Вход и выход
В те же самые ворота
Еще недавно с куклой ты возилась
Но есть иная, взрослая игра:
Игра с огнем
(Рубоко Шо)
*
Що в нас було? Любов і літо.
Любов і літо без тривог.
Оце і все. А взагалі-то
Не так і мало, як на двох
(Ліна Костенко)
Дождь застиг Ольви на обратном пути, на пустынной улочке нижнего поселка. Взглянув на серое предрассветное небо, она вздохнула и спряталась под ближайший навес, надеясь, что пережидать придется недолго.
Спустя мгновение под навес скользнула еще одна тонкая девичья фигурка, тоже в темном плаще, тоже с капюшоном, скрывающим лицо – видимо, так же, как и Ольви, спешила домой на рассвете, пока все спят, пока никто не знает – и пусть не узнает! – что ночь она провела не дома. И не одна.
Оказавшись в укрытии, девица подняла голову, – это была гибенка с характерными для ее расы черными узкими глазами, узким лицом и белой кожей, – беззастенчиво окинула Ольви взглядом, сначала удивленно изогнула бровь, задержавшись на выбившейся из-под капюшона светлой кудрявой пряди, а потом понимающе усмехнулась.
Ольви позавидовала ей: гибенка на вид была ее ровесницей или ненамного младше, а это значило, что пансион она уже закончила. У гибенов был самый короткий срок обучения, только до пятнадцати лет, да и порядки там были абсолютно не строгие: после четырнадцати их даже выпускали гулять в город и не особо следили за временем возвращения. Это уж не говоря о совместном обучении… никаких запретов на общение с противоположным полом! Совсем не то в пансионе алвоев, где училась Ольви – она не могла навещать даже собственного брата, и гулять можно было только во внутреннем дворике и в саду с глухим забором. Тяжко быть дочерью привилегированной расы! Вот эта гибенка – свободна, как ветер, Ольви тоже хотела бы так. А самое главное, тогда она смогла бы видеться с Азуром, ничего не опасаясь и не прячась. Азур – так называла его только Ольви, так-то все знали его под именем Зури, – не был даже гибеном. Смуглый и узколицый, с узкими черными глазами, он принадлежал к самой низшей расе, и если бы их поймали, ему это грозило бы смертью, а ей и ее семье – пожизненным позором.
Дождь прекратился – надолго или нет? – и пора было поспешить в пансион. Ольви первой выскользнула из-под навеса, провожаемая насмешливым взглядом гибенки. За ней невидимой тенью следовал Азур. Он не мог провожать ее открыто – слишком опасно! Но допустить, чтобы бесшабашная алвойка пробиралась одна улочками нижнего поселка…
И только когда она села к знакомому извозчику в обычном месте на окраине города, он облегченно вздохнул, спрятал рыбацкий нож и зашагал обратно – пора было выходить в море.
Когда извозчик поравнялся с высокой каменной оградой и сбавил ход, Ольви сбросила плащ и, оставив его извозчику, выпрыгнула из повозки. На ней были удобные штаны и рубашка, не стеснявшие движений. Привычно нащупала веревку в зарослях плюща и, как всегда, ловко перебралась через стену. На привязанном конце красовались всего одна ленточка – её, а значит, сегодня она была последней вернувшейся из самовольной отлучки; ее очередь перепрятывать веревку и оставлять записку в тайнике. Обвязавшись веревкой, она проворно влезла на высокий платан (недаром все детство до пансиона прошло в играх с детьми слуг!) и пробалансировав на длинной ветке, добралась до своего окна. Ну вот и все. Сбросив одежду и затолкав под шкаф веревку, Ольви забралась в мягкую прохладную постель – какое наслаждение, совсем не то, что убогий соломенный матрац из мешковины в лодочном сарае, где они с Азуром занимались любовью. Она укуталась в легкое одеяло с головой и замерла со счастливой улыбкой, вспоминая его поцелуи и ласки…
***
Пламя свечи отбрасывало танцующие тени на стены кабинета в фамильном особняке Орио. Мрачный взгляд, сжатые челюсти, сцепленные пальцы – таким в полумраке выглядел Орест Орио, отец Ольви и глава дома. Этот тяжелый угрюмый взгляд мог бы испугать любого слугу в доме – но не Асту, его тайного советника, принёсшего сегодня дурную весть. Асту встретил взгляд господина спокойно. Гибены вообще отличались выдержкой и хладнокровием, а также необычайно хитрым и изворотливым умом. Неудивительно, что именно гибены, хоть и принадлежали всего лишь к третьей расе, очень часто становились тайными советниками у высших. Их услугами пользовались – но тщательно это скрывали. Даже на совет их вызывали ночью.
– Значит, она спуталась с джи, – с глухой яростью проговорил Орест.
– Да, господин, – бесстрастно подтвердил Асту, не отводя взгляда.
– Я надеюсь, их никто не видел вместе.
– Юная госпожа ведет себя крайне неосторожно. Однако… Во-первых, их встречи начались недавно. Во-вторых, нищий джи не может позволить себе водить ее по кабакам и тавернам, и они встречаются под покровом ночи…
– И эти встречи необходимо пресечь как можно скорее.
– Да, господин.
– Он должен исчезнуть. Быстро и бесследно.
– Это не составит труда. Он рыбак. В море может случиться всякое. Тем более, безродного джи никто не будет искать.
– А что мой сын?
– Юный господин очень прилежный и благоразумный юноша. Он ни разу не покидал пределов пансиона.
Орест Орио вздохнул и посмотрел куда-то в угол.
– Неужели это голос крови заговорил в ней, – пробормотал он. – Ты свободен, Асту.
Гибен поклонился и вышел, сохраняя почтительное выражение на узком лице. Только в коридоре он позволил себе пренебрежительно скривиться. Голос крови… Вседозволенность и безнаказанность избалованной девчонки! Все они такие, представители высшей расы…
***
Ольви металась по изолятору в ярости, как пойманный зверь, задыхаясь от возмущения. Наградили боги братцем! Демон надоумил его проведать, не иначе… Она-то думала, что Ориен обрадуется старшей сестренке! В конце концов, здесь у них нет никого роднее друг друга. А он… вместо того, чтобы восторженно запрыгать на кровати, зажимая ладонями рот, как он делал еще два года назад, он холодно и надменно отчитал ее, как девчонку, и выгнал обратно в окно! Ольви так опешила, что у нее тут же пропало всякое желание бродить по ночному городу. Она вернулась к себе и легла, не раздеваясь. Что за внезапная полоса невезения? Еще и Азур куда-то пропал. Демоны, да если бы он был на их обычном месте, если бы встретил ее, как всегда, разве она полезла бы к идиоту-братцу? Азур повел бы ее на берег слушать шепчущее ночное море и вдыхать его запах, и ежиться от холодных соленых брызг, и обнимал бы ее, а она положила бы голову ему на плечо и грелась в его объятиях. А потом они бы искали на небе Пастуха и Лошадиную Голову, дразнились, смеялись и щекотали друг друга, целовались и занимались любовью прямо там, на песке, где их застигло желание. Ольви прерывисто вздохнула и обхватила себя руками…
