В Свадебное путешествие мы полетели в Ленинград. Я в Ленинграде никогда не был, да и Тамара то же, хотя у неё там была родственница – бывшая жена двоюродного брата.
Прилетели, Пулково. Ура Ленинград! Лучшая гостиница, шампанское, ночи длиною 2—3 суток, ванна на двоих, белые мягкие халаты и табличка на двери – «Не беспокоить» – и вперед!!
Садимся в такси:
– Куда?
– Лучший отель!
– Какой?
Какой, какой – лапоть таксистский! Любой кавказец знает, что в каждом большом Российском городе лучшая гостиница – «Россия».
– в «Россию»
Приехали довольно быстро, такси отпустили и прямиком к администраторше:
– Люкс с видом на город и большой двухместной кроватью.
– У вас заказ, бронь?
– Почти – свадебное путешествие!
– У нас есть одноместный номер на мансарде, но ремонтируется. Там туалет и ванная не работают, придется ходить в конец коридора.
Знакомая декорация! Гримаса на Тамарином лице выражала такой ужас, будто она владелица замка в Монако, а ей предлагают сарай с тараканами, клопами и крысами.
Пришлось держать высокую планку:
– Вы, видимо, не поняли, мы в свадебном путешествии, нам нужен только люкс и желательно с зеркалами в спальне!
– Здесь за углом, гостиница «Турист» посмотрите там!
Перелет, довольно-таки уморил Тамару:
– Ты тут отдохни, а я сбегаю, узнаю.
«Бегал» я долго, это не Тбилиси – когда в Ленинграде говорят, что тут недалеко, то тбилисские понятия о расстоянии надо было умножать как минимум на три.
На «сбегать» и узнать, что в «Туристе» свободных мест нет и вернуться, ушло часа два, а так как в Ленинграде в августе и ночью светло по сравнению с Тбилиси, где темнота опускается на город, как занавес в театре, то вернувшись в «Россию» и поняв по большим настенным часам в холе, что уже почти девять вечера, пришел в ужас от возможности провести ночь на вокзале. Тамара спала в кресле в центре фойе, и уже была в состоянии свободного парения свадебного счастья.
Попытался соблазнить дежурную пылким взглядом, но возрастные категории были разные, да и выучка у неё – чувствовалась еще сталинская. Спустив на нос очки, она сказала:
– До 24 часов поспать жене в кресле дам, потом идите смотреть развод мостов – милиция вас выгонит.
Присев рядом со спящей женой, стал ждать развод мостов.
Вокруг сновали уборщицы, пропылесосили ковер, свернули его и прислонили к моему креслу, он почти лег на меня – большой и цветастый.
– Где вы купили такой ковер? – спросил один мужик со среднеазиатским акцентом, явно прицениваясь,
– Свадебный подарок от гостиницы – отмахнулся я от него, как от назойливой мухи.
Второй, подошедший мужик, оказался с юмором:
– Я скоро съезжаю и то же хотел бы сделать вам подарок к свадьбе.
– Еще один ковер?
Мужчина улыбнулся:
– Я через два часа освобождаю люкс, но на днях в номере должны ремонтировать сантехнику и придется пользоваться санузлом в конце коридора. Я отдам вам ключ, чтобы номер не отдали другому, а уж Вы не плошайте, по акценту – из Грузии?
– Спасибо генацвале!
Я подвел мужчину к дежурной и сообщил ей, что этот гражданин решил сделать нам свадебный подарок. Он отдает нам свой люкс. Все втроем посмеялись, и женщина попросила наши паспорта, я стал заполнять карточки, и вдруг обескураживающий вопрос:
– Вы что, сменили фамилию?
– Я?
– Ну не я же, не в моем паспорте запись – «Паспорт подлежит обмену, в связи с заменой фамилии»
Я долго ей доказывал, что это вместо жены, по невнимательности, вписали мне. Я эту старую клячу и за локотки держал и за ручку, за грудки, даже по щеке провел – поверила!
Прикорнул на часок в кресле и когда Володя (так звали нашего спасителя), вышел с вещами, разбудил жену. Она, входя в лифт, в полной уверенности, что едем на мансарду, пошутила:
– В люкс, всесильный муженек?
Лифтерша:
– Да-да милая – в люкс!
Ехидная улыбка с лица жены исчезла, лишь только тогда, когда открыли дверь номера.
Номер состоял из прихожей, двух комнат – холла и спальни. Холодильник, телик, бар, диван с двумя креслами, балкон, который был прямо над входом в гостиницу. Спальня: мягкий ковер с высоким ворсом кремового цвета громадная двуспальная кровать и сбоку – большой стенной шкаф с раздвижными дверками, а ванны нет?! Уже хотели звать коридорную, но Тамара открыла, одну из раздвижных дверей шкафа и… она! Салатовый кафель, белая большая ванна и во всю стену ЗЕРКАЛО! У них в СССР секса не было, а у нас БЫЛ!
Сексодром, после ванны особо не впечатлил, да и ночь была не брачная, а уже месяц, как законная, заверенная печатью. Тамара легла спать, а я пошел смотреть, как пацаны клянчат у приезжающих иностранцев жвачку. Как я писал, был конец августа, и вечером дул пронизывающий ветерок, но у «нас было»! Мы в «свадебном магазине» на талоны, ничего приличного не нашли для Тамары, а я там купил болгарскую жилетку-дубленку. До чего же она была приятная, мягкая, теплая, и вид у неё был такой …, что и у меня попросили
– Give me a cigarette.
Какой грузин ездил в Москву или в Ленинград, не имея в кармане пачки сигарет Philip Morris в пластмассовой коробке цвета какао, (которая покупалась заранее бог знает, какими путями) и я протянул сигарету из этой пачки:
– Плиз!
Длинные волосы под Биттлз, коричневая дубленка, одетая на майку и начищенные до блеска коричневые туфли фабрики «Цебо», делали меня иностранным кентом, но – немым (огрехи образования)! Я видел, как менты гоняли попрошаек, учтиво обходя меня, а одна гирла, в чулках в крупную сетку, даже попросила – Do you like? Что я мог ей ответить, если на третьем этаже спала жена, и я не то, что английского, а даже грузинского толком не знал? Я похлопал её по попке и сказал:
– No money.
Поднимаясь на третий этаж, думал:
– Сейчас приду в номер, налью из бара две рюмочки коньяку, закурю Philip Morris, разбужу дремлющую Тамару (вечером в гостиничном холле отоспалась), протяну ей коньячок… и гирла, с её крупной клеткой на чулках, не сможет устроить такого, чего, как было принято говорить, у нас в СССР не было!
Утром, решили пойти перекусить, а заодно узнать, когда разводятся мосты. Странное дело, в Ленинграде все знали, когда разводятся мосты, правда, все называли разное время, казалось – издеваются, потом дошло, что мосты разводятся в разное время, и каждый называл то время, когда разводился ближайший от него мост. Ленинград, поначалу мне не понравился. Голые, без деревьев улицы, дворы, как сообщающиеся колодцы, в гости, можно попасть с 3—4 раза. В Ленинграде впервые, около какого-то метро, увидел место, где собирались, голубые и как в телефонной будке угнетенный проклятыми буржуями, наш темнокожий брат, ничего не знавший о Наташе Ростовой, трахал гордую дочь «Северной пальмиры», в телефонной будке, не спросив даже имени. Подумалось – поддевает, девочка схватить цистит.
