Снег шёл такой густой, словно в небесной канцелярии решили сделать ревизию всех пуховых перин и подушек. И это, аккурат, под Новый год! Хотя и у людей такое часто бывает. Кто старые вещи выбрасывает, кто машину новую покупает, а кто – мебель, вдруг цены поднимут после Нового года, кто с женой разводится, новую хочет… Иначе говоря, кто на что горазд, в зависимости от аппетита и толщины кошелька.
Зайцу было весело. Ну как тут не радоваться: шубка зимняя, белая и снег тоже белый. Идеальная маскировка. Встань рядом с охотником, фиг заметит. Поэтому собаку с собой берёт, вроде как нюхача бесплатного и заодно проводника, если в лесу заплутает.
Белые хлопья падали на спину, заставляя зайца, время от времени, встряхиваться. Совсем рядом, под ёлкой, что-то хрустнуло. Ушастый испуганно отскочил в сторону, навострил уши, готовый сорваться с места в любую минуту. Из-под ёлки высунулась заспанная морда медведя.
– С Новым годом, косой!
– И тебя тоже, – ответил заяц, расслабившись. – Чего не спишь, Потапыч? Нормальные мишки давно уже дрыхнут в берлоге.
– Да вот решил посмотреть, что за штука этот Новый год. А то все говорят, говорят… Хотя бы одним глазом взглянуть. Каждый раз собираюсь, да проснуться вовремя не могу – сплю и сплю.
– И? – заяц прилёг на бок, отмахиваясь лапой от снежных «мух».
– Что «и»? Ах, да… девчушка тут одна из деревни неподалёку… Машкой зовут.
– Не тяни, Потапыч, лису за хвост, объясни толком, – заяц перебрался поближе к ёлке.
Мишка мечтательно закатил глаза, видимо, вспомнил что-то приятное, положил лапу на нижнюю ветку, та не выдержала, треснула и обломилась. Мишка рассерженно фыркнул. На всякий случай вышел из-под ёлки и уселся на снег.
– В общем, это она надоумила насчёт Нового года, вот и будильник подарила. Сказала, что из Китая выписала. Умный очень будильник, поставишь на неделю, ровно-ровно, день в день, минута в минуту, начинает звонить. Поставишь на месяц или два, тоже самое.
Заяц сморщился, но получилось, будто улыбнуться хотел, и слёзы вот-вот из глаз должны были брызнуть – то ли от смеха, то ли от досады.
– И как это ты, Потапыч, на китайскую безделушку повёлся. Они же одноразовые.
Мишка обиделся:
– Да нет, Машка сказала, что сборка заводская. Долговечная.
Снег поредел, словно там, наверху, наступил долгожданный обеденный перерыв.
Заяц вскинул ухо, локатором повел в сторону, прислушался. Как-будто прошелестело, прошуршало. Послышалось? Спросил, не отрываясь от сканирования:
– Кстати, где ты её подцепил?
Мишка потянул воздух носом, но опасности не почувствовал.
– Ты о чём, заяц?
– Машку свою, где нашел, спрашиваю, – косой сердито взглянул на приятеля, совсем отупел, что ли?
– А… ну это, грибы она собирала. Осенью. Вот скажи, заяц, ну кто так делает? Набрала мухоморов и ходит довольная по лесу. Ну, я не выдержал и вышел навстречу, хотел объяснить, а она как меня увидела, давай орать: «Ой, мишка… какой симпатичный, наверное, из цирка сбежал. Щас селфи сделаю, в Контакте выложу…» и ко мне бегом, то за ухо дёрнет, то за шерсть. А когда я ей сказал, что грибы не те собрала, прямо вся аж зашлась: «Ой, он ещё и разговаривает. Точно из цирка сбежал!» Пришлось сказать, что у нас тут все разговаривать умеют, только люди об этом не знают. И правильно, говорю, пугаться будут. Нам это надо? Короче говоря, поболтали немного. Из города она приехала к подружке в гости. Так вот и познакомились…
