Надир Агасиев - Отражения

Отражения
Название: Отражения
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Отражения"

"Отражения" – это первая часть романа. Следуют еще две другие части: "Отражения в преломленном ракурсе" и "Отражения в нереальном". В первой части романа, который, в какой-то мере, есть мольба автора о своем главном герое, основном, два героя – Веисага и Автор. Они близки, отражаются друг в друге. Один – продолжение другого. Если прочитать имя героя Веисага наоборот, то можно увидеть, что это и есть автор – Агасиев. Чтобы различить героев, автор пользуется двумя различными шрифтами. Это роман основанный на ассоциациях героев.

Бесплатно читать онлайн Отражения



Мугам течет, как медленная мука,

и каждый нерв пронизывает дрожь.

Мансур Векилов "Мугам"

"Дынгылда, сазым! Дынгылда, сазым!"

("Звени, мой саз! Звени, мой саз!")

Песня прошлых веков, которую пела моя бабушка

Рассказ этот был одним их тех, которые я записывать не собирался, придумался и ладно. Период, когда он зародился был для меня особенно плодотворным. Сюжеты вливались в меня с бешеной скоростью, скажем, где-то 60 мега бит за раз. Каждый требовал своего разрешения. А мне не писалось, только придумывалось. Рассказы во мне могли замешиваться на чем угодно, от пыли за окном, ветра в море, от слова услышанного, от части речи, части тела, как этот, зачавшийся от вытянутой нижней челюсти. Писал я эти рассказы в уме, как консервировал, складывал в ячейки памяти. Время от времени я выходил к ним в огромное, висящее на до мной поле, как тот удалец, что выйдет на улицу, глянет на село. И я окидывал взглядом поле свое. И мне тоже было хорошо. Подбрасывал в рассказы новые словечки и видел, как вновь начинали бурлить еще не описанные мною события. Я знал, что эти ненаписанные рассказы становятся для меня неким накопительным фондом, в каком-то смысле как накопительная часть пенсии, которую пенсионный фонд раздает всем после окончательного выхода на пенсию. Так и я, когда уже ничего не смогу придумать, вернусь к своим "накопительным" рассказам, запишу их, они спасут от старения, продлят мою жизнь.

А этот, пока он совсем не захирел, я придумал объединить с несколькими другими, и сейчас, приступив к нему, даже не представляю, что, в конце концов, получится.

Я всегда мечтал, чтобы рассказы мои начинались как бы исподволь, но сразу захватывали. Это как в самолете, ты пристегнулся, несешься по взлетной полосе, думаешь, что еще есть возможность выйти, а потом миг, ты уже в воздухе, летишь, уже никуда не выйти и не деться никуда.

Вот так бы и рассказ суметь начать, чтобы захватывал вмиг, чтобы только слово прочел, а уже в полете, читаешь, пристегнут, не оторваться.

… Ну и концовка… Всегда позитивная, счастливая, немного ироничная. Типа: они полюбили друг друга, поженились. Жили долго и счастливо. И умерли в один день. Он от горя от ума, она от любви к нему. Похоронили их в одной могиле. Ее снизу, его сверху. Женщин все-таки надо закапывать поглубже…

…На двадцать первый день своего проживания в поместье Веисага Радьлэ вдруг заметил выставленную на него нижнюю челюсть смотрительницы. Смотрительница спустилась на лифте с механическим приводом c третьего этажа усадьбы на первый, на очередной обход поместья, бросила взгляд на лежавшего на печи с ноутбуком в руках Веисагу, челюсть ее так и вытянулась вперед, словно на чудо какое засмотрелась. "Лежишь, Веисагушка-Емелюшка, уже двадцать первый день, между прочим, молодожен хренов!" – прочитал ее мысли Веисага, улыбнулся в душе.

Конечно, без своей верхней половины сказать все это у челюсти не получилось бы, но промолчать об этом она могла вполне красноречиво. И Веисага бы тогда растерялся. Пока молчит, а потом ведь скажет. И что делать? Ведь надо будет отвечать, подумал Веисага, а что ответить?

"Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!"

Досчитать до пяти было методом Веисаги, позволяющим ему сосредоточиться. Просчитав про зайчика до пяти, он становился решительным, даже дерзким, мог ответить, постоять за себя. Еще в школе, на уроке внеклассного чтения, когда каждый выходил к доске читать какие-то стихи, Веисага вдруг осознал, что не знает стихов.

– Гуд монинг, гуд монинг, гуд монинг ту ю, гуд монинг, гуд монинг, ай эм гляд ту си ю! – четко выговаривая каждое слово, продекламировал Веисага.


– А не по-английски знаешь? – спросила недовольно учительница, выбросив вперед нижнюю челюсть. Он чувствовал, как она его не любила.

– Могу! – ответил Веисага, закипая дерзостью. – Дались ей стихи, – думал он про себя, – ну не люблю я стихов, не запоминаю, что с того.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, – сделав паузу, посмотрел на класс. – Во поле береза стояла, как бы мне кудряву заломати, – концовку Веисага пропел.

Класс хохотал.

– Садись! – сказали Веисаге.

Веисага сел, положив подбородок на ладони, неотрывно смотрел на учительницу, и как она могла когда-то казаться ему красивой.

Женщин он стал чувствовать рано. Он слышал и чувствовал женщин. С ними ему было легко и сложно одновременно. И про своих одноклассниц знал все, словно видел их всех насквозь на много лет вперед. Только старость их увидеть не удавалось. Не хотелось!

