Это был ещё один год, когда с мамой и сестрой мы отдыхали на Чёрном море, в пионерском лагере. Я закончил седьмой класс и, строго говоря, давно не считался пионером. Для мамы это была часть её работы с детьми, а для нас с сестрой – что-то типа Дома отдыха, с условием выполнения местных правил и распорядка дня. Учёба в школе не казалась для меня очень сложной. Я дружил с одноклассниками, троих из которых знал с детства по играм во дворе. Но продолжительное общение с ними тяготило, и если после уроков те собирались компаниями играть в футбол, я стремился домой, где предвкушал встречу с героями очередной интересной книги. Я был клиентом как минимум трёх детских библиотек, в которых перечитал, помимо набора книг, рекомендованных школьникам заботливым Министерством образования СССР, многие другие интересные издания, не «предписанные» вниманию подростков.
Лагерь по традиции был для меня обязанностью. Я наизусть знал всё, что может там произойти, какие будут экскурсии, развлечения. Может быть, за исключением настоящей военизированной игры «Зарница», которая устраивалась для старших ребят. И мне в этот раз довелось побегать с деревянной копией автомата Калашникова по холмистым, заросшим кустарником лугам в зелёной, похожей на военную, форме. На поле звучали даже настоящие взрывы с дымом. После одной из перебежек в атаке я упал на землю, и метрах в трёх от меня такой взрыв прогремел. Приподняв голову, чтобы оглядеться, увидел взрослого человека в военной полевой форме и в каске, который сидел в замаскированном кустами окопе и махал рукой, чтобы я отползал в сторону. Эта игра увлекала, особенно когда, представляя себя партизаном, я скрывался в окопах и в зарослях, где наелся ежевики и орехов с кустов лещины. Потом я узнал, что устроители «Зарницы» пригласили пограничников из военной части для организации этих самых взрывов, окопов, холостых выстрелов, сигналов ракетниц и прочих атрибутов настоящего боя.
Я научился сносно плавать и мог заплывать к буйкам, и даже за них, чего вожатые не одобряли. От санкций в виде запрета купания до самого отъезда домой меня спасала протекция мамы. В этот раз, нырнув однажды к яркому, усыпанному разноцветными камнями, залитому солнцем дну, я нашёл в песке позеленевшую от времени большую медную монету 5 копеек 1868 года с полу-истёртым царским двуглавым орлом на реверсе. Правда, я очень завидовал сестре, которая умудрилась в том же месте найти абсолютно неповреждённую монету 3 копейки 1893 года. Но, по большей части, среди моих трофеев оказывались полупрозрачные камешки, ракушки и камни с отверстиями, которые почему-то называют «куриные боги».
В один из дней была отличная погода, я загорал на пляже и читал книжку про Робинзона Крузо. Все пошли купаться, и я поплыл к буйкам, чтобы выбраться из окружения визжащих и барахтающихся на мелководье, как косяк сельди в трале, ребят и рассмотреть на глубине красоты морского дна через стекло маски. Эта новая игрушка позволяла мне видеть подводный мир, как в иллюминаторе «Наутилуса», при этом солёная вода не попадала в глаза и в нос. Меня обогнала девушка. Я обратил внимание на то, как она красиво плывёт кролем, правильно, как пловцы на чемпионате, что недавно показывали по телевизору. Где-то в глубине души мелькнула досада от того, что сам так не могу, правильно и красиво. Она доплыла до буйка, отдохнула минутку, обняв его красный бок, и, откинув со лба мокрые волосы, посмотрела на меня. Чувство неуверенности охватило меня от прямого взгляда её зелёных глаз. Симпатичное лицо с небольшим вздёрнутым носиком раскраснелось, и на нём сверкали капельки воды. Она улыбалась. Мне улыбалась!
– Привет, Мальчик! А можно, я с твоей маской поныряю? – услышал я неожиданно мелодичный голос.
Я стащил с лица и протянул ей свою игрушку.
– Привет! А как тебя зовут?
– Маша, – ответила русалка и, озорно взглянув на меня из-за стекла маски, нырнула на глубину.
Потом вынырнула через минуту за моей спиной и крикнула: «Спасибо, Мальчик!», а когда я обернулся – на поверхности воды были только круги и мелкие пузырьки. Я поплыл к буйку и, обняв его, повис, глядя под воду, где на большом валуне косы ярко-зелёных водорослей шевелились в прибое, а среди них на песке сверкали белые ракушки и осколки мрамора. Пока наблюдал за стайкой рыбок, вернулась Маша также неожиданно, как и исчезла и, ухватившись рукой за бочонок буя, свободной сняла маску, протягивая мне. Задорные огоньки в её зеленых глазах играли с солнечными зайчиками, отразившимися от волн моря.
– Здо́рово! – с восторгом крикнула она, отдышавшись. – А как тебя зовут, Мальчик?
Я назвал свое имя. Самому надоело, что она зовёт меня все время Мальчиком.
– Вот и познакомились, – сказала она. – Очень приятно!
– А ты красиво плаваешь, Маша!
– Спасибо! Это меня папа научил. Мы с ним каждое лето приезжаем на море. Здесь классно, правда?
– Да, мне тоже нравится. Такие красивые горы, тёплое море! Люблю походы и экскурсии. Но в пионерском лагере, где я живу, бывает скучно. И всякие линейки, зарядки, а особенно тихий час после обеда – не по мне.
– А я бы хотела в лагерь попасть. Играть вместе со сверстниками – это ведь весело! Много друзей!
– С папой бы, с удовольствием на море отдыхал «дикарями» вместо лагеря, – задумчиво ответил я. – Он придумывает столько интересных игр! Но, обычно всегда работает. Я с ним только по вечерам общаюсь.
– Мой папа очень добрый и тоже любит со мной заниматься. Он находит мне интересные книжки, и я читаю их запоем, даже по ночам, пока не закончу. Не могу заснуть, пока не пойму, что будет с героями. Давай, наперегонки?
– Давай, – сказал я и что есть силы, поплыл к берегу, с шумом разбрасывая вокруг себя тучи брызг.
С сожалением увидел, как Маша уплыла далеко вперёд, а когда вернулась, я мысленно похвалил себя за то, что заранее надел маску, и она не видит моего покрасневшего лица.
– От тебя брызги, как от моторной лодки, Влад. Плавать нужно аккуратно, не тратить силы на разбивание воды руками. Посмотри, моя рука входит в воду не с ударом, а плавно, и с силой греби ладошкой, когда она окажется под водой, – пояснила она и грациозно показала мне замедленные движения пловца кролем. – Понял?
Я попробовал сделать несколько гребков. Получилось, но как у робота. Рука, выскочив из воды вверх, по инерции ударяла по поверхности моря, и на гребок размаха уже не оставалось.
