6 лет назад
– Здравствуйте, мистер Браун, – неуверенно начинаю. – Сегодня ровно неделя, как я здесь работаю. Вы позвали меня для того, чтобы выдать зарплату, верно?
– Можешь называть это так, детка! – моих ушей касается голос человека, которого я меньше всего хотела бы здесь видеть. – Такую зарплату ты еще никогда не получала.
Он поворачивается на кресле, складывая ладони вместе, и стучит пальцами одной руки о другую, выражая нетерпение. На его лице играет зловещая и, не предвещающая ничего хорошего, улыбка.
Что происходит? Зачем он меня позвал сюда?
«Дурочкой не прикидывайся, а уходи отсюда», – подсказывает мне мой инстинкт самосохранения.
Я резко разворачиваюсь, мчусь к двери и пытаюсь ее открыть, но она не поддается моим попыткам. Она заперта.
«Кто-то закрыл нас снаружи? Что за черт?»
Слышу скрип кресла и напрягаюсь, когда он подходит ко мне.
– Тише, тише, не торопись ты так. Мы всего лишь поболтаем с тобой, – шепчет на ухо, проводя указательным пальцем по моему подбородку.
Я поворачиваюсь и выставляю руку вперед в надежде отстраниться от него.
– Марк, что ты от меня хочешь?
– Ох, я думаю, ты догадываешься, чего я хочу.
Он улыбается на одну сторону, с силой хватает меня за запястье и тянет к столу, как тряпичную куклу. Другой рукой скидывает с него все бумаги, папки и гаджеты. Я пытаюсь вырваться из его цепких рук, но он бьет меня по лицу и моя кожа мгновенно загорается от нестерпимой боли.
Марк сажает меня на стол, раздвигает ноги и становится между ними. Я хочу сдвинуть или поднять их, но он блокирует мои старания, толкает и я падаю на лопатки, ударяясь головой о деревянное покрытие стола. Одной рукой он удерживает мои, а другой – начинает нагло и неприятно трогать тело: сжимает до боли грудь, надавливает на шею так, что в глазах начинают кружиться звездочки, утопая в грязной темноте.
– Не надо, прошу, остановись! – прерывисто произношу, когда он отпускает мое горло.
Марк лишь шире улыбается, а его глаза чернеют настолько, что, кажется, на меня смотрит сам дьявол, который специально поднялся из центра земли, чтобы уничтожить меня. Он резко разрывает мой топ, наполовину оголяя грудь и довольно облизывает губы, изучая голые участки моего тела. С силой сжимает ее обеими руками, пока я тщетно кричу и умоляю, чтобы он оставил меня в покое. Слезы заливают мое и без того мокрое лицо. Глаза настолько сильно болят, будто наполнены аммиаком.
– Пожалуйста, отпусти меня! Я не хочу этого, ты делаешь мне больно!
Я делаю еще одну попытку вырваться из рук этого злодея, но все безуспешно – я нахожусь в капкане, из которого невозможно выбраться.
– Продолжай, детка, меня возбуждает, когда ты пытаешься дать отпор.
Он наклоняется и зарывается носом в моих волосах. Опускается ниже к моему уху и прокусывает мочку до крови, вызывая из моего горла очередной крик боли.
– Сейчас я трахну тебя, а ты, как хорошая маленькая девочка, будешь стонать от удовольствия подо мной, – шепчет, скользит к шее и оставляет жгучий след своим мерзким поцелуем. – Тебе понравится, просто расслабься. Я очень опытен в этом. Наслаждайся каждой секундой, проведенной рядом со мной.
Я чувствую, как его правая рука скользит все ниже по моему телу, опускается между моих бедер, и он закатывает от удовольствия глаза.
Когда он тянется к бляшке ремня на своих джинсах, я, пользуясь моментом, освобождаюсь от его хватки и бью его по щеке с такой силой, что моя ладонь начинает пылать и пульсировать.
– Ты, сука, совсем рехнулась?! – он замахивается и бьет меня в висок так, что, если бы я не лежала под ним на столе, я отлетела бы на несколько метров. – Я не разрешал тебе распускать свои ручонки, дрянь! Лежи смирно и просто получай удовольствие! Вряд ли тебя когда-либо трахали так, как это сделаю я.
– Отпусти меня, пожалуйста, – снова умоляю его. – Я не могу… я не хоч… – не успеваю договорить, и чувствую внезапную легкость, чувствую, что могу вдохнуть полной грудью.
Он поднимается с меня и отходит в сторону.
– Ну, раз ты так просишь, то конечно, – спокойно отвечает, не сводя с меня глаз, и скрещивает руки на груди.
Я удивленно смотрю на него, но решив не упускать свой шанс, на ватных ногах поднимаюсь со стола, прикрывая грудь, порваной тряпкой в виде своего сценического топа, подбегаю к двери и отчаянно дергаю ручку, стучу кулаками и зову на помощь.
– Ты серьезно думаешь, что я трахал бы тебя в месте, в котором к тебе кто-то сможет прийти на помощь? – громко смеется, стоя прямо за моей спиной и опаляя горячим дыханием кожу.
Каждый дюйм моего тела замирает. Последнее, что я чувствую – острое проникновение иглы в свою шею. Я не успеваю его остановить. Приложив руку к месту укола, я ощущаю неприятную пульсацию, растекающуюся по всему телу, и твердое напольное покрытие вмиг пропадает под моими ногами. Мое тело парализовано. Я падаю.
– Теперь ты будешь паинькой.
Он тянет меня по полу за онемевшую руку, поднимает и укладывает на стол, разворачивая к себе спиной так, что моя грудь, живот и лицо падают на белые листы некогда важных документов.
В этот момент я окончательно понимаю, что у меня больше нет ни выхода, ни помощи, ни единого шанса спастись.
Я виновата в том, что оказалась здесь. Я виновата, что согласилась на эту работу. Я виновата, что зашла в этот кабинет. Я виновата, что попала в лапы зверя.
И теперь мне не удастся сбежать…
***
Широко раскрыв глаза, я выныриваю из своих воспоминаний. Это он. Здесь. Стоит напротив меня. Я сама пришла в логово хищника. Снова.
Я стою и не могу отвести взгляда от человека, который разрушил мою жизнь. Прямо сейчас я держу его на мушке и в любую секунду могу нажать на курок – освободиться от оков своих кошмаров, стать свободной, расплатиться с ним и попрощаться со своей болью. Но почему я не делаю этого? Почему я просто не выстрелю? Мне же станет легче, так ведь? Или нет?
Почему я смотрю на него и не могу ничего сделать? Почему я вижу в его глазах чистоту, спокойствие и в то же время уверенность и силу? С ним что-то не так? Он не узнает меня? Он не помнит, что со мной сделал?
– Ты не ошиблась с гнездышком, птичка? – приподняв одну бровь, спрашивает мужчина низким, властным и хриплым голосом.
