Пикап остановился перед средневековым английским замком.
Вместе с бригадиром я вылез из кузова и вытащил за собой смердящую тележку с навозом.
Подошедший охранник в дорогом костюме отшатнулся от тележки.
– Фу! Какая вонь!! – с типичным английским акцентом произнёс он. – Что это??
– Кроличий помёт, – ответил я на чистейшем английском. – Для жидкой подкормки.
– Кто он? – обратился охранник к бригадиру.
– Фостер, – пояснил бригадир. – Он сегодня вместо Салливана. Тот траванулся, с толчка не слезает.
Охранник тщательно обыскал меня. Глянул на тележку, зажал нос:
– Ну и вонь!
Махнул мне: «Проходи». Он не стал проверять тележку, а там я прятал фотоаппарат с телеобъективом.
Бригадир и я шли по парковой дорожке вдоль рядов аккуратно подстриженных кустарников. Я толкал перед собой тележку.
Жара стояла неимоверная. Я был в синем джинсовом комбинезоне и резиновых сапогах. Накладная борода периодически отклеивались от лица. То и дело приходилось пришлёпывать её обратно.
Замок принадлежал греческому миллионеру, другу королевской семьи. Мне понадобился почти месяц, чтобы выяснить место отдыха принцессы Лучианы – она хорошо скрывалась. Многих людей пришлось подкупить, и садовника Салливана в том числе – чтобы на день заполучить его должность.
Прежде мне не доводилось играть роль садовника и тем более ковыряться в навозе. Хотя большинство моих знакомых полагают, что работа папарацци – это и есть ковыряние в навозе.
Сейчас у меня был шанс сделать эксклюзивные фотографии, так что приходилось идти на жертвы. Я даже прошёл курсы садовника-озеленителя, чтобы «погрузиться» в профессию.
Бригадир отвёл меня к моему участку, показал, каким деревьям требуется подкормка, и удалился.
Я развёл кроличий помёт в ведре воды, оставил постоять, чтобы он весь разошёлся. Выкопал в земле неглубокие ямки, чтобы потом залить в них жидкую подкормку.
Огляделся по сторонам. Никого из охраны поблизости не было.
Я сунул руку по локоть в помёт и извлек со дна тележки пакет. В нём был запечатан фотоаппарат «Кэнон» с пристёгнутым телеобъективом, полиэтиленовый плащ-дождевик тёмно-зелёного цвета (чтобы сливаться с листвой) и отрезок эластичного резинового каната наподобие того, что используют в банджи-джампинге1.
Я обтёр зловонный пакет об траву и, пригнувшись, устремился в сторону леса, окружавшего замок. Приблизился к высокому дереву с раскидистыми ветками и пышной зеленью у кромки леса. Выдернул из кармана комбинезона носовой платок, тщательно вытер пакет. Извлёк из него всё содержимое. Повесил на шею фотоаппарат и резиновый канат, натянул полиэтиленовый плащ-дождевик поверх одежды.
Стал взбираться на дерево. Это непростая задача с тяжёлым фотоаппаратом и массивным телеобъективом на шее, да и ещё в жару и при бьющем в нос навязчивом аромате кроличьего помёта. Незабываемые впечатления!
Забравшись на высоту около пятнадцати метров, я оказался на уровне террасы второго этажа замка. Моё дерево и террасу разделяло метров триста пятьдесят-четыреста. Усевшись на ветку, я перевёл дух. Ветка была крепкая и легко выдерживала мой вес.
На террасе в шезлонге загорал Готье – очередной любовник принцессы Лучианы, инструктор в фитнес-клубе, мускулистый брюнет лет двадцати шести. Самой принцессы там не было.
Я поудобнее устроился на ветке, снял с шеи резиновый канат, обмотал один конец вокруг ветки и завязал узлом. На другом конце была веревочная петля, в которую я продел правую руку.
Поднял фотоаппарат, держа правой рукой за корпус, а левой поддерживая объектив снизу. Выставил диафрагму, выдержку и экспозицию. Навёл фокус по Готье. Опустил фотоаппарат, ожидая появления принцессы.
Прошло пять минут. Десять. Принцесса Лучиана всё не появлялась, я нервничал.
Внизу прошёл охранник со злобным ротвейлером на поводке. Пот тёк с меня ручьями. Назойливые комары испытывали терпение.
Наконец на террасу вышла принцесса Лучиана в бикини. Худая смуглая брюнетка тридцати восьми лет. Готье не обратил внимания на её появление.
Я поднял фотоаппарат, поймал принцессу в видоискатель, приблизил зумом, поправил фокус и экспозицию. Палец лёг на кнопку спуска затвора.
Принцесса Лучиана остановилась у свободного шезлонга рядом с Готье. Страсть к бурной жизни сказывалась на внешнем виде принцессы: выглядела она потрёпанной, но журналы хорошо платили за «горячие» снимки с ней.
Принцесса Лучиана медленно сняла верх бикини, на ней остались только узкие чёрные трусики. Мой палец напрягся на кнопке спуска. Однако вопреки моим ожиданиям, принцесса Лучиана легла на шезлонг спиной наверх. Я беззвучно выругался и опустил фотоаппарат. За голую спину я денег не получу. Мне необходимо было видеть её спереди!
– Фостер! – услышал я вдалеке грозный голос бригадира.
От неожиданности я вздрогнул и едва не свалился с ветки.
– Фостер! Ты где?
Я сидел неподвижно, слушая собственное сердцебиение.
Время шло. Принцесса Лучиана загорала на животе, болтая с Готье.
Внизу по поляне прошёл бригадир.
– Фостера не видел? – спросил бригадир у охранника с ротвейлером.
Охранник покачал головой.
– Ну и схлопочет он у меня! – зловеще пообещал бригадир и ушёл.
На террасе принцесса Лучиана неспешно перевернулась на спину, представ во всей красе. Дождался!
Я поднял фотоаппарат, скомпоновал кадр. Задержав дыхание, нажал кнопку спуска затвора. Я делал один снимок за другим. Старался не спешить – чтобы каждый снимок вышел чётким. За каждый я мог получить кучу денег.
За полминуты я успел сделать серию из двадцати трёх снимков. Отнял глаз от видоискателя и увидел, что внизу на поляне один из охранников напряжённо смотрит в мою сторону. Он торопливо говорил в микрофон спрятанного под рукавом пиджака переговорного устройства. Видимо, он заметил отблеск объектива моего фотоаппарата…
Из-за угла замка появился охранник с ротвейлером, он внимательно слушал, приложив палец к приёмопередатчику в ухе, и спешил в мою сторону. До моего дерева ему оставалось метров 250.
Всё развивалось по худшему сценарию.
Я торопливо повесил фотоаппарат на шею, взял в руки эластичный резиновый канат, просунул обе руки в петлю на конце. И, выдохнув, прыгнул вниз.
Я устремился с пятнадцатиметровой высоты в свободном падении. Земля стремительно приближалась. Резиновый канат максимально растянулся и остановил моё падение, когда до земли оставалось меньше метра. Канат начал сокращаться, готовясь «дёрнуть» меня вверх. Я разжал руки, канат выскользнул из моих ладоней. По инерции меня швырнуло в сторону, я ударился головой о мощный ствол дерева. Оглушённый, я рухнул на землю.
