Не люблю клубы. Странно, не люблю место, где никогда не бываю. Ну, почти никогда.
Может быть, мне не нравится эта музыка? Глухой ритм заставляет сердце биться все быстрее и быстрее, пока, кажется, что остается только замереть и чувствовать, как звуки проникают в самые отдаленные уголки сознания. Нет, я ничего не имею против транса и рейва. Иногда, когда дома сижу на подоконнике и, слушая музыку, рассматриваю звездное небо. Бесконечный полет холодных песчинок, он так тянет за собой.
Мелькание разноцветных огней, заставляющее зажмуриться и погрузиться в себя. Глубже, туда, где можно не думать и даже не ощущать ничего кроме вибрации звука. Свет там самое желаемое то, что поможет найти место без тени, без теней.
Наверное, это из-за всех этих людей. Марлена права, я просто не люблю «человеков». Не мужчин или женщин, здесь их просто невозможно различить, среди вспышек стробоскопов. Меня пугают силуэты. Не люблю, когда они рядом, сжимают в объятиях невидимого боа, стискивают едва различимой толпой. Из смешения ароматов невозможно выбраться, оно окружает, затягивает, не позволяет дышать, как болотная яма, спрятавшаяся под красивыми цветочками. Не люблю, когда эти неясные пятна, привидения, порожденные грохотом, непонятные сгустки пытаются коснуться, заговорить, задержать, словно запятнать, отметить еще одну жертву этой магии безумия. Хотя, возможно, я просто не люблю мельтешение теней.
К счастью, мне редко приходится бывать в таких местах. Интересно, о чем будут шептаться в офисе, если кто-то все-таки заметит коллегу здесь? Я нервно повела обнаженными плечами, возможно, наряд не совсем подходящий. Хотя мне же безразлично? Мне безразлично.
Нет, никто меня здесь не увидит. Самый лучший, самый дорогой клуб на побережье, сюда попадет не всякий. И я вот, значит не всякая. Только в этом черно-белом антураже, среди вспыхивающих то здесь, то там ослепительных и мрачных квадратов, я еще не могу понять, какой из этих цветов мой.
Кажется, даже один приторно-сладкий коктейль слишком сильно на меня подействовал. Я плыву сквозь белый туман, стараясь не коснуться острых углов, внезапно выступающих из жгущих нервных вспышек. Надо торопиться, такси уже наверняка ждет, водитель с удовольствием считает дополнительные минуты, капающие прямо в бумажник металлические кружочки ночного тарифа.
Но сначала я должна сделать то, зачем пришла. Неоновая подсветка превращает лица за столом в странные инопланетные маски. Свет – тень, свет – тень. Я теряю равновесие, упираясь в это пульсирующее сияние, и чуть не падаю прямо под ноги, сидящей за столиком компании.
Может быть, они засмеялись, а может, и нет. Мало ли что происходит вокруг, и эта странная девушка, скорее всего, просто перебрала, впрочем, как и большинство людей вокруг. Парень в центре компании с трудом поднимает голову и пытается сосредоточиться на моей персоне, но ему это дается с трудом. Во всяком случае, веки он разомкнул всего на мгновение. Прижавшаяся к груди здоровяка девушка что-то пытается шептать на ухо, но мужчина явно находится в другой вселенной. Его тень застилает все вокруг и укрывает с головой сидящих рядом, за этим столиком. Она падает и на следующий столик, тянется дальше и дальше, мне под ноги. Тени всех остальных людей почти исчезли, слились с этой пелериной, искрящейся, словно черная река под луной.
Конечно, и в этот раз все было верно, правильно. Только некое разочарование, печаль неудовлетворенности пробежала холодком по спине. Я не знала, как относиться к этому чувству. Я ждала? Чего же стоило ожидать? Ошибки? Но они не ошибаются. Только не они.
– Марек, пускай она уйдет. Маречку, смотри какие у нее зрачки, во все глаза. Наверно, наркоманка.
Черное пятно зашевелилось, теперь оно, казалось, так же изучает меня, как я его секундой раньше. Всматривается, словно готовится к прыжку. Но не сейчас, и надеюсь, уже никогда. Девушка словно что-то почувствовала и уже почти истерила, пытаясь двумя руками приподнять и привести в чувство своего спутника.
Мне больше нечего здесь делать. Я разворачиваюсь и почти бегом направляюсь к выходу, стараясь по пути никого не коснуться. Люди расступаются, не понимая, почему это делают, и я успеваю добраться до выхода прежде, чем девушка начинает визжать.
Глава 1. Апрель. Желтое и голубое.
Апрель чаще всего это предвкушение всего самого лучшего, самого яркого. В воздухе невидимые семена чудесного уже вовсю парят в небесном сиянии. Всё вокруг готово раскрыться, впитать пульсацию проснувшихся ярких оттенков. А такой апрель как в этом году бывает очень редко, может вообще только раз в жизни. Пускай синоптики обещают, что скоро все это превратится в обыденность, но сейчас я не могу воспринимать этот день иначе как чудо.
Сегодня теплее обычного и все вокруг радостно воспевало эту необыкновенную щедрость ласкового весеннего светила. И пускай звуки вокруг только набирали щедрую силу, лихорадочно искали свой ритм, пускай еще несмелый. Но все уже наперегонки выбирали мелодию близкую настроению, как умели, отзываясь зеленью баллады, белыми лепестками клавиш, романтической пьесы, голубым вальсом кружащихся порывов ветра. Даже вчера еще серый цвет морской волны обрел необычную прозрачность, оставив тяжесть холода за горизонтом и намекая полушепотом саксофона, еще чуть-чуть и я разукрашу этот танцпол аквамарином.
Я же, ступая босиком по летнему песку Сопотского Пляжа, оставалась со своим вечным блюзом. Босоножки в руках, закатанные джинсы и связанная небрежным узлом белая блуза - сегодня я хотела, чтобы не ко времени такое замечательное внезапное солнце оставило свой яркий след на коже. Тепло должно было заполнить пустоту, изгнать остатки темноты, осколки почти забытого, затерявшиеся в самых отдаленных укромных уголках. И кажется, сегодня полуденному солнцу удалось справиться с этой задачей. Во всяком случае, блюз который сопровождал меня в этой прогулке, приобретал все более яркий ритм и кажется, я уже пыталась напевать эту мелодию, забывая время от времени обо всех этих людях, с таким удовольствием гуляющих по пляжу.
