Мисс Мэри Райт – энергичная старая дева тридцати семи лет.
Мисс Роуз Карпентер – юная племянница мисс Райт, медсестра, прибывшая в Дорсвуд ради ухода за леди Присциллой.
Леди Присцилла Поуп – старая ведьма (во всех смыслах), обладающая значительными собственными средствами, владелица коттеджа «Ивы».
Леди Хелен Хэлкетт-Хьюз – единственная дочь покойного барона Хэлкетта, которому некогда принадлежали окрестности Дорсвуда.
Полковник Бартоломью Хьюз – супруг леди Хэлкетт-Хьюз. Отставной военный, человек немыслимых для смертного достоинств (по его собственному мнению) и напыщенный индюк (по мнению всех остальных).
Родерик Хьюз – сын и наследник четы Хьюз. Повеса, бездельник, любитель выпить и перекинуться в картишки.
Сибил Бредфорд – подруга леди Хэлкетт-Хьюз по пансиону. Трижды вдова.
Арнольд Фаулер – ученый-археолог с мировым именем, специалист по холмам фэйри.
Леона Фаулер – сестра Арнольда Фаулера, восходящая звезда кинематографа.
Чарльз Гилмор – владелец соседнего имения, одинокий чудак и любитель редкостей. Самый завидный холостяк в округе.
Джеймс Миллер – местный викарий, страстно увлеченный благотворительностью и садоводством.
Рут Миллер – сестра викария, весьма целеустремленная особа.
Доктор Брайан Пэйн – деятельный молодой врач, напрочь лишенный светского лоска.
Инспектор Этан Баррет – столичный полицейский, который волею судьбы гостил неподалеку.
Констебль Стивен Догсли – пес-оборотень, помощник инспектора Баррета.
Констебль Греггсон – местный полицейский, потрясенный свалившимся на него расследованием убийства.
Альфред Уильямс – идеальный дворецкий, служит в семье Хьюз почти пятнадцать лет.
Миссис Уайлд – экономка в семье Хьюз, принята на должность около полугода назад.
Джоунс, Гроувер – садовники.
Сисси – горничная леди Присциллы.
Миссис Шилдс – служащая почты.
Миссис Брэнт, мисс Смит – ее подруги, жительницы деревни.
Миссис Харрис – наемная работница.
Дорсвуд, милая деревушка в окрестностях Лозборо на юге Альбиона
Овсянку следовало бы поместить в справочник «Яды и декокты» где-то между мышьяком и белладонной. Смерть от нее, конечно, не так скоропостижна, зато очень, очень мучительна.
Подумать только, каждый день начинать со склизкой мерзости в желудке! Тут любой сведет счеты с жизнью, лишь бы не влачить дальше столь жалкое существование.
Я с отвращением подняла ложку, рассмотрела неаппетитную жижу с комками разбухшего изюма и опустила обратно в тарелку. Это было выше моих сил.
– Тут отличный повар, не правда ли, мисс Райт? – с набитым ртом поинтересовался полковник Биббингтон, мой сосед по столу, такой же скучный, как овсянка в его тарелке.
– О да!
Иронии он не заметил. Кивнул важно и принялся разглагольствовать о преимуществах альбионской кухни, о прелести альбионской погоды, о важнейших битвах альбионской истории…
Словом, Альбионом я была сыта по горло еще до того, как сошла с корабля на его унылую землю. Накрапывал дождь, из порта доносились запахи водорослей, мокрой кожи, нечистот и гнилой требухи. Вокруг сновали моряки, носильщики и подозрительного вида дети.
Я поставила на палубу чемодан, в который легко уместились все мои скудные пожитки, и пониже надвинула шляпку, спасаясь от ветра и мороси.
Здравствуй, Альбион! Не думала, что снова тебя увижу…
Вежливый стюард помог мне сойти по трапу.
– Поймать вам такси, мэм?
Я покачала головой и легко солгала:
– Нет, благодарю. Меня встречают.
По правде сказать, денег оставалось совсем немного, а ведь нужно еще купить кое-какие мелочи. Теплую ночную сорочку, халат, шерстяные носки и прочее в таком роде. Совершенно отвыкла! В жарких странах не было нужды кутаться.
И расходы… Добираться придется на трамвае. Нужно еще подкрепиться – по-видимому, в одном из тех ужасных дешевых кафе, где чай похож на чуть подкрашенную воду, а ломтики тостов немногим толще бумаги и такие же безвкусные.
Стюард поджал губы, не дождавшись чаевых, затем улыбнулся следующей пассажирке с безвкусно огромными бриллиантами в ушах.
Что же, в нашем мире ты получаешь то, за что можешь заплатить.
Я отвернулась, крепко сжимая ручку потертого чемодана. Когда-то роскошный, из крокодиловой кожи, с обитыми медью уголками, теперь верный спутник моих путешествий поизносился и обтрепался. Впрочем, как и я.
От воспоминаний меня отвлек звонкий голос:
– Тетя Мэри!
– Роуз? – поразилась я, высмотрев в толпе белокурую девушку в маленькой старомодной шляпке.
Совсем как на фото, которое она выслала мне полгода назад.
Конечно, я отправляла телеграмму – нехорошо было бы нагрянуть без предупреждения. Но не думала, что племянница ради меня примчится из своей глуши.
Роуз привстала на цыпочки и неистово замахала руками, чуть не уронив сумочку.
– Тетя Мэри, я тут!
Я перехватила чемодан обеими руками, выставила перед собой и ввинтилась в толпу, действуя им на манер тарана и то и дело повторяя:
– Простите… Извините… Я такая неуклюжая…
Несколько минут спустя я наконец смогла обнять Роуз за хрупкие плечи.
– Как ты, дорогая?
Роуз часто моргала. Светлые, как у многих натуральных блондинок, ресницы слиплись от слез, но губы улыбались.
– Со мной все хорошо, тетя… Нет, правда, хорошо! Я так рада, что ты смогла приехать!
– А уж как я рада.
Я прижалась щекой к ее макушке и прикрыла глаза.
Оно того стоило. Стоило бесконечных дней болтанки в каюте, остатка моих сбережений и даже мерзкой овсянки.
Прежде всего мы отправились за покупками. С ними, впрочем, было покончено быстро – я привыкла довольствоваться малым и была не слишком придирчива. Зато Роуз с удовольствием поглазела на витрины и выбрала себе новую брошь: золотисто-оранжевый кленовый лист, который так подходил к ее коричневому пальто.
О чашке чаю в дешевой забегаловке Роуз даже слышать не захотела.
– Тетя, что за глупости? Тебе нужно нормально питаться. Ты ужасно похудела, и под глазами синяки.
– Любопытный способ сказать женщине, что она постарела, – усмехнулась я.
Роуз смутилась и притворно нахмурилась.
– Тетя, не переводи разговор. Ты истощена, я это говорю не как любящая племянница, а как медсестра!
Она была так очаровательна, что я со смехом сдалась.
– Хорошо-хорошо. Покоряюсь и внимаю. Что ты мне пропишешь? Бульон?
– Хорошую отбивную, рагу и крепкий сладкий чай. Счет оплачу я! И не спорь.
От любого другого слышать подобное было бы унизительно, но Роуз сделала это с таким тактом, что я лишь кивнула…
Вкусная еда и немного заботы совершили чудо. Я расслабилась, чего не позволяла себе уже долгие, долгие месяцы.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросила Роуз, когда от плотного обеда остались лишь крошки.
– Понятия не имею, – пожала плечами я и сказала с наигранной бодростью: – Буду искать работу.
