Надежно уцепившись за станок крупнокалиберного «Утеса», я сидел у распахнутой вертолетной двери и наблюдал, как далеко внизу проплывает черная выжженная равнина. Вертушка шла на высоте тысячи метров, поэтому особых деталей разглядеть не удавалось. Хотя, скорее всего, там их попросту не было. Какие, к дьяволу, детали могут уцелеть в тех местах, где хорошенько «погуляли» неистовые волны высокотемпературной плазмы?
Сейчас на Земле полным-полно всяких странных, непонятных мест, и я даже себе представить не могу, что именно там произошло, что изменило их, превратив в настоящие зоны смерти, ловушки для каждого, неважно зверя или человека, оказавшегося в тех краях. Однако все это совершенно не относилось к тому району на севере Калужской области, над которым сейчас мчался наш старенький Ми-8. О произошедших здесь событиях я, полковник бронетанковых войск Максим Григорьевич Ветров, знал вовсе не понаслышке.
Пирамиды ханхов появились в этих краях спустя месяц после первого контакта человечества с пришельцами. Они выстроились в идеально ровную цепочку длиной более чем в триста километров, протянувшуюся от Тулы до Ржева. Этот отливающий темным золотом рукотворный горный хребет стал настоящей глухой стеной, отгородивший центр страны от ее юго-западных областей. В окрестностях пирамид бесследно исчезал весь автотранспорт. Железнодорожные пути оказались начисто расплавленными. Что же касается авиации, то при попытке прорваться в изолированную зону она неизменно попадала под плотный огонь каких-то невидимых лучей, от которых крылатые машины вспыхивали и разваливались на куски. Одновременно с этим через спутник то и дело прорывались обрывки сообщений из Орловской, Брянской и Смоленской областей. Жуткие сообщения, большую часть которых составляли мольбы о помощи. Судя по ним, народ там вымирал целыми деревнями, поселками и городами.
Все это окончательно убедило руководство страны в самых недобрых намерениях непрошеных гостей. Попытки установить с ними контакт, мирным путем урегулировать инциденты, разрешить конфликты были прекращены. В дело вступала армия, причем вступала, так сказать, по самой полной программе.
Моя четвертая отдельная Кантемировская бригада как всегда оказалась на острие атаки. При поддержке авиации мы должны были нанести удар на участке Ильинское-Пирогово, вывести из строя одну из крупнейших пирамид, уничтожить инфраструктуру, которую по данным разведки пришельцы начали возводить в этом районе. Вот таким был приказ, но, как тогда любили говаривать, генштаб предполагает, а ханх располагает. Именно так все и вышло.
Еще до выхода на позицию нас атаковали модули охраны. Эти относительно небольшие, размером где-то с легковушку, автоматические дисколеты сыпали убийственными тепловыми лучами, от которых на броне вспыхивала краска, взрывались топливные баки и боекомплекты. А о том, что происходило с людьми, лучше даже не вспоминать.
Но как ни опасны, ни смертоносны были эти машины, с ними мы кое-как могли бороться. В каждом танке имелось по зенитному «Корду» и по «Игле». Кроме того, нас прикрывал бригадный зенитный ракетно-артиллерийский дивизион. Шесть «Тунгусок» это все-таки немалая сила. Одним словом, мы кое-как продержались до прилета истребителей. Потери составили около тридцати машин. Это целый батальон или треть всех танков бригады. Однако потери потерями, а приказ никто не отменял. Поэтому мы двинулись в атаку.
Форсировав небольшую речушку со смешным названием Лужа, мы оказались перед жутким буреломом, в который превратился лежащий за ней лесной массив. Пройти сквозь него техника не могла, а потому было принято решение разделиться. Главные силы бригады, включая наш последний довод – восемнадцать 152-миллиметровых самоходных гаубиц «Мста-С» с ядерными боеприпасами мощностью по килотонне каждый, двинулись на юг вдоль сто первого шоссе. Мне же с двумя танковыми ротами предстоял обходной маневр с севера.
Наша цель – отливающая светлой бронзой гигантская пирамида ханхов уже тогда четко проступала на горизонте. Ее бомбили, нещадно осыпали ракетами. Конечно, с расстояния в десять километров оценить результативность этих атак не представлялось возможным, а сообщения, приходящие по радио, казались до идиотизма противоречивыми. Из них то следовало, что мы чуть ли не разнесли пирамиду в пух и прах, то, что даже ее не поцарапали. Одним словом, обходной маневр моей группы как раз и был вызван этой неразберихой. Комбриг решил подстраховаться, подготовить удар с фланга, который будет очень кстати, если все пойдет наперекосяк и лобовая атака захлебнется.
Мне и самому не очень нравилось все происходящее, а потому я погнал свою бронегруппу со всей возможной скоростью. Крюк получился длиннее, чем рассчитывалось, и обогнуть лесные завалы я смог только километров через девять около небольшой деревушки Брюхово. Хотя и там тоже рос лес, но просеки и грунтовки оказались вполне проходимыми. Так что всего через каких-то полчаса мы, наконец, вырвались на оперативный простор и развернулись в цепь для атаки.
Отсюда пирамида лежала как на ладони. Она находилась к северу от деревни Адуево, и до нее было менее четырех километров. Правда, тогда не только одна пирамида явилась нашему взгляду. Было еще кое-что, и эта штука именовалась смертью, которая во всю гуляла и резвилась на окрестных полях.
Передовые машины нашей бригады горели и плавились, как воск на огне. Они так и не сумели подобраться к тому, что в донесениях разведки именовалось как инфраструктура ханхов. Похоже, по ним даже не применили оружие. Наши танки просто угодили в запретную зону, в которой действовали какие-то запредельные, не поддающиеся нашему пониманию силы. Скорее всего, их вызывали многочисленные голубые сферы, которыми была утыкана вся поверхность вокруг пирамид в радиусе километра. Наши парни попробовали их на прочность, но из этого ничего не вышло. Я не видел уничтоженных объектов, обломков светящегося голубого материала. Зато видел кое-что другое, странное, очень странное. Из дымящихся воронок, оставленных осколочно-фугасными снарядами, бил свет, яркий белый свет. Складывалось впечатление, что в недрах земли закопано огромное сияющее солнце. Наши парни нанесли удар и пробились к нему, правда, за этот поступок, за обладание этой тайной им пришлось заплатить самую высокую цену.
Но не только атакующий авангард угодил в переделку. Все остальные подразделения бригады тоже вели бой. Грохотали танковые орудия, резали густой, пропитанный гарью воздух строчки автоматических пушек БМП, а откуда-то из района Марютино метали огненные стрелы системы залпового огня.
