С момента написания первых юридических баек прошло совсем немного времени, но только сейчас я могу раскрыть некоторые карты обратной стороны деятельности юриста, ведь далеко не каждый специалист готов публично признаться в том, что под жаргонным словом «упырь» скрывается настоящий обитатель кладбища, а не матерый уголовник, что ведьма – это не тёща очередного клиента, а вполне симпатичная девушка, обладающая своеобразными магическими способностями, что призрак старого деда – не выдумка его впечатлительных родственников, а нечто не поддающееся объяснению при помощи норм материального или процессуального права.
В этой книге собраны истории, рассказанные людьми разного склада ума, уровня образования и бэкграунда. Ко многому лично я отношусь с долей скептицизма и профессионального недоверия, но иногда, проведя очередной юридический прием, я, отправившись на вечернюю прогулку, невольно вспоминаю тех, кто ушел, растворившись в закатных лучах.
Уходящий в закатных лучах
Сколько раз мне доводилось слышать о призраках случайно погибших сельчан или невинно убиенных жертв откровенных отморозков, вряд ли найдется хоть одна деревня, где бы не встретились очевидцы домовых или даже пресловутых летающих тарелок, а про русалок, леших и водяных я вообще молчу.
Но, если причины появления страшного морского чудовища в отдельно взятой деревенской речушке имеют прямую взаимосвязь с количеством выпитого самогона, то истории про живых покойников встречаются и там, где на смену суевериям пришел высокоскоростной интернет.
Июльский день выдался невыносимо жарким. Солнце пекло так, будто вокруг на многие десятки километров раскинулись не вековые Сибирские леса, а мертвые россыпи каракумского песка. Ни малейшего облачка, ни намека на некое подобие ветра – ничего подобного по всей видимости не предвиделось вплоть до самого заката.
Каждый взмах литовки стоил Ваньке с Митькой ведра пота, а назойливый гнус только подстегивал к тому, чтобы бросить проклятый покос и отправиться куда-нибудь в прохладную тень.
«Слыш, Митька, ты б за водой хоть сбегал», – кое-как ворочая языком попросил Ванька.
«Так есть же еще она», – отвечал Митька.
«Тут теплая, а там, – с этими словами Ванька махнул в сторону пруда. – Холодная».
«И то правда, Митька, не будь лентяем», – раздавшийся голос звучал откуда-то из-за спины ребят.
Вышедший из леса человек присел на корточки и закурил пахучий Беломор.
«Скоро дождь будет, – выпуская дым, проговорил пришедший. – вон, смотрите, ласточки почти у самой земли летят».
Над прудом низко-низко летели ласточки, будто надеясь, что прохладная вода сможет их защитить от беспощадного июльского пекла.
Митька, а следом за ним и Ванька встали, как вкопанные, во все глаза таращась на курящего и изрядно похорошевшего деда Максима, а тот, будто прочтя мысли ребят, только хмыкнул, дескать, и что тут такого необычного, ну сижу, ну курю и дальше что?
Да только как полгода назад умер дед Максим. Вот, вроде, совсем недавно, как и почти все местные мужики на покос ходил да хозяйство свое держал и от ядреного самогона с крепким табачком не отказывался. Но, однажды вернувшись с поля, сильно занемог и уже не вставал с постели.
Баба Нюра по первости даже к знахарке ходила, мол, Никитична, выручай, травами там подсоби или слово какое шепни, да толку от этого знахарства никакого, умер дед Максим, а от чего – никто не знает.
«Вам не предлагаю, рано вам еще, – с этими словами дед Максим извлек откуда-то из глубин перекинутого через плечо походного мешка небольшую фляжку, и сделав изрядный глоток, привычно закашлялся. – А дождь все-таки будет, ну, ладно, пора мне».
И с этими словами дед Максим буквально растворился в лучах начавшего клониться к закату солнца.
Разумеется, Митька с Ванькой никому о случившемся на покосе говорить не стали, а то мало ли, засмеют, мол, на солнце перегрелись работнички или чего хуже, отлынивают, вот и придумывают небылицы про покойников.
Очередной жаркий день, не знающее ни сочувствия, ни пощады летнее солнце, докучающий гнус, а Ванька с Митькой вновь машут литовками и нет-нет, да глянут в ту сторону, куда, перекинув мешок через плечо, ушел дед Максим.
Другую похожую по смыслу историю я слышал во время туристической экспедиции на Южный Урал, когда мою неугомонную натуру понесло из привычных судебных стен в нетронутую цивилизацией степь. Все эти игрища в кладоискателей, мечтающих найти богатство самого Емельяна Пугачева, представляются мне попыткой одурачить наивных девушек. Поговаривают, что, мол, где-то там на границе Свердловской и Челябинской областей есть крупные залежи серебра, но оставим сокровища тем, кому это действительно интересно. Я же, как человек, занятый в свободное время путешествиями и писательским ремеслом, согласился поучаствовать в экспедиции в Аркаим. Помните, о нем еще Задорнов фильм снимал в духе того, как мало мы знаем о настоящей истории Руси. Не могу не согласиться со знаменитым сатириком, ведь следы невероятных фортификационных сооружений сохранились и до наших дней.
Наш лагерь находился буквально в паре километров от Аркаима. Большой во всех смыслах (под полторы сотни килограмм) Иван Борисович с упоением рассказывал о некоем Центре мира, до которого нельзя доехать на автомобиле, но вполне реально добраться пешком.
«Тогда получается, что это не Центр, а совсем другая часть мира, например…» – ехидно заметил Пашка.
«Дурак ты, Пашка, и лечиться не хочешь», – с чувством проговорил Иван Борисович.
Дальнейшее их препирательство меня мало интересовало, учитывая, что висящий над костром чайник уже закипел.
Вся экскурсионно-туристическая и походно-составляющие части нашего путешествия были спланированы на следующий день, а сегодня можно было немного расслабиться после дальней дороги.
Хотя Иван Борисович был активным сторонником здорового образа жизни, мешать травмировать собственную печень всем, что горит, он никогда не препятствовал ровно до той поры, пока вновь испеченный забулдыга не начинал нарушать элементарных норм поведения в лагере.
Мы сидели у костра, и ближе к вечеру речь как-то сама зашла про всякие деревенские страшилки.
Назойливые земляные осы не хуже ротного старшины способны были разогнать молодых по спальным местам. Солнце уже совсем опустилось за линию призрачного горизонта, и наша экспедиция потянулась каждый в свой спальный мешок.
Я долго не мог уснуть, переворачиваясь с одного бока на другой. Ну вот не спится мне, хоть по лбу дай.