покушение на себя себе же на пользу.
– Да уж, Петр Аркадьевич своего не упустит! – шумно выдохнул Сазонов. – Боюсь, как бы он и до меня вскорости не добрался…
– Господин Столыпин, кажется, ваш родственник?
– Свояк… Да ведь ему-то любые отношения побоку, если дело касается государя или интересов империи.
– Сильный человек. Уважаю… И это его новое детище – СОВА?..[1]
– Служба охраны высшей администрации…
– Да! Оригинальная аббревиатура… Наши специалисты из SIS[2] несколько неверно оценили ее возможности. Результатом стали известные вам события в столице, Москве и Киеве осенью минувшего года.
Сазонов снова шумно вздохнул:
– Ну кто бы мог подумать, что новая карманная конторка государя распространит свои интересы на вопросы международной политики?! А теперь, к величайшему сожалению, приходится признать, что все наши усилия, Джордж, пропали втуне!..
– Я не узнаю вас, Серж, – холодно осадил его Бьюкенен. – Где ваши хваленые оптимизм и самоуверенность?
– При чем тут оптимизм? – Сазонов дернулся как от пощечины. – Ваш генеральный консул объявлен персоной нон грата, его правая рука и, как выяснилось, резидент внешней разведки Королевства сидит в Петропавловской крепости, еще два… ведущих специалиста в области международных отношений находятся – один в розыске, другой под арестом в Киеве. Как следствие, само существование Антанты под большим вопросом, а Тройственный союз только набирает силу!..
Они вышли на Троицкую площадь, где вокруг высокой пушистой елки образовался большой хоровод. По краям площади подковой расположились палатки с угощениями и разной праздничной мелочью. Англичанин остановился, медленно осматривая гулянье.
– То, что сейчас происходит в Европе, временно и вполне обратимо, мой друг, – спокойно продолжил он. И указал тростью на исходящий паром закопченный котел над костерком, который обступили несколько человек. Они протягивали кружки, а пузатый мужичок сноровисто разливал по ним варево длинным черпаком. – Что пьют эти люди?
– Сбитень, наверное… – рассеянно бросил Сазонов. – Сомневаюсь, что предновогодняя паника на лондонской бирже и падение акций ряда сталелитейных компаний – явление временное и легкообратимое. А что вы скажете о французском дефолте?
– Ничего. Это тоже преодолимо. К тому же дефолт был техническим. Французское правительство уже приняло пакет мер по его преодолению.
– Но ведь какие долги!.. Мой французский коллега, министр иностранных дел и председатель правительства, господин Пуанкаре подал в отставку…
– Серж, встряхнитесь, забудьте хотя бы на время о политике. Посмотрите-ка лучше, как умеет веселиться простой русский народ! Им ведь никакого дела нет до биржи, акций, дефолта и отставок иностранных министров. – Бьюкенен вдруг улыбнулся и похлопал Сазонова по плечу. – Давайте и мы приобщимся к этому незамысловатому действу?
– Что вы имеете в виду? – насупился тот и снова оглянулся. Взгляд невольно зацепился за уже виденное ранее. «Что за странная молодая пара?.. Кажется, я видел их еще четверть часа назад?..»
– Я уже три года живу в России, а до сих пор так и не попробовал всех ваших деликатесов. Я хочу выпить этого… сбитеня?
– Сбитня… Джордж, поедемте лучше в «Северную звезду». Скоро три пополудни. Жорж, небось, нас заждался.
– Подождет еще. – Бьюкенен решительно направился к костерку. Сазонову пришлось припустить за ним. Когда же на ходу он оглянулся, то заметил, что заинтересовавшие его молодые люди внимательно смотрят вслед. «Все-таки слежка! – решил министр и невольно передернул плечами. – Но кто?! Полиция – не посмеет. Особый департамент – я бы знал… Может, господа эсеры или большевики упражняются?..»
