Великан появился, когда деревня спала крепко, сладко и безмятежно. И даже старый Вай Дю, страдающий бессонницей уже который день, тоже спал, причмокивая во сне сморщенными губами: ему снилось как он покупает четвёртую по счёту жену у соседнего племени, удачно сторговавшись на трёх коровах взамен. Молодая, здоровая, девица с белыми крепкими зубами, с гладкой смуглой кожей, с дорожкой желтоватого пушка от ложбинки между грудей до низа живота, с подрезанными мочками ушей и костяными кольцами на лодыжках – красавица, да и только!
На зависть всем.
Ни одна собака не тявкнула, не подняла вой, не учуяла чужого – тот пришёл с подветренной стороны, ступая тихо и осторожно, как настоящий охотник. Постоял возле изгороди, а затем забрал корову – та, похоже, не ожидала позднего визита незнакомца и «сделать ноги» не успела – и ушёл.
Утром тревожное мычание пригнало к загону сначала соседей, и лишь затем, разбуженный одной из жён, прибежал Вай Дю. Сокрушённо качая головой, он рассматривал отпечаток ступни, в которой спокойно могли поместиться две его и едва слышно ругался:
– Чтоб ты подавился и сдох, отрыжка гиены, чтоб крокодилы откусили тебе обе ноги, а шакалы съели печень…
Немногочисленная толпа соплеменников горячо обсуждала происшедшее, одни сочувствовали, другие, наоборот, злорадствовали. Великан приходил уже не в первый раз и только почему-то в их деревню, словно других и не существовало. Старательно обходил все ловушки. Коз и овец не трогал, эта мелочь его не интересовала.
Когда гнев и отчаяние – сражаться с великаном никто и не мыслил, а духи не спешили помогать – достигли предела и многие подумывали о переселении в другое место, набеги, внезапно, прекратились. Тревожные ожидания постепенно развеялись, народ успокоился, жизнь стала налаживаться.
И вот опять.
Вай Дю было жалко корову, но тут уж ничего не поделаешь: беда всегда приходит, когда её не ждёшь, его больше волновало, что покупка новой жены теперь откладывается, а может и вообще не состояться по вине этого вора-переростка. От нахлынувшей ярости и бессилия у Вай Дю на глазах выступили слёзы и задрожали пальцы
Кто-то неслышно подошёл сзади и тронул за плечо. Старейшина обернулся. Перед ним стоял Гонза, сын дальнего родственника, живущего на краю деревни. Семья бедная, еле сводившая концы с концами, поэтому юноша частенько нанимался в пастухи к богатым.
– Дядя, может сходить в саванну, посмотреть, что там и как, – втянув давно ставшим привычным запах подсыхающей «лепёшки» на месте украденной коровы, Гонза доверчиво взглянул на старика.
– Иди, если жить надоело, – мысли перестали скакать, точно стадо антилоп Куду, и обрели прямолинейную чёткость: надо отомстить… – Найди его логово, а ночью выроем вокруг ямы и вобьём туда колья… – Вай Дю оценивающе оглядел толпу, намётанным глазом отсекая нужных участников будущего шоу.
Гонза понимающе улыбнулся: такая охота ему нравилась, и он готов приложить все усилия. Поправив перекинутую через голое плечо лямку сумки с бутылью воды и покрывалом, которым обычно укрывался ночью, юноша дважды свистнул, моментально, словно из-под земли рядом оказалась цивета – животное ростом с собаку и внешностью кошки – игриво потерлась об ногу хозяина…
Плохие новости разносятся быстрее ветра. Не успели зеваки разойтись, как в деревню пожаловала делегация из соседнего племени, и не с визитом сочувствия и соболезнования, а чисто с меркантильными интересами. Пришел отец девушки с домочадцами, чтобы обговорить сделку, используя такой подходящий момент, как нашествие великана, в свою пользу. В прошлый раз переговоры закончились впустую, никто не хотел уступать, но теперь Вай Дю хочешь, не хочешь, а придется умерить аппетит, иначе рискует остаться ни с чем…
Углубившись в редколесье, которое начиналось уже за околицей, Гонза никак не мог разобраться в тактике движения вора, тот петлял, будто прыгал по болотным кочкам. Цивета с её тонким обонянием находила следы без особого труда, чем сильно облегчила задачу и сэкономила время.
На выходе из леса они наткнулись на стадо жирафов, одна из особей бросила презрительный взгляд с высоты своего доминирующего роста – ходят тут всякие мелкие, путаются под ногами – и вернулась к любимому занятию: объеданию верхушки дерева. Гонзу словно палкой по голове стукнули – дошло: великану мешали деревья, и крови не видно нигде, значит, тушу коровы несли осторожно и аккуратно. Каждый шаг выверяли, прежде чем ступить. Время на это надо, а куда великану спешить, в любом случае, за ночь далеко уйдёт.
Редколесье плавно перетекло в саванну, цивета бежала впереди, изредка оглядываясь назад, словно хотела удостовериться, что хозяин ещё здесь. Держать след в саванне тяжелее, чем в лесу: запах испаряется быстрее, не успеваешь его поймать, да и в жёсткой густой траве отпечаток ног будто «стряхивался», стебли поднимались быстро, но выпрямлялись не сразу, словно пружины с замедленным действием. Потому цивета часто переходила с нижнего на верхнее чутьё.
Знакомым ориентиром замаячил баобаб, возле которого стоял… великан, с нескрываемым интересом наблюдавший за погоней, выглядевшей с его точки зрения не столько смешной, сколько забавной. Гонза воришку не видел – далековато, к тому же назойливый эскорт мух и москитов сильно усложнял восприятие. Знойное марево также мешало, обволакивало духотой, словно мягкой подушкой, выдавливая капли пота и мысли, фигура великана смазывалась мелкой рябью. Зато кошка-собака сразу учуяла опасность и теперь не бежала, а скорее кралась, нервно подёргивая кончиком хвоста.
Неизбежность контакта первого рода выросла в разы.
В планы юноши не входило близкое знакомство с противником, наоборот, держаться подальше и быть незамеченным до поры до времени. Не получилось. Гонза остановился, не доходя до баобаба в один полёт стрелы, сообразив, что бежать и прятаться смысла нет, всё равно поймают. И когда великан поманил его пальцем, подошёл ближе на полусогнутых от страха ногах.
Встреча, как обычно бывает в таких случаях, началась с дружеских приветствий: великан радушно распахнул объятия, демонстрируя всё великолепие своего оружия. Копьём можно запросто проткнуть баобаб насквозь, щитом накрыть половину деревни, мечом вспахать поле под кукурузу, ножом порубить кустарник на растопку.
Юноше стало немного стыдно, у него ничего не было, если не считать… циветы, но та скромно пряталась за ним, угрожающе шипя и обрабатывая когтями почву, готовя её то ли для удобрения, то ли для стартовой площадки. В принципе, одно другому не мешало.