Про смотрительницу, родственницу жены, он понял с первого взгляда – незлая, властная женщина, слова поперек не скажет, но думает совсем не в унисон. Из другой породы сотворена, четкая, "без сучка и задоринки". Он посмотрел смотрительнице вслед, она шла к дальней комнате, потом перевел взгляд на ее ноги в новых, мягких бесшумных тапках. Пятка узкая, осанка гордая, сейчас, прежде чем скрыться, обернется, поймает мой взгляд на своих ступнях, взгляд надо убирать. Она обернулась, снова выдвинулась челюсть. Его трактат о пятках был им написан еще в девятом классе. Красивые ножки начинаются там, где заканчиваются, с пятки. Если пятка узкая, то и ножки красивы. Самим фактом написания трактата он как бы вел беседу с классиком: "…Только вряд во всей России целой найдете вы три пары стройных женских ног." "Ужель и через сто с лишним лет не найти? – думал Веисага, – ужель их эволюция не коснулась?" Но ворошить свой трактат он не стал. Теперь можно начать разрабатывать трактат о челюсти, сказал себе Веисага, усмехнувшись.

Сейчас, лежа на печи, Веисага слушал через интернет мугам. Но мугам не слушался. Сколько Веисага не упорствовал, пытаясь вслушаться в мугам, тот Веисагу отвергал. Веисаге нестерпимо хотелось быть сейчас вместе со своими. Дома "час мугама". Дома мугам он никогда не слушал, а здесь, на чужбине, хотелось слушать его, покачивая от удовольствия головой, есть привезенный из района сыр-мотал, смотреть в жаркий полуденный час на раскаленный солончак Апшерона, на котором так вольготно ящерицам. Носятся в хаотичном броуновском движении. "У нас час мугама, где-то "сиеста", а где-то, в такой же час его названный, из-за резкого внешнего контраста, брат-близнец, рыжий гигант Стив (рост 2 метра 5 сантиметров), бывший старший механик сухогруза "Ильич", а ныне одержимый художник, рисует акварелью брюнеток на пирсе Тасманова моря. Ветер развевает черные локоны волос, натягивает, как парус, длинное, до щиколоток, цветастое платье.

Он частенько посылал Веисаге свои работы, натюрморты с кинжалами и сочными, разделенными надвое гранатами, женщин в ветреный, как в Баку, день на пирсе Тасманова моря. Глядя на эти работы, Веисага думал, что пейзажи с женщинами Бурке удаются. Увидев его первых на пирсе женщин, Веисага подумал, что они грустны, и все как-то очень хорошо, правильно стоят на пирсе. Стоят, ничего не ожидая, просто печально. А это правильно, когда ничего не ожидаешь. То, что печально, это точно, иначе, что может привести в холодный ветреный день женщину на пирс. Печаль. "Молодец, Стивка-бурка", – отвечал ему мессаджем Веисага.


С этой книгой читают
Герой, находясь за границей, неожиданно становится обладателем магического корня мандрагоры. Пытаясь разобраться в сложившейся ситуации, он обращается к своему прошлому, ищет связь с настоящим, которое предопределяет его будущее.
Любовь – основа нашей жизни. Она проявляется любовью матери к ребенку. Любовью между полами. Любовью к творчеству, искусству познанию, природе, Родине…Но наряду с этим в жизни часто случаются превратности любви. Часто это происходит от того, что люди не понимают тесно связанные между собою понятия. Автор пытается на основе своего богатого жизненного опыта помочь читателю разобраться в этих непростых жизненно важных вопросах.
В этой книге есть продолжения известных сказок, где со знакомыми героями происходят уже новые неожиданные приключения.Есть в ней и другие сказки – с неизвестными читателю героями, поступающими нестандартно и непредсказуемо. А еще есть фантастические сказки, рассказанные космическими скитальцами.
В данном сборнике представлены сказки о зимних приключениях Ёжика, Медвежонка, Барсука и Деда Мороза. Друзья топят печку, отправляются на зимнюю рыбалку, переходят речку по льду, находят самолет, читают книжку и играют в слова, а Ёжик и Дед Мороз будят Медвежонка, который уснул.
Небольшой рассказ о небольшом человеке, живущем в небольшом городке, с небольшими запросами. Это история о простой женщине, каких в нашей стране много, и это типичная история, каких в нашей стране много. Такая аннотация и должна быть у этого рассказа. Если вы хотите прочувствовать всю суть существования в вышеописанных условиях, то вам понравится данный рассказ. Книга содержит нецензурную брань.
Дорогие читатели, я живу на Южном Урале в шахтёрском городе Гай. Я люблю свой край. В данный сборник вошли стихи о моём городе.
Через труд, через общение со сверстниками и старшими товарищами, преодолевая трудности, главные герои находят своё место в жизни, растут трудолюбивыми, честными гражданами своей страны.
У попа была собакаОн её любил.Она съела кусок мясаОн её убил…Странно. Почему поп убил собаку? Это же не коза, не корова. Собаки питаются именно мясом. Может между фразами «она съела кусок мяса» и «он её убил» произошло что-то о чём история умалчивает?
В этой книге вы не встретите главы с требованиями узаконить многожёнство. Работой предпринята попытка препарировать явление – полигамию, абстрагировавшись от правовых норм и социальных ограничений, стереотипов семьи и религиозного воспитания.Аргументы не призывают принять ту или другую сторону, не дают однозначного ответа, что хорошо, что плохо. Автор уверен, что читатель сможет получить удовольствия от изучения трактата.