История всегда начинается просто, только в фантастических и псевдоисторических книгах сначала появляются знамения. Горы трясутся и рушатся, давно заснувшие вулканы пробуждаются к жизни и извергают из себя огненные реки. Птицы вместо того, чтобы мирно гадить на головы статуй, вдруг выстраиваются стройными рядами и улетают на север, бросая гнезда и чирикая себе под нос что-то похожее на марсельезу. А необгаженные статуи вдруг как по команде начинают плакать кровью или другой жидкостью, например, нефтью, которая по количеству пролитой за нее крови уже сама по себе является дурным знаком. В небесах появляются огненные письмена, пророки разговаривают с ангелами, чернокнижникам являются демоны, а банальная утренняя белочка вместо того, чтобы вести клиента в дурку, сломя голову бежит за ещё. Всегда есть знамения или знаки, просто некоторые не желают их видеть. Сознаю, что и я долгое время считал, что их не существует, а если и существуют – то зело невнятные, так что как и большинство людей внимал только конкретным знакам судьбы с понятным посылом, известном в народе как приметы:
если проспать будильник – опоздаешь на работу;
если сказать начальнику, что он козел – как минимум, лишишься премии, а если говорить регулярно – то и работы;
если вы в четыре утра решили расписать партию на двоих на медиум карте, на утренний зачет можно смело класть болт;
если из-за поворота приближается собачий лай – скоро покажется и собака;
Так вот, таких примет было хоть отбавляй. Неумолимо кончались деньги, нервы и женщины. Жить у сестры не было никакой возможности и пришлось съезжать к матушке.
Ритка меня бросила, и даже мне было понятно за что, а это случается крайне редко. Последняя девушка бросила меня почти пятнадцать лет назад, и я как-то не смог привыкнуть к этому процессу и посему слегка обалдел. Обалдел настолько, что слегка отрешился от этого мира и, возможно, пропустил и плачущие статуи, и огненные буквы, и падающие на Челябинск метеориты, и даже самый что ни на есть банальный звук приближающейся собаки не навел меня на мысль о том, что что-то затевается в вышних сферах, и непозволительно забывать некоторые обещания, особенно если тебя иногда посещают мысли, что ты все-таки эльф.
Тем не менее, писать я собрался не о знаках, демонах, богах и героях, про это как-нить в другой раз, под другое настроение. Я про то, что бывают случаи, когда даже старые испытанные приметы подкидывают тебе сюрпризы. Как вышло и в моем случае.
У моей выскочившей из-за угла собаки нежданчик заключался в волочащейся за ней будке. От собаки то я увернулся, да не очень ловко – вильнул в сторону, совершил небольшой кульбит, но только для того, чтобы по приземлении встретиться с поступательным движением этой долбанной конуры.
Короче, сходил потанцевать, заодно – и ногу сломал в двух местах, да так, что на рентгене это было очень похоже не то на клановый знак яростных бруджа, не то на известное факсимиле «Ви – значит „вендетта“». Короче и тут выебнулся, куда ж без этого?
Врач только крякнул, посмотрев на снимок, и без долгих предисловий сказал, что мне место, по хорошему, в музее, но Музейная тоже сойдет, и приказал закатать меня в гипс до самой жопы, отчасти ради спасения моего прямохождения, отчасти из мстительности «человека ночью работящего» к «человеку ночью гулящему». Так я оказался на диване на три с гаком месяца. Шеф не то, чтобы удивился, он как человек бывшевоенный и вообще разведчик со стажем сразу понял, что за фрукт к нему пришел еще когда я только на работу пришел устраиваться. Мы всем отделом дружно подозревали, что у него сканер в сечатку глаза вживлен, ибо не может обычный человек так насквозь и людей, и ситуацию читать.
Однако на работу меня почему-то взял, а потом только тяжело вздохнул и приказал быстро выздоравливать, но тут уже уперся мой организм и выздоравливать по приказу отказался, чертова хипийность! Вот что мне стоило отслужить в армии? Ладно.
Короче мой деятельный организм, оказавшись на больничной койке на три месяца, сначала, конечно, обрадовался, а потом взвыл. Причем взвыл конкретно, переходя в последние недели на ультрозвук.
Спасибо людям, которые про меня не забыли и не давали мне уж совсем на стенку лезть: приходили, поили пивом, развлекали байками и новостями, иногда даже в кабак вывозили. Честь им и хвала, иначе я б давно уже слюнку пустил. И компу моему спасибо, за то, что он танчики не тянет, иначе бы стал конченым онлайн-задротом. Тем не менее, шутки – шутками, однако домучил я книжку про вомпёров, про то, как Камил с Васей бегают по несчастному Теневому Омску и всем головы отворачивают, и, вроде, даже успокоился.
Понятно, что когда в тексте кого-то убьешь, даже здесь, в этом мире, как-то легче на душе становиться, особенно, если гада какого-нибудь. Однако книжка, точнее – повесть дописалась, а нога ходить сильно лучше не стала. К тому же меня из травмпункта выперли за непродление больничного листа, у них, оказывается, зряплата зависит от того, сколько больничных открыто. А я им подтереться хотел, да передумал – бумага больно жесткая, к тому же – вся в печатях и автографах. Да и на черта он нужен, если лечение всегда одно и тоже – лежать на диване и прийти такого-то? А по тону шефа я сразу понял, что ждет меня дорога дальняя и страшно эротическая, хотя и пешая, с заявлением в бухгалтерию в конце этого самого больничного листа.
Короче, приметы – приметами, а тут наступила весна, не сильно так, но снег сошел, птички вернулись, люди на субботники вышли, маеффку отгуляли, и как только смог я ходить без двух костылей сразу же возник вопрос – как отсюда свалить? Вопрос «Куда?» не стоял, понятно дело, на Запад. Как всякий приличный эльф в случае поганой ситуации собирает чемодан, садиться на корабль и плывет на Запад. Так Толкиен писал, а он профессор и вообще шарит в этих делах лучше всех, даром, что покойничек.
Тем не менее, денег не было – от слова «совсем», и страшно было до чертиков в даль туманную утром ранним пускаться, хотелось забиться себе в норку, под теплое одеялко и тянуть там чай или грог с ватрушками и монитором от мира сего загораживаться.
Можно, конечно, было на работу устроиться, но вариант сей был сомнителен, ибо работы возле дома валялось мало, да еще и сидячей, а ездить куда-то – опять же деньги нужны, а деньги – возьми и закончись, шесть тысяч уже даже для Омска – не деньги. Ладно, короче, занял я сто рублей, (кстати, не помню у кого, надо будет поспрашивать потом).
Да и матушка, посмотрев, как я пакую рюкзак, выдала мне полтишок на хлеб. И однажды теплым майским днем вышел я из дома и, придя на остановку, поймал маршрутку до Солнечного.
