В Муромских лесах, недалеко от Саровской пустыни, где земля особенно благодатна, затерялось старинное село Видово.
История села началась в 17 веке. Граф Шереметев, получивший в подарок от императрицы здешние леса, послал туда 12 караульщиков леса. Жили они в землянках, пока не возвели рубленые дома из первоклассного леса и не перевезли в них свои семьи.
По существующей в селе легенде известно, что граф П.Б. Шереметев проиграл в карты половину поселенных в селе крепостных крестьян другому феодалу, генерал-фельдмаршалу, тоже графу, И.В. Гудовичу. С тех пор, вплоть до Советской власти, существовали в селе две независимые друг от друга крестьянские общины, которые постоянно сходились друг с другом для беспощадных драк. Из поколения в поколение передавалась дедами и бабками другая легенда, связанная с крестьянским восстанием Емельяна Пугачева.
Рядом с селом, в дремучем лесу, возле озера располагался один из пугачевских отрядов, которым командовал Суюль. Еще ближе к селу жил с разбойниками его помощник Савой. Оба они были высоки, широкоплечи, носили за поясами широкие ножи, в руках пики, а на голове бараньи шапки. Жили они в шатрах, перед которыми день и ночь горели костры.
Жители села в то время, не могли надолго отлучаться от дома. Пугачевцы, во время отсутствия в селе мужиков, уводили из дворов лошадей, резали коров, брали соты из ульев. Нередко обижали женщин и детей, и не дай бог кому осмелиться сопротивляться грабежу, мучали и убивали беспощадно.
После нападения разбойников на обоз с золотом, идущий в Москву по лесной дороге, возле села выставили пикеты вооруженных казаков. Окруженные и загнанные в тупик разбойники утопили в озере основную добычу золотого обоза, разобрав то, что можно унести с собой.
А вскоре отряд регулярных царских войск догнал и разбил всю шайку разбойников. Разговорам и легендам об утонувшем в озере кладе не было конца. Да и сейчас есть охотники отыскать то золото из обоза, которое разбойники опустили на дно озера. Но даже водолазы не могли достать его дна.
Октябрьский переворот 1917 года беспощадно разделил всех живущих в селе, на «красных» и «контру». Только произошло это позднее, уже в 1918 году. А главным эпицентром стал женский монастырь, существовавший в селе аж с 1858 года и насчитывающий в своих кельях к этому времени около полутора сотен «настоящих» монахинь и молодых послушниц.
Надо сказать, что легенды легендами, но история Монастыря описана еще в 1903 году в газетах «Нижегородских епархиальных ведомостей». А именно: По лесной дороге, ведущей из Мурома в Саров, одним из летних жарких дней шли два инока. Оба были молоды, но уже достигли совершенства в духовной жизни. Это были Саровский инок Серафим и Муромский – Антоний. Дошли они до местечка Княжева Сечь и сели на пни отдохнуть. Отец Серафим сказал отцу Антонию:
– На этом месте, отче, будет женский монастырь, и его оснует девица. Здесь будет храм во имя Матери Божией «Утоли мои печали».
Сказав это, отец Серафим встал и топориком, который он носил при себе, срубил два дубка, заострил один из них и, обращаясь к путнику, сказал:
–А ты, отче, этот крест утверди, и на этом месте будет соборный храм.-
Так и сбылось на самом деле. Но доживший до сегодняшних дней, восстановленный Монастырь и его стены видели немало бед и несчастий. Помнят они и плач колокола, который раздался на многие версты вокруг, когда сбрасывали его с колокольни. Как долго не поддававшиеся взрывам, кирпичные стены церкви остались стоять рваными колосьями на земле, и кровавую расправу над односельчанами, вмиг ставшими врагами друг другу.
Жители села жили по-разному. После Земельной реформы крестьяне получив надел земли, сеяли рожь, овес, просо, гречиху. На огородах выращивали картофель, свеклу, морковь и лук. Не каждый имел лошадь или корову, но козы были почти в каждом доме, а значит молоко, картошка, капуста и лук всегда были на столе.
Лук, надо сказать, там отменный, синий и сладкий, который сейчас продают на рынках в Москве. Детей в домах было
помногу. Родители, имеющие двоих – троих ребятишек считались малосемейными.
Так не худо – не бедно жила семья Ворониных. У отца с матерью было три сына, двое – Василий и Алексей, воевали на фронте в рядах царской армии, а третий Семен 12 – летний малец учился в сельской школе.
Как и везде в России, уже в первые месяцы революционных событий в Петрограде, в селе был создан сельский комитет, председателем которого избрали самого зажиточного лесозаготовителя Андрея Ивановича Корнева, а секретарем – тоже не бедного – Кузьму Ивановича Сормова. Какую они вели политику, уразумели не сразу. А началось все с общего собрания, которое назначили в школе, для проведения политинформации.
Алексей Воронин, пришедший с фронта на побывку, одним из первых явился на собрание. Хотелось увидеть односельчан, узнать новости, да и о себе рассказать.
Зашел он в сельскую школу и глазам не поверил. На стенах висят портреты царя Николая П и его царской семьи, а под портретами стоит стол, за которым сидят члены сельского комитета: Алексей с удивлением спросил:
–Разве Вы не слышали, что уже три месяца, как царя скинули? Мы на фронте с офицеров погоны сорвали. А у Вас императорский иконостас? Как это понимать?
Корнев, Сормов и другие члены Комитета, будто и не слышали этих слов, только переглядывались между собой.
Алексей в ярости сорвал портреты, скомкал их и выкинул за дверь. Никто не шелохнулся. Пришли односельчане, и тут Корнев, открывая собрание, обрушился на Алексея:
–Простите Христа Ради, сидим здесь с голыми стенами, как в бане, пришел тут анархист Алешка и посрывал портреты, ни стыда, ни совести не стало-
–Да царя то больше нет! Вы против советской власти, что ли?
упорствовал Алексей.
–Да ты сам недавно носил царский мундир! – Под дружное молчание сельчан продолжал Корнев.
На том и закончили, не смогли еще определиться жители села в какую сторону метнуться.
Тогда же на исходе зимы вернулись с фронта в соседнее село сыновья многодетного бедняка – братья Спирины, Иван и Митрофан. Смелые, задорные и боевые, они очень скоро разозли своими поступками местное начальство. Так, что Корнев и его соратники только и ждали случая расправиться с неугодными «смутьянами», да так, чтоб другим неповадно было.
И случай подвернулся. Решили братья поучить уму – разуму монашек, для чего заглянули в монастырь и начали свою пропаганду. Мол, пора выбросить этот дурман из головы, расходится по домам, и заняться настоящим делом, какое прикажет революция. Перепуганные монашки кинулись в келью Матушки Игуменьи, которая в то время отсутствовала.
