В этой жизни умирать не ново…
С. А. Есенин
"Умираю? Снова-нездорово? Опять-пять? Пятая попытка? Или уже без счета и сейчас окончательно-безвозвратно Уйду Туда?" – так затухающе текли тогда мысли…
Но сейчас? Нет, не так надо начинать книгу! Это не правильно, так как книга не о смерти.
Что нам о смерти говорить? Точно бы рассказали те, кто вернулся после смерти, но нет таких. И не может быть так как умерев, ты Там и уже не возвращаешься Сюда.
Даже я, пережив уже шесть Умираний, ничего не могу вам сказать истинно о смерти, так как ещё не умер.
Поэтому книгу я буду писать о том, о чём знаю!
От Выхода в Мир, до скончания Века,
Всё ищет и ищет Душа – Человека!
Да, я всегда ищу Человека, разговариваю и отвечаю на человеческие вопросы.
И в произведениях моих о многом разговор, и ответы на многое есть, но…
Но книга "Кого я встретил на Том Свете" – это был "Вход и Направление", и это породило много новых вопросов читателей.
Надо обязательно поговорить снова! Начнем:
– Разговор будет искренний и задушевный. Поэтому познакомимся. Вы – мой Читатель. Очень приятно. А я – Автор.
– А почему вы называете себя "Автор"? – такой вопрос мне уже задавали. – Все же литераторы называют себя "творцами", "творческими личностями"?
Я отвечу на этот вопрос далее, а сейчас представлюсь…
"Это уже стало привычкой? Умирание у меня?" – думал я 30 апреля 22-го года в "Скорой", которая увозила меня с тяжелым инфарктом.
Сердце подвело впервые, неожиданно и непривычно, но я сразу понял: "Плохо дело… Совсем плохо!"
Понял: по быстроте диагностирования и выноса меня из дома, по скорости ночного "полета" машины "Помощи"…
И медсестра вглядывалась в меня и постоянно спрашивала:
– Мужчина как самочувствие?
Да, по всем признакам, умираю.
Вот и лежу, думаю затухающе, умираю себе…
И думал я удивительно спокойно. Из-за обезболивания морфином? Или действительно привычка уже появилась?
Только что опубликовал рассказ "Умирание" в книге "Тайны Уралгорода" где я описал, как умирал четыре раза…
И вот опять, и вот снова-нездорово, и вот пятый раз! Но…
Но я понимал, что страх, пусть не всё заполняющий, у меня был. Страх умереть. Действительно, уже привычный!
Для немногих страх потери чести – главный страх. Но для большинства страх смерти – наиглавнейший страх всю их жизнь!
Честь всегда много значила для меня, но боялся смерти и я.
Помню ещё до начала моих умираний: когда кто-то близкий Уходил Туда, тогда и меня заполнял холод осознания личной смертности… Смертельный холод! Я сразу заливал этот страх спиртным, разбавляя и отдаляя на время. Но страх смерти всегда возвращался! И, бывало, я просто цепенел: ни работать, ни даже думать…
Но затем начались мои Умирания, и страх смерти стал терять… э-э… Как сказать? "Страшность" и "главность"? Да, с каждым случаем Умирания, этот страх становился всё менее определяющим в самосознании. Но всё равно оставался!
А к сему моменту было уже и шестое умирание: "Гемоглобина, как у покойника! В Палату Интенсивной Терапии его немедленно, кровь вливать!" И ясно мне сейчас, что страх смерти будет всегда…
Поэтому и тогда о смерти я, пусть вяло, но думал.
… Помню, подумал, что умру как "настоящий мужчина" после бурной любви с женщиной. Да, именно эти "святые" усилия и сорвали роковой тромб! Но и эта мысль пролетела и растаяла…
А наступило какое-то странное состояние отстраненности от реальности. И замелькали быстро странные явления в моей жизни…
Это я вспомнил конкретный вопрос мне:
– Явления странного в вашей жизни?
Отвечу коротко, так как книга не обо мне, а о вас, мои Читатели.
Я рос в атеистической среде, где даже не принимались во внимание "странные" явления. То, что не соответствовало материалистическому мировоззрению, просто отбрасывалось. А тем, кто настаивал, "портили" жизнь.
Поэтому я никому не рассказывал, что:
– мне казалось, что днем за мной Кто-то присматривал, оценивая мои мысли и поступки на соответствие "Добру";
– мне казалось, что ночью ко мне лезло какое-то страшное Зло. Я пугался и бегал к родителям до тех пор, пока не научился бороться с этими страхами;
– в пять лет, вдруг, как Голос, явилась мысль: "Надо писать литературу!". И пришло впервые то, что позднее я назвал "Моим Вдохновением". И я издал первую свою домашнюю газету, посвященную любимому празднику – Новому Году.
С того времени я начал писать рассказы, и, даже, фантастический роман! Помню зачин: "Космонавт Уралов стоял на балконе Космопорта, и смотрел на огромную ракету. Именно она завтра унесет их экспедицию на Марс!".
И писательство стало моей Тайной! Писал я много, но никогда никому не показывал. Мне и самому было непонятно, что заставляло вдохновенно писать? А может быть Кто-то заставлял?
Так я, раздвоенный на видимого и скрытого, дожил до окончания школы. А на выпускном вечере одна девушка мне сказала:
– Мы называли тебя "Странный мальчик".
– Не понял… Я, как все, и всегда со всеми! – удивленно вопросил я.
– Просто ты всегда был… Ну, не знаю, как сказать… Чувствовалось, что тоже хороший и добрый, но совсем другой!
Я в книге "Прощай, Похерония!" обстоятельно рассказал об этом безумстве. Об этом "срыве крыши", или "обрыве башни" во времена моего студенчества… (Эх, Уральский Политехнический Институт, родной, прости "больного"!)
Три года я вообще ничего не писал! Гулянки, гулянки, гулянки… Придумал свой "похеронский" язык и на гульбищах изъяснялся исключительно на этом сленге, веселя всех…
Это было "весело", аж, три курса. В этом "веселье" пьяном были совсем невеселые случаи, когда меня спасал Кто-то свыше:
– на танцах в парке за мной погнался пьяный парень с ножом. Я успешно бы убежал, но споткнулся о корень, и упал, крепко ударившись головой. Меня бы зарезали, но вдруг раздался отвлекающий звук, и парень прошел в двух метрах, не заметив меня…
– я шел, после свидания с девушкой, ночью. Задумавшись, я подошел к дороге, по которой мимо мчался грузовик. Когда пролетел кузов, я уже шагнул, но вдруг меня, за шиворот, Кто-то дернул и удержал. И в эту секунду мимо пролетел прицеп…
– не помню, как я оказался на железнодорожных путях. Шел, шел, затем решил перейти на другую сторону. Прошел уже одну линию, и начал делать шаг, чтобы перейти второй путь… Вдруг меня дернуло назад, а передо мной замелькал поезд. Испугавшись, я сделал пару шагов назад, и начал делать третий шаг. Меня дернуло уже вперед, а за спиной застучал второй поезд…
– в курсантских "лагерях", после окончания военной кафедры института, были стрельбы на танкодроме. В тот раз я был командиром экипажа, и должен был построить ребят перед танком. Но почему-то задержался. Помню, офицер-руководитель стрельб заорал на меня… Но я опять не повел своих… Прошла пара секунд, и вдруг прогремел выстрел танкового пулемета! И пуля пролетела именно через то место, где должен был стоять я! Кто или Что меня удержало и спасло?
