Острова попутного ветра, или Эпизод из жизни приморского городка через окуляр увеличительного прибора
новелла
Настраиваем резкость картинки
Звёзды Вселенной с абсолютной бесстрастностью взирают на Землю, когда там происходят самые эпохальные и судьбоносные события.
Рушатся великие империи, в жестоких битвах сходятся обезумевшие народы, чьи жизни на картах азартно проигрывают тщеславные полководцы, а гордые адмиралы, почти шутя, одним залпом главного калибра, разливают в океанах новые тёплые течения, с медленно остывающей кровью. И после разочарованно удаляются в свои роскошные каюты, требуя от стюардов чего-нибудь покрепче.
Тогда мир полностью погружается во мрак. Едкий орудийный дым заменяет ему облака, вспышки выстрелов – молнии, зарево пожарищ – восходы и закаты. Голодные звери, презрев Божественный наказ, оставляют лесные тропы и выходят поближе к человеческому жилью, алчно взирая на тусклые окна. А сам человек в ужасе забивается в труднодоступную пещеру и оттуда дикими глазами таращится на порождённый им хаос и опустошение, не веря, ни дневному свету, ни серебристому лику луны. Обманщица! Скольких романтиков уводила ты по искристой дорожке над беспечно колыхающимися волнами на поиски новой мирной жизни? А они выстраивались в маршевые колонны и шеренга за шеренгой поглощались чёрной пучиной… И тогда из глотки, ещё вчера рождающей стихи и заумные публичные речи, вырывается вопль:
– Ооо-ууу!!! – разносится над сумеречными просторами, бессмысленно и безнадежно.
Благородство не определяется титульными книгами, чинами и правом рождения, истинное благородство определяется делами. Имя которым – Любовь.
Очередная Великая земная трагедия нисколечко не взволновала необъятный Космос. Как может волновать то, что уже давно свершилось? И то, что теперь происходит на Земле, напоминает звёзды, которые уже давно погасли, но продолжают посылать запоздавшие лучи. Вы видите давно исчезнувшее, поглощённое вечностью мерцание жизни. И все Великие зарницы, что начинают полыхать на оживлённой планете, для Вселенной – погасшие звёзды. Как к ним относиться? Разве люди не сами пришли на это поле и выбрали битву? Какие бы цели они ни преследовали – они превратили жизнь, любовь в остывающий кусок мяса, в истерзанную плоть. Этим могут заинтересоваться, разве что, падальщики или черви, о прощении и покаянии их не спрашивают.
У Вселенной для Земли свои законы и самый безапелляционный звучит примерно так: «Поздно…» Далее следуют подпункты, но ни один из них не звучит оправдательно. Судья строг и неподкупен. Впрочем, таким и должен быть настоящий судья, о чём на Земле лицемерно забывают, всякий раз трактуя аксиому по-своему, в угоду настроениям, интересам, взбалмошности и прочих непостоянств. Вот и звучит дикий вой посреди разрухи и смердящих трупов?
– Ооо-ууу!!!
Жуть.
Но не думайте, что Вселенная столь безучастно наблюдает за всем происходящим на Земле. Отнюдь.
Когда в каком-нибудь приморском городке рождается будущий адмирал, ничто не шелохнётся на небосводе. Ни один даже самый ничтожный обломок астероида не изменит своей бестолковой орбиты. Адмиралы всегда вытёсываются из горной породы. Резец сначала берут в руки суетливые родители, потом подхватывает лукавый учитель, а завершает Мастер, которому остаётся «убрать всё лишнее» и придать чертам значительность и монументальность.
– Рождение адмирала. Всего-то… – Звёзды недоумённо переглядываются. – И по этому поводу снова продувается воздух сквозь медные трубы? И во множестве штампуются позолоченные пуговички на китель? – Звёзды всплёскивают лучами. – Несчастные! Они хронически близоруки. Их тяга к величию похожа на неизлечимую болезнь. Неизлечимую, потому что люди сами приближают роковой час, они просто жаждут быть больными со всей страстностью своей неудержимой натуры. Неужели они до сих пор не осознали один из самых простых законов, написанных специально для Земли: «Адмиралом ты можешь стать и даже непременно им будешь (невелика наука для ума самовлюблённого, воинственного и кровожадного), но Окрылённым – никогда». – Среди звёздного шёпота раздаётся предостерегающий голос: – да,
Пророкам скучно на Земле.
Осознание того, что возможности прибора не бесконечны,
и что-то обязательно останется вне поля видимости
И уже в следующий миг вся Вселенная, до самых отдалённых её окраин, всколыхнётся, придёт в движение и чутко прислушается – на Земле родился Окрылённый!
При появлении Окрылённого весь мир вокруг преображается. Вспышка сверхновой тускнеет перед таким событием. Разве можно ставить в один ряд обыкновенную термоядерную физику, при всей её сложности, и рождение новой Вселенной? Само Время, этот могущественный, непререкаемый повелитель любого бытия, неоспоримый распорядитель всех судеб без исключений, само Время перестаёт быть равнодушным часовщиком, раз за разом, запускающим сложный шестерёнчатый механизм в бессмысленную круговерть. Оно покидает неприступную башню, величаво приближается, задумчиво и почтительно склоняется. Почтительно к себе и новорождённому. И затем до самых отдаленных уголков Вселенной долетает его зычный глас:
– Родился тот, кто над временем! Эй, вы все: драгоценные и баснословно дорогие хронометры, уважаемые старинные ходики, дешёвые и вечно опаздывающие тикалки, электронные зазнобы – слушайте все! Теперь каждую вашу секунду и даже долю этой секунды вы будете сверять с его вдохом и выдохом. Вы можете быть точными, торопиться и опаздывать, вы даже можете остановиться навсегда, но отныне…
Итак, наша самая обыкновенная земная история начинается не сейчас и не здесь, как принято полагать, а…
Где-то очень-очень далеко, на самом краю разумных пределов в неистовой исполинской топке полыхали и сгорали всемогущие силы, способные своими энергиями сжечь не одну дюжину галактик со всеми солнцами и планетами.
И вдруг из этих неимоверно расплавленных недр возник луч света! Он не ослеплял и не жёг, а скорее напоминал светлую чудную птицу, прозрачную, бестелесную. Птица вспорхнула на край ближайшего протуберанца, покачалась задумчиво над чёрной бездной, словно раздумывая о возможностях затеряться и навсегда сгинуть в этой непроницаемо бесконечной тьме. Затем смело взмахнула необыкновенными крыльями, широко и свободно, ярко вспыхнула, освещая округи, оттолкнулась от языка пламени и полетела, стремительно пронзая неизмеримые пространства, рассеивая вокруг искры и разгоняя дуновением сияющих перьев пространства и зыбкое время. Преодолев безжизненно-мрачные космические пустоши, чудесная птица-луч, после очередного взмаха светлых крыльев, вынырнула из тьмы и приблизилась к одной очень крохотной планетке похожей на капельку лазури. Капельку приятно освещало ближайшее Солнце. На поверхности мирно кучерявились облака, а под ними купались материки, укутанные в кружево прибоя и похожие на драгоценную мозаику, сложенную из осколков полупрозрачных опалов, сердоликов, изумрудов.
