История развития русской литературы и фольклора – это процессы возникновения и исторического развития двух самостоятельных областей русского национального поэтического искусства, связанных между собою многими исторически сложившимися общностями. Фольклор и литература в России всегда были потенциально близки друг другу, так как они возникали и развивались в одной и той же стране, внутри одного и того же национального языка, на основе одной и той же национальной истории. В идейном отношении фольклор и литературу всегда объединяли общая патриотическая настроенность, творческая деятельность всего русского народа во имя блага и счастья всей русской земли.
В художественном отношении фольклор и литературу объединяла общая родовая система, которая в целом одинаково распадалась на эпос, лирику и драму, хотя она и в фольклоре, и в литературе имела большое своеобразие. Фольклор и литературу связывали также сходные системы их жанров. Исконно фольклор и литературу объединяла и их исторически сложившаяся поэтика. Созданная первоначально народом ещё в глубокой древности, она затем перешла, своеобразно изменяясь, и в письменную литературу.
Однако фольклор и литература, глубоко родственные области между собою, имели много своеобразия. Поэтому они длительно сосуществуют, но не сливаются между собою.
Долгое самостоятельное существование фольклора и литературы постепенно вызвало необходимость и их раздельного исследования литературоведением и фольклористикой.
В ряду многих важных проблем в русской филологической науке немалое место занимает вопрос об исторических взаимоотношениях фольклора и литературы, так как обе эти области русского художественного слова не только длительно существовали, но и постоянно находились в самых разнообразных творческих связях между собой. Этому не препятствовали ни разъединяющие народные и высшие классы социальные отношения, ни особые условия возникновения и «жизни» народных и литературных произведений. Такие творческие связи исторически начинаются с самых первых веков появления литературы в древней Руси.
Понимание исторических связей между фольклором и литературой появляется в русской науке ещё с конца 18 века. Так, значение народных песен для русской литературы и культуры было авторитетно подчеркнуто А.Ф. Мерзляковым в одной из его речей в 1808 году: «О, каких сокровищ мы себя лишаем! – говорил он. – В русских песнях мы бы увидели русские нравы и чувства, русскую правду, русскую доблесть».>1
Эту же мысль о связях литературы и народного поэтического творчества, о значении для него литературных влияний высказал позднее Белинский, указывая на тот всенародный интерес, который проявила к творчеству Пушкина вся Россия: … «эти поэмы», – писал он о творчестве Пушкина, – «читались всею грамотною Россией; они ходили в тетрадках, переписывались девушками, охотницами до стишков, учениками на школьных скамейках украдкою от учителя, сидельцами за прилавками магазинов и лавок».>2 Эту же мысль о тесном единстве словесно-поэтического искусства – книжного и народного, – об истоках народной лирики, в создании которой могут принять участие не только сами народные певцы, но и лучшие национальные поэты, высказал вслед за Белинским Герцен, заметив, что «народная поэзия вырастает из песен Кирши Данилова и Пушкина».>3
В этих различных высказываниях, в сущности, выражена одна и та же и очень серьёзная мысль о нерасторжимом единстве фольклора и литературы, о всей исторической диалектике их взаимоотношений.
Пушкин в 1822 году, сравнивая в одной своей заметке русскую и французскую поэзию, указывал, что русская литература должна быть национально самобытной, поскольку у неё есть своя поэтическая народная основа:
«Есть у нас свой язык, – писал он, – смелее – обычаи, истории, песни, сказки и проч.».>4
Эта мысль Пушкина, поддержанная Кюхельбекером и другими декабристами, широко аргументированная и Белинским, практически была реализована многочисленными писателями XIX века, которые дали блестящие образцы создания русской классической литературы на основе тех или иных связей с областью народной поэзии. Эту прочную направленность русской литературы в XIX веке приветствовал и узаконивал Белинский в следующих словах: «Хотя художественная русская литература развилась не из народной поэзии, однако первая, при Пушкине, встретилась с последнею, и вопрос о народной русской поэзии и теперь принадлежит к числу самых интересных вопросов современной русской литературы, потому что он сливается с вопросом о народности в поэзии». >5
Таким образом, в русской литературе и критике прочно утвердилось мнение о благотворности обращений русских писателей к области народного поэтического творчества. Подтверждённое обширной писательской практикой, оно вполне согласовалось и с отношением к этой проблеме Чернышевского и Добролюбова. Утверждая, что народная поэзия «интересна и мила для всякого, кто любит свой народ».>6 Чернышевский считал её ценнейшим национальным сокровищем. А Добролюбов, давая такую же высокую оценку народному поэтическому творчеству, особое внимание уделил в своих статьях Кольцову и Беранже, как поэтам из народа, творчество которых было глубоко связано с народной поэтической традицией.
В области науки это значение народного поэтического творчества для литературы было замечено Ф.И. Буслаевым, который в своих исследованиях показал то большое значение, который в своих исследованиях показал то большое значение, которое фольклор имел для развития древней русской литературы. В работах же А.Н. Веселовского идея органической связи народного поэтического творчества и литературы была распространена на весь мировой литературный процесс.
Так в области русской литературы, критики и науки в XIX веке подготавливалась будущая серьёзная работа по исследованию одной стороны отношений фольклора и литературы –исследованию его влияния на творческие процессы развития письменного художественного слова.
Однако совсем иное отношение в то же историческое время складывалось к другой стороне взаимосвязей литературы и фольклора – к процессам творческого воздействия самой литературы на народное поэтическое творчество. Это отношение до самого конца XIX века было резко отрицательным для большинства разных категорий собирателей, исследователей и некоторых писателей и даже учёных. Все они, так или иначе, всячески старались обособить область фольклора от литературы, защищая полнейшую его самобытность, неприкосновенность к нему никаких литературных влияний, которые осознавались только как «искажения» подлинных народных произведений.
Причины такого резкого и принципиального отрицания закономерности творческого воздействия литературы на устное народное творчество были различными и, как правило, исходили из тех основных доктрин, которые были характерны для тех или других общественных течений на протяжении XIX века. Так, первыми отрицателями возможностей творческого воздействия литературы на фольклор стали представители славянофильского лагеря. Защищая идею «чисто народной» старинной народной поэзии, которая только в таком виде могла, по их представлениям, быть образцом древней русской «патриархальности», славянофильские собиратели принципиально не могли себе представить эту народную поэзию в каком-то, «смешении» с теми послепетровскими литературными явлениями, которые, с их точки зрения, могли только «засорять» и «искажать» её. Такие принципы были характерны, например, для собирательской работы П.В. Киреевского, который «не пустил” в свой песенный архив не только песни литературного происхождения, но и современные рабочие песни и народные песни романсного склада. В своём предисловии к сборнику духовных стихов, который он готовил к печати лично, он писал, имея в виду, очевидно, вообще весь свой песенный архив: «В состав его вошли песни чисто народные, а так называемые романсы и подделки под народный лад остались ему чужды».
