Глава 1 «… Ну давай у листьев спросим, где тот май…»
– Пап, ну что ты копаешься? Опоздаем ведь! – канючил Вовка. Мой четырнадцатилетний сын стоял у двери, нетерпеливо потирая руки. Его голос был полон юношеского раздражения и я не мог не улыбнуться, уловив сходство со мной в его возрасте.
– Да, да, уже иду! – ответил я, но мысли мои были далеко. С тех пор, как мы с Вовкой остались одни на всём белом свете, у нас стало ритуалом на первое сентября в школу идти вместе.
Тогда, восемь лет назад, через неделю после траурных событий, я взял себя в руки и, усадив сына рядом с собой, глядя в его глаза, твердо сказал:
– Запомни, сын. Я всегда буду рядом с тобой. Всегда.
Потом я ещё что-то говорил долго и убедительно. Я видел, как застывшие в ужасе глаза сына оживают. Он доверчиво прижимался ко мне своим детским тельцем. Я понимал, что никогда не смогу его обмануть. Вольно или невольно, это неважно. На следующий день, с огромным букетом ярких астр и в белоснежной рубашке, Вовка держал мой палец в своей ладошке и шел первый раз в первый класс. Затем это повторялось ежегодно. Я видел, что он был горд идти рядом со мной плечом к плечу. Сегодня нам предстояло идти в восьмой раз на торжественную школьную линейку.
– Пап! Ты где? – снова позвал Вовка.
Я вернулся в реальность и улыбнулся сыну:
– Иду, иду! Просто немного задумался.
Мы шли по тротуару, а под ногами редкими бронзовыми монетками сияли берёзовые листья. По нашей с Вовкой традиции шли пешком. Для нас это было важно – отмерить своими ногами путь до школы. Дождавшись, когда после линейки во дворе школы ребят повели в классы, я направился в парк. Погода стояла замечательная, а у меня ещё целых три дня отпуска остались. А потом ещё два выходных. Так что спешить некуда. Да и незачем уже.
Это случилось так неожиданно. Ровно неделю назад. Так уж получается, что по жизни вторая половина августа для меня роковая. В разные годы, но именно в августе, я безвозвратно потерял любимых женщин. Теперь, сидя на скамейке в парке и наблюдая за осенними листьями, я чувствовал грусть. В голове всплывали воспоминания о том, как всё начиналось.
После завершения учебного года я отвез сына и его друга в деревню, где у них сплотилась своя дружная подростковая компания. Это происходило ежегодно после того, как мама Валеры предложила отправить ребят к её родителям.
Тот майский вечер был особенным. На обратном пути из деревни я заехал в школу по просьбе завуча. Я член родительского комитета и понимал, что последует далее – просьбы о помощи в ремонте, о закупке учебных пособий. Когда, открыв дверь, я вошёл в учительскую, моё внимание привлекла она – Анна, молодая учительница математики. Я увидел ее с распущенными волосами впервые. Золотым ручейком они ниспадали на плечи, искрились под светом заходящего солнца, льющегося в окно учительской. Она подняла глаза от лежащего на столе журнала и улыбнулась. Ее улыбка была такой искренней, что я не смог отвести взгляд. В тот миг для меня никого более рядом не существовало. Мы обменялись несколькими словами и я почувствовал, как между нами возникло что-то особенное. После переговоров с завучем я предложил Анне подвезти ее до дома.
В машине мы разговорились. Анна оказалась не просто хорошим учителем, как говорил о ней сын, она была человеком, который тонко понимал и чувствовал собеседника. Мы говорили о детях, о жизни, о мечтах. В тот вечер я впервые за долгое время задумался о том, как важно находить радость в простых вещах, в общении с женщиной.
А потом все закружилось… Я, буквально, потерял голову! Я был счастлив от того, что видел взаимность в ее глазах. После работы я мчался к ней. Мы принадлежали только друг другу. Ничего больше вокруг не существовало – только она и я среди дурманящего аромата сирени… Вся ее комната была в благоухающих букетах. Аромат сирени сопровождал нас везде. Дома. В парке. В кинотеатре. Мы гуляли по парку под соловьиные трели до утра. Дурачились. Горланили песни.
Потом была черемуха, ландыши, пионы, розы… Все цветы… Да что там, цветы… Весь мир был у ее ног! Лето пролетело незаметно. Я почувствовал себя вновь ожившим, счастливым, как никогда прежде. Анна стала для меня чем-то большим, чем просто учительница моего сына, просто женщина, просто любовница – она стала частью меня.
И вот, в середине августа мы решили подать заявление в ЗАГС. Это было спонтанно и немного безумно – но в тот момент казалось нам правильным. Мы мечтали о совместном будущем, представляли его в мельчайших деталях.
Спустя неделю после подачи заявления, мы сидели с Анной в кафе. Разговор был тяжёлым. Анна начала говорить о своих страхах: о значительной разнице в возрасте, о том, как брак повлияет на её карьеру, как отразится на взаимоотношениях с моим, почти взрослым, сыном. Я тоже понимал, что спешка может привести к ошибкам. В конце концов, мы решили отложить свадьбу. Это решение давалось нам нелегко, но оба понимали, что настоящая любовь требует проверки временем. А внутри меня всё рвалось на части и кто-то кричал: – К чёрту проверки! К чёрту условности!
На следующее утро я привычно проверил свой мессенджер в мобильнике. Там была только одна СМСка. От неё. " Прощай навсегда. Не ищи. Так надо".
Я сидел, как оглушенный, тупо уставившись в окно. В тот момент я ничего не понимал. Наши отношения прекратились внезапно и навсегда. Я не знаю, что именно пошло не так – возможно, это была просто жизнь с её непредсказуемыми поворотами. И хотя с Анной у нас не сложилось, я был благодарен за те мгновения, которые мы провели вместе.
Глава 2. Я тебя по-прежнему люблю
«… Красивая любовь, Мы отдали ей дань безумства! О, боже, как была к лицу тебе твоя весна! Но осень на дворе, деревья в серебре…»
Осень выдалась аномально теплой и сухой. Обычно деревья постепенно меняли наряд, подцвечивая различными оттенками жёлтого, оранжевого и красного, но в этом году они словно решили отложить свой осенний спектакль. Листья оставались зелёными, а солнце щедро светило, будто не желая прощаться с летом.
Первые ночные заморозки ударили внезапно. Ветви оголились, стремительно осыпая листву. Резкий порывистый ветер принес с собой заряды дождя со снегом. Всё изменилось в одночасье.
Анна сидела на кухне, сжимая ладонями чашку горячего чая, и смотрела в окно. Голос подруги вывел её из оцепенения:
