— Ленка, я дам тебе десять тысяч, если ты подцепишь себе кого-нибудь, — прищурилась Вяземская, протянув мне уже даже неизвестно, какой бокал по счёту. — Целых десять тысяч, Лена!
— Ого, целая десятка. Столько нынче шлюхи берут? Или поменьше? Ты меня как, к элитным отнесла, или так… к бюджетным? — закатив глаза, хмельно парировала я.
— Я тебя отнесла к тем, кто трахается, Лена. — хихикнула Катька. — Секс на свадьбе бывшего — вообще шлюшьим не считается. Ясно тебе? А так, может, у тебя стимул появится свой целибат нарушить.
— Да ты знаток.
— А ты как думала? Ленка, — вздохнула моя единственная подруга. — Хватит избегать ответа. Ты сделаешь это или как? — затем добавила: — Чё, слабо?
Я внимательно на неё посмотрела, прищурив глаза. Эффектная блондинка с впечатляющим декольте и загаром, за который я бы сама могла убить, не была пьяна. Вяземская всегда такая — беззаботная, немного циничная и прямолинейная.
— И что ты мне предлагаешь сделать? — ухмыльнулась я.
Влила в себя ещё один бокал вина и язвительно выгнула бровь в ожидании ответа.
Катерина изволила надо мной сжалиться, потому что планка понизилась:
— Поцелуйся хотя бы с кем-нибудь. С кем-нибудь из этих. — прыснула она, взмахнув рукой в направлении прибывающих гостей.
— С любым?
— Тут сама выбирай. Я тебя не ограничиваю. Но! Это должен быть мужчина!
— Ага. Тогда я пошла к Илье. Где там жених?
Катьку пробрало на дикий ржач. Она даже умудрилась расплескать вино из бокала, благо не на своё бирюзовое платье с глубоким вырезом.
— Я… ой не могу, — задыхалась от смеха она, — Я представила Светкину рожу! Она у тебя парня увела, а ты… ты у неё жениха со свадьбы. Наша королевна точно такого позора не переживёт. Но… — кашлянув, Катя немного успокоилась и понизила голос до шёпота, — Идея так себе, Лен. Она ж пузатая. Лучше быть развратной девкой со шлюховатыми наклонностями и замутить с первым встречным, чем полезть к сучаре-бывшему и прослыть разлучницей. Ты же Светку знаешь. Мы сначала поржём, а потом пару лет воевать с ней будем.
— Ой, Катька, — вздохнула я, просканировав хмельным взглядом пополняющийся пляж.
«Не надо было приезжать… К чему эта гордость, пафос, стремление показать, что я двигаюсь дальше, забыла его, улыбаюсь ему, простила его…» — думала, разглядывая немногочисленных гостей в красивых нарядах и… его.
В белом смокинге Илья выглядел ещё привлекательнее. Арка, у которой он стоял, встречая гостей и переговариваясь с Никитосом, своим лучшим другом, была украшена идиотскими, как по мне, тошнотворными лилиями. Я поморщилась, заметив свои нелюбимые цветы. Вообще… побаливало до сих пор. В груди неспокойно и тяжело. Будто это меня он должен там ждать, будто это нашу с ним свадьбу мы должны праздновать на берегу моря, на летней площадке пафосного ресторана с живой музыкой и, казалось бы, неживыми официантами, что очень медленно и вяло, разносили бокалы с вином и шампанским, пробираясь к гостям по настоящему песку.
Светка, наверное, пересмотрела американских любовных мелодрам. Иначе к чему эти клятвы на берегу моря, с фотографами и оператором, с гостями? Память? Возможно. Но это, скорее, лишний повод козырнуть тем, какого самца она отхватила.
Илья Беликов — "золотой" мальчик. Я с ним два года на эмоциональных качелях провела, то сгорая от страсти, то глотая ночами горькие слёзы. Богат, молод, красив, мечта всех девчонок нашего института… был. Теперь он женится. Да и их института выпустился.
«Стоило с выпуском вычеркнуть их всех из своей жизни.» — пессимистично подумалось мне, оглядывающейся в поисках официанта.
О-о-о-о-о, идёт!
Официанта я не нашла, зато заметила невесту. Светлана Жихарева. Моя институтская подруга. Мы были самой бесшабашной и крутой троицей в институте — я, Света и Катька. Один год даже вместе снимали квартиру и жили под одной крышей. Я была такой идиоткой, не замечая, как она крутилась вокруг моего парня долгое время, несмотря на то, что Катя мне об этом осторожно намекала десятки раз. Я же… Я — лохушка. Даже подумать не могла, что Света на Илью посмотрит, зная, как же сильно я его люблю.
В горле встал горький ком.
Катька, перехватив мой взгляд, тут же сунула мне в руки свой бокал с вином:
— Пей. Пей и не пялься так! У тебя рожа маньячки, Лена.
А я всё ещё помнила, как на нашем выпуске она объявила нам, что собирается замуж. За Илью… Моего Илью… Я только в себя пришла, только снова жить захотела…
Не нужно было приходить. Пусть бы сплетничали о чём хотели.
— Не буду туда смотреть. — заявила и показательно повернулась к треклятой арке спиной.
— И не смотри. Чего ты там не видела? Пингвина, что ли?
Я не сдержалась и громко рассмеялась. Беременная Света, с уже заметным животом, который она демонстрировала при любой возможности, в пышном белом платье с чёрным поясом и своей копной чёрных волос на самом деле была чем-то похожа на пингвина.
— Если у тебя что-то будет с кем-то из гостей, мужчин, я дам тебе десять тысяч. — прошептала змеючкой-искусительницей Катя.
Ага! Будет… Это же как раз про меня. Не было у меня мужчин до Ильи… Не было и после него.
Показав подруге язык, я опрокинула в себя вино из её бокала и театрально покрутила уже две пустые тары.
— Надо было ещё подальше встать, чтоб нас совсем не видели и не слышали. — недовольно протянула Катюха. — Что-то мне не нравится, как твой бывший кобель на нас со своим дружком смотрит.
— Вообще плевать.
И я почти не солгала. Градус делал своё дело. Горечь рассеивалась, а мысли текли вяло, что я не успевала, как следует их зафиксировать, чтоб всплакнуть или расчувствоваться должным образом. Но так было… До тех пор, пока я не услышала громкий голос Беликова, разнёсшийся по всему пляжу:
— Дорогие гости, друзья и родные, я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что вы сегодня находитесь здесь, чтобы разделить со мной этот особенный день. Сегодня я женюсь, и, безусловно, это один из самых волнительных моментов в моей жизни. Но есть что-то, что я должен сказать, что-то, что тяжело лежит на моём сердце.
Э-э-эм, что?
